Агата Кристи - Смерть в облаках
— Да, вернулась минувшим вечером.
Немного помолчали. Затем Стивен сказал:
— Ты ведь была на дознании, Венетия. Как... э... как там все это было? Полиция обнаружила что-нибудь? Для тебя это все, наверное, было не очень приятно?
— Ну, конечно, особого удовольствия я не испытывала. Но и ничего ужасного в этом тоже не было. Следователь держался корректно и был достаточно вежлив.
Стивен рассеянно хлестнул по живой изгороди.
— Венетия, у тебя... Ты, я имею в виду... Как ты думаешь, кто это сделал?
Она помолчала, раздумывая, как бы сказать получше и тактичнее, и проговорила с коротким смешком:
— Во всяком случае, не Сисели и не я. Она может поручиться за меня, а я — за нее.
Стивен тоже засмеялся.
— Ну, тогда все в порядке, — сказал он весело.
Он хотел бы выдать это за шутку, но в голосе его явно послышалось облегчение. Значит, он думал, что...
— Венетия, — сказал Стивен, — я знаю тебя уже давно, не так ли?
— М-м, да. А ты помнишь те ужасные уроки танцев, на которые мы ходили, точно дети?
— Ну, как же! Мне кажется, я мог бы сказать тебе такое...
— Конечно, мог бы. — Она поколебалась, затем продолжала спокойным, сухим тоном: — Я полагаю, это Сисели?
— Да. Послушай, Венетия... Сисели водилась с той самой Жизелью?
Венетия медлила с ответом.
— Не знаю. Не забывай, что я была на юге Франции. Я не слышала сплетен в Ле Пине. Но, честно говоря, я не была бы удивлена.
Стивен задумчиво кивнул. Венетия мягко спросила:
— Нужно ли тебе тревожиться? Ведь вы живете совсем отдельно, не так ли? Это ее дело, а не твое.
— Пока она моя жена, это касается и меня.
— А ты не мог бы... э... согласиться на развод? Ты бы развелся с ней, если б у тебя были шансы?
— Если бы представился случай — конечно.
Они помолчали. Венетия подумала: «У нее кошачий нрав. Я это прекрасно знаю. Но она осторожна, хитра и злобна». Вслух Венетия сказала:
— Ничего не поделаешь...
Он покачал головой, затем спросил:
— Венетия, если бы я был свободен, ты вышла бы за меня?
Глядя между ушей лошади, она ответила голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций:
— Думаю, что да, Стивен.
Она всегда любила его, еще с тех далеких дней, когда они вместе посещали уроки танцев, охотились на лисят и разоряли птичьи гнезда. И Стивен любил ее, но не настолько, чтобы отчаянно, безоглядно и дико не влюбиться в умную, расчетливую кошку-певичку из хора...
— Мы с тобой поладили бы чудеснейшим образом, — сказал Стивен.
Перед ним вставали картины заманчивой жизни: охота, чай со сдобой, запах влажной лесной земли, осенних листьев... Все то, чего Сисели не понимала и не могла разделить с ним, воображение его рисовало с завидным усердием. А потом он услышал все тот же бесстрастный, ровный голос Венетии:
— В чем дело, Стивен? Если мы вместе возьмемся за это, Сисели вынуждена будет развестись с тобой.
Он негодующе прервал ее:
— Бог мой, да неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе?
— А мне безразлично.
— Зато мне — нет! — Он говорил решительно. Венетия подумала: «Вот оно. А жаль. Он хотя и безнадежно ограничен условностями света, но славный парень. Я, пожалуй, не хотела бы, чтоб он был другим».
— Ладно, Стивен, я поеду, — сказала Венетия и слегка тронула лошадь шпорой.
Когда она обернулась, чтобы помахать ему рукой на прощание, их глаза встретились и во взглядах выразились все те чувства, которых не было в осторожных словах.
На повороте Венетия нечаянно уронила хлыст.
Какой-то встречный поднял его и с преувеличенно почтительным поклоном возвратил ей.
«Иностранец, — подумала она, кивком поблагодарив его. — Что-то мне будто знакомо его лицо». Мысли ее наполовину были заняты летними днями, проведенными во Франции, наполовину — Стивеном. И только тогда, когда она приехала домой, ее озарила неожиданная догадка: «Да ведь это маленький человечек, уступивший мне место в самолете. Во время дознания говорили, что он детектив!» И сразу же последовала другая мысль:
«А что ему понадобилось там, в имении Хорбари? Что ему там нужно?»
Глава 13
У мсье Антуана
На следующее после дознания утро Джейн с трепетом в душе явилась к мсье Антуану.
Субъект, которого все знали под именем Антуана (на самом деле его звали Айк Эндрю Лич) и чья принадлежность к иностранцам, основывалась лишь на том, что мать его некогда жила во Франции, приветствовал Джейн, зловеще насупившись. Он любил говорить на ломаном английском, каким разговаривают в подворотнях Брутон-стрит, и всегда бранил Джейн как «complete imbecile».
