Энн Перри - Находка на Калландер-сквер
Нужно еще удостовериться, что полиция не придет к ошибочным или вовсе бездоказательным заключениям. Насколько умен этот Питт? Находится ли он под влиянием новых веяний в мире? Некоторые люди, особенно из рабочего класса, бывают жутко узколобы. Их речь и манеры ужасно вульгарны, не говоря уж об одежде. И они абсолютные ханжи, когда дело касается личной свободы. С этими людьми очень трудно иметь дело. Жалко, что такой человек не может быть джентльменом, который понял бы тебя… Ему даже не нужны объяснения.
Предвидя такое положение дел, было бы неплохо поискать на Калландер-сквер других заинтересованных лиц и прийти к какому-то пониманию. Вместе они сумеют держать полицию подальше от себя и не позволят совать нос в их дела.
Приняв решение, Реджи почувствовал облегчение. В это время раздался стук в дверь. Это его удивило. Слуги обычно не стучали. Если они должны были что-то сделать в комнате, обычно входили и делали.
— Войдите, — сказал он и развернул кресло лицом к входу.
Дверь открылась. На пороге стояла гувернантка Джемайма.
Реджи приподнялся, улыбаясь. Красивая девушка, хотя и немного худая. Ему нравились девушки с округлыми задами и пухлыми плечами, но в ней тоже был определенный шарм — ее тонкая кость, а также манера держать голову. Часто он был близок к тому, чтобы положить руку на стройную спину гувернантки, поддавшись ее обаянию и женственности. Но она всегда или уходила сама, или кто-нибудь появлялся в комнате.
Сейчас девушка стояла перед Реджи, глядя ему прямо в глаза.
— Да, Джемайма? — спросил он, заигрывая.
— Миссис Сотерон сказала, что я должна поговорить с вами насчет уроков музыки для мисс Фэйт, сэр. Мисс Фэйт хочет учиться скрипке вместо пианино.
— Хорошо, пусть учится. Вы достаточно компетентны, чтобы учить скрипке? — Какого черта Аделина перекладывает на него такие пустячные дела?
— Да, мистер Сотерон. Но так как мисс Частити уже играет на скрипке, то получается, что мы имеем две скрипки и виолончель. Очень мало музыки написано для такого трио.
— О да, я понимаю. Может быть, Частити понравится играть на пианино?
— Нет, она не захочет. — Джемайма улыбнулась. У этой девушки была очаровательная улыбка, которая так шла к ее глазам. Из нее получилась бы отличная горничная, будь она немного покрепче.
— Пришли ее ко мне, я изменю ее желание. — Реджи откинулся назад в кресле и вытянул ноги поближе к огню.
— Хорошо, сэр. — Джемайма повернулась и пошла к двери.
Великолепная походка, прямая спина, высоко поднятая голова. Она была из тех деревенских девушек, которые ходили, покачивая бедрами. Джемайма навевала мысли о чистом небе, высоко плывущих облаках, легком ветерке с побережья. Сотерон любил об этом мечтать, расслабившись в зимнем кресле или рассматривая хорошие картины. Джемайма дразнила воображение.
Прошло целых пять минут, прежде чем явилась Частити.
— Войди, — улыбнулся Реджи, чуть приподнявшись в кресле.
Девочка подчинилась с самым серьезным выражением лица. Благодаря уложенным назад волосам ее глаза казались широко распахнутыми.
— Садись, — предложил Реджи, указывая на кресло напротив.
Вместо того чтобы примоститься на краешке кресла, подобно другим детям, Частити забралась с ногами и свернулась в клубок, как кот. При этом она ухитрялась напускать на себя строгий вид и ждала, пока дядя заговорит.
— Не хочешь ли ты научиться играть на пианино, Частити? — спросил он.
— Нет. Спасибо, дядя Реджи.
— Играть на пианино очень полезно. Ты можешь играть и петь одновременно. А если ты играешь на скрипке, ты не можешь в то же время петь, — отметил он.
Девочка приподняла голову и внимательно посмотрела на дядю.
— В любом случае я не умею петь, — со всей откровенностью заявила она. — Так что не имеет значения, на чем я играю. — Она немного поколебалась, глядя на него и собираясь с мыслями. — Фэйт умеет. Она поет очень хорошо.
На это утверждение Реджи нечего было возразить, племянница победила. И он понимал, глядя в ее блестящие честные глаза, что она знает это.
— Почему бы Фэйт не играть на виолончели? — Частити пользовалась плодами своей победы. — Тогда Пэйшенс могла бы научиться играть на пианино. Она и поет хорошо.
Реджи посмотрел на племянницу сквозь прищур:
— А если я велю тебе играть на пианино?
— Я не сумею как следует играть, — сказала она решительно. — Поэтому из нас не получится слаженное трио, и нам всем будет стыдно.
Сотерон прикрыл глаза и налил себе еще бренди, любуясь цветом напитка, напоминающим дымчатый топаз, сияющий в свете каминного огня.
— И будет очень жаль, — задумчиво добавила Частити. — Потому что тетя Аделина любит, когда мы иногда играем для ее гостей на вечерних приемах.
Он встал. Ему хотелось попробовать другой подход, а именно подкуп. В это время вошел слуга и объявил о приходе инспектора Питта.
Реджи про себя выругался. Он еще не выработал план защиты. Частити еще уютнее устроилась в глубине кресла. Он посмотрел на нее:
— Ты можешь идти, Частити. Мы с тобой обсудим это в другой раз.
— Но ведь пришел тот полицейский с торчащими вихрами на голове, дядя Реджи. Он мне нужен.
— Что?
— Он мне понравился. Можно остаться и поговорить с ним? Возможно, я смогу сказать ему что-то ценное.
— Нет, нельзя. Ты абсолютно ничего такого не знаешь, что могло бы оказаться для него полезным. Давай-ка иди наверх и пей свой чай. Уже становится темно. Время для чаепития.
Девочка неохотно вылезла из кресла и поплелась к выходу, где стоял Питт, придерживая для нее приоткрытую дверь. Затем остановилась, задрала голову и посмотрела на него.
— Добрый вечер, мисс Сотерон, — поздоровался он с ней, как со взрослой.
Частити присела в легком реверансе, на губах промелькнула едва уловимая улыбка.
— Добрый вечер, сэр.
Она снова выразила желание остаться, но Реджи в очень резкой форме попросил племянницу покинуть кабинет. С видом оскорбленного достоинства Частити выплыла из комнаты. Учитывая тот факт, что она все еще носила короткую юбочку и передничек, это выглядело довольно забавно. Питт закрыл за ней дверь.
— Извините меня. — Реджи был сама любезность. — Трудный ребенок.
Он посмотрел на лицо Питта, затем на его старомодную, скорее даже неопрятную одежду — и сразу же принял решение быть предельно откровенным и попытаться сделать инспектора союзником. Или, по крайней мере, доверенным лицом.
— Детям свойственно неправильно понимать происходящее, — продолжал он с улыбкой. — Как, впрочем, и многим людям. Но все же я полагаю, что вы, как опытный человек, многое повидавший в жизни, сумеете отделить правду от лжи. Хотите бренди? — Жаль тратить дорогое бренди на полицейского, который вряд ли способен отличить его от того, что продается в любом баре. Но это может быть хорошее капиталовложение на будущее.
