Росс Макдональд - Следы ведут в Эль Ранчо
Я постучался в его каморку и по суетливым движениям за дверью понял, что он прячет бутылку, словно ждет с визитом эмиссара одного из бывших крупных киномагнатов вроде Луиса Б. Мейера или Артура Д. Рэнка. Открыв дверь и увидев меня, Джои даже разочаровался — впрочем, ненадолго. Тут же снова достав бутылку он налил мне вина в бумажный стаканчик. Для себя Джои держал стеклянный стакан, и я знал, что, сидя в конторке, он ежедневно выпивает бутылку, а то и полторы, виски.
Природа одарила Джои невинным младенческим личиком и хитрыми глазками. Его ум напоминал старомодную лампу, заправленную алкоголем, причем ее свет освещал только прошлое с шикарным «паккардом» и оставлял в глубокой тени теперешнюю конуру старого антрепренера.
Вторая половина дня только что началась, и посему Джои был пока относительно трезв.
— Рад видеть тебя, мой мальчик Лу! За твое здоровье! — Он залпом выпил стакан виски, потом протянул руку и снял с меня шляпу. — Что это с тобой?
— Не повезло вчера вечером.
— Напился и упал?
— Да нет. В меня стреляли.
Джон прищелкнул языком.
— Не надо, мой мальчик, подставлять себя под пули! Знаешь, что тебе следовало бы сделать? Бросить все дела и засесть за мемуары. Правда, чистая правда о Голливуде, а?
— Такими мемуарами хоть пруд пруди.
— Да, но ты можешь написать нечто свое. Скажем так: «Голливуд глазами червяка». Замечательное название, а? Готов поспорить, я сумею загнать твою книгу тысяч за двадцать пять. Подумай, мой мальчик.
— Сейчас у меня совсем другое на уме, и, возможно, ты сможешь мне помочь. У тебя не вызывают шока фотографии покойников?
— Я видел столько смертей! — Джои одной рукой обвел стену со множеством надписанных фотографий давным-давно забытых артистов, а другой поднял наполненный стакан.
— Пью за них!
Я положил перед Джои несколько снимков убитой миссис Браун. Он печально уставился на них.
— Боже мой! И что только животное, именуемое человеком, не способно сделать с себе подобными!.. Предполагается, что она известна мне?
— Есть данные, что она снималась в кино, а ты знаешь больше артистов, чем кто-либо другой.
— Знал когда-то, но не теперь.
— Скорее всего она снималась давно, да и то, очевидно, статисткой. А потом, наверное, вообще пошла на дно.
— Что не редкость в Голливуде, — добавил Джои. В известном смысле так произошло и с ним самим. Он надел очки, включил настольную лампу, некоторое время внимательно всматривался в снимки, потом неуверенно сказал:
— Кэрол?
— Ты знал ее?
Джои взглянул на меня поверх очков:
— Ну, я бы не решился утверждать это под присягой… В свое время я знал девушку, естественную блондинку именно с такими ушами. Обрати внимание на ее не совсем обычные уши — маленькие, сильно прижатые к голове и довольно острые.
— Как ее фамилия?
— Не помню. Прошло столько лет… Кстати, она, по-моему, снималась не под своей фамилией.
— Почему?
— Семья возражала против ее работы в кино. Кажется, она как-то говорила мне, что убежала из Покателло.
— Из Покателло?
— Во всяком случае, из провинции. Если память мне не изменяет, откуда-то из штата Айдахо.
— Откуда, откуда?
— Из Айдахо. Твоя покойница тоже из Айдахо?
— Номерной знак на машине ее мужа выдан в штате Айдахо. Рассказывай все! Где ты познакомился с Кэрол?
— Да здесь, в Голливуде. Один человек заинтересовался ею и привел ко мне. Тогда это была чудесная, неиспорченная девушка. К кино она никакого отношения не имела, лишь несколько раз участвовала в школьных спектаклях, но мне удалось пристроить ее на маленькую роль. Это не составило особого труда, тем более, что я хорошо знал всех кинорежиссеров.
— А что это за тип заинтересовался ею?
— Тут вовсе не то, о чем ты думаешь. Этот «тип» — сотрудница сценарного отдела киностудии «Уорнер». Сейчас она ставит многосерийные фильмы в телевизионном центре, но в те времена была всего лишь рядовым работником.
— Ты не о Сьюзен ли Дрю говоришь?
— О ней. Ты знаешь Сьюзен?
— Знаю. Благодаря тебе. Я познакомился с ней на вечеринке в твоем доме, когда ты еще жил в Беверли-хиллз.
Джои удивленно взглянул на меня и задумался.
— Да, да, вспомнил! — через минуту воскликнул он. — Это было лет десять назад.
И Джои погрузился в воспоминания о том, что было десять лет назад. То же сделал и я. После вечеринки я проводил Сьюзен домой, и мы стали встречаться. У нас было много общего. Сьюзен расспрашивала меня о людях, которых я знал, а я ее о книгах. Мне нравилось в ней чудесное чувство юмора. Физическая близость пришла много позже. Потом мы поссорились, разошлись, и она перестала бывать там, где бывал я. До меня доходили слухи о ее неудачном замужестве и очень удачной карьере на телевидении…
— Откуда она знала Кэрол?
— Тебе придется спросить у самой Сьюзен. Когда-то она говорила, но я забыл, память стала совсем не та.
— И что же произошло с Кэрол?
— Она как-то потерялась из виду… Не то сбежала с каким-то моряком, не то что-то другое… А что ей оставалось делать? После первой же роли выяснилось, что она непроходимо бездарна. — Джои глубоко вздохнул. — Лу, если увидишь Сьюзен, напомни обо мне, ладно? Только потактичнее. Она, кажется, смотрит на меня как на покойника.
От Джои я позвонил Сьюзен Дрю на работу, и ее секретарша тут же нас соединила.
— Сьюзен? Говорит Лу Арчер.
— Очень приятно.
— Да, но повод-то неприятный, — с места в карьер начал я. — Расследую дело об убийстве некоей Кэрол, которую ты, возможно, знала в сороковых годах.
— Кэрол Гарли?
— Боюсь, что речь идет именно о ней.
— И ты говоришь, она убита? — В голосе Сьюзен послышалось волнение.
— Да. Вчера.
Сьюзен некоторое время молчала.
— И что же требуется от меня?
— Рассказать все, что ты о ней знаешь.
— Только не по телефону. По телефону всего не скажешь.
— Разумеется. Встреча с тобой устроит меня гораздо больше, чем телефонный разговор, — несколько напыщенно ответил я. — Мне хочется показать тебе кое-какие снимки, и как можно скорее.
— Приезжай, я закажу тебе пропуск.
Я попрощался с Джои и поехал в телевизионный центр.
Охранник из проходной проводил меня до кабинета Сьюзен Дрю. Это была большая светлая комната; на письменном столе стояли цветы, на стенах висели намалеванные яркими красками абстракционистские картины. Сьюзен, хрупкая, изящная женщина с иссиня-черными короткими волосами, стояла у окна и плакала. Она подождала, пока не ушла секретарша, и лишь после этого повернулась ко мне, вытирая щеки носовым платком. Сьюзен было уже около сорока, и хотя она не отличалась особой красотой, я бы не назвал ее внешность заурядной. Ее черные глаза даже в горе не теряли своего живого блеска. Она умела держаться, у нее было умное лицо, все еще красивые ноги и губы.