Какого дьявола ей понадобилось лететь самолетом? Что за идиотизм! Ее шальная выходка причинит вред его заведению. Когда его раздражение достигло точки кипения, Джейн увидела, что ее подруга Глэдис подмигнула ей.
Глэдис была воздушной блондинкой с несколько надменными манерами и томным, глубоким, профессионально вежливым голосом. Впрочем, в домашней обстановке ее голос звучал весело и чуть хрипловато.
— Не волнуйся, милая, — успокоила она Джейн. — Старый грубиян сидит на заборе и ждет, откуда ветер подует. А я уверена, что подует вовсе не оттуда, откуда он ожидает! Так, так, дорогая! Ах, досадно! Явилась моя дьяволица, черт бы ее побрал. Конечно, она, как всегда будет сто раз раздражаться. Надеюсь, она хоть не привела с собой свою проклятую болонку!..
В следующее мгновение Глэдис уже приветствовала постоянную клиентку расслабленно-отчужденным тоном:
— Доброе утро, мадам! Как, разве вы не принесли с собой своего маленького ласкового китайского мопса? Может, мы начнем с мытья головы и приготовим все для мсье Анри?
Джейн ушла за перегородку, где женщина с выкрашенными хной волосами, разглядывая в зеркале свое лицо, говорила приятельнице:
— Дорогая, мне кажется, что сегодня у меня ужасный вид...
Приятельница ее, со скучающим видом листавшая страницы «Sketch» трехнедельной давности, равнодушно отвечала:
— Неужели, милая? А мне кажется, вид у тебя точно такой, как всегда.
Когда вошла Джейн, скучавшая подруга прервала вялый обзор «Sketch», подвергла Джейн пристальному исследованию, затем сделала вывод:
— Милая, это она, я уверена.
— Доброе утро, мадам, — произнесла Джейн с той веселой легкостью, которой от нее ожидали и которую она уже научилась изображать совершенно машинально, безо всякого усилия. — Мы вас так давно здесь не видели. Полагаю, вы отдыхали где-то за границей?
— В Антибе, — ответила женщины с крашенными хной волосами, тоже глядевшая на Джейн с искренним интересом.
— Как хорошо! — воскликнула Джейн с наигранным воодушевлением. — Мы сегодня будем мыть голову и делать укладку или красить?
На мгновение отвлекшись от созерцания Джейн, женщина с крашенными хной волосами повернулась к зеркалу:
— Пожалуй, красить я приду на следующей неделе. Боже, как ужасно я выгляжу!
Ее приятельница сказала:
— Но, дорогая, чего же ты хочешь? Ведь сейчас утро...
— Ах, — вмешалась Джейн, — не огорчайтесь, вы себя не узнаете, когда мсье Жорж вас обработает!..
— Скажите, — крашенная женщина подвела итог своим наблюдениям, — вы и есть та самая девушка, которая давала показания вчера на дознании? Это вы были в самолете?
— Да, мадам!
— О, как интересно! Ну, расскажите поскорее нам обо всем!
Джейн постаралась угодить.
— Что ж, мадам, это на самом деле было ужасно... — начала она; по ходу рассказа ей пришлось отвечать на дополнительные вопросы: а как выглядела старая женщина? А правда ли, что в «Прометее» летели два французских детектива и что убийство Жизели имеет самое прямое отношение к скандалам во французском правительстве? А была ли на борту самолета леди Хорбари?
Действительно ли леди так красива, как говорят? А как она, Джейн, думает, кто убийца? Говорят, дело не предают широкой огласке и что-то от публики скрывают «по правительственным причинам» и т. д. и т. д...
Это было началом множества других испытаний, которым подверглась в то утро Джейн. Всем было интересно поговорить с девушкой, которая летела в том самом «Прометее». Каждая клиентка могла потом похвастать: «Ассистентка моего парикмахера — та самая девушка... Знаешь, милая, будь я на твоем месте, я непременно тоже пошла бы туда и сделала бы у нее хорошую прическу. Ее зовут Джейн... Этакое юное создание с громадными глазищами. Она обо всем тебе подробно расскажет, если ты ее хорошенько порасспросишь...»
В конце недели нервы Джейн начали сдавать. Иногда ей казалось, что, если придется еще раз повторить свой рассказ, она не выдержит и запустит сушилкой в того, кто станет ее расспрашивать.
В конце концов она отыскала наилучший способ отвести душу: подошла к мсье Антуану и дерзко потребовала прибавки к жалованью.
— Что? Вы еще имеете наглость так говорить! Да я держу вас здесь только по доброте сердечной! Вы оказались замешаны в деле об убийстве!!! Другой, менее добросердечный хозяин немедленно уволил бы вас!
