Глен Кук - Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль
Майя пристроилась рядом. Похоже, она не намеревалась отправляться в свое логово. После недолгого молчания она спросила:
— Вампиры в самом деле пытались тебя убить?
— Чертовски на то похоже. — Я пожал плечами. — Теперь это не имеет значения.
— Да? Этот Снежок — чокнутый. Он от тебя не отстанет.
Она шутит?
— Уже отстал. Он действительно мертв, Майя.
Она смерила меня очень странным взглядом и надолго умолкла.
У меня иссякло терпение. Такое со мной не часто случается, но сейчас я устал.
— Пойду туда. Посмотрю, что произошло, пока мы блуждали.
Майя последовала за мной. Она едва передвигала ноги. В восемнадцать лет? После нескольких часов прогулки? Черт, да кто из нас ветеран?
Как и прежде, мы без труда проникли в дом с улицы. Стоило бы это проверить, но если я угадал профессию здешних обитательниц, дом принадлежит Чодо. Он выяснит, кто подослал сюда убийц, и для кого-то настанут тяжелые времена. Силы Большого Босса ни перед чем не остановятся. Они делают свое дело с упорством и высокомерием сборщиков налогов. От них не откупишься и не скроешься.
В доме царила тишина. Содержатели отправились домой, в менее приятную компанию. Содержанки спали, и в их хорошеньких головках метались видения роскошных подарков.
Мы поднимались медленно и осторожно. В прошлый раз путь освещали лампы на лестницах, но сейчас мы шли в полной темноте. Скорее всего лампы погасил смотритель.
Мы добрались до двери Джилл. Я прислушался. Ничего. Я толкнул дверь. Она распахнулась, как и положено, бесшумно. Я сунул голову внутрь.
Все лампы, кроме двух, выгорели, но и те недолго оставались с нами. Я не увидел ни единого свидетельства, что кто-то побывал здесь после нас.
— Посмотри, не удастся ли тебе найти немного масла, — сказал я Майе.
Пока она занималась поисками, я проверил трупы. Они никуда не делись.
Майя заправила лампы.
— Я пока обшарю квартиру. Эти парни что-то искали, но не нашли.
— Откуда ты знаешь? — Она подожгла фитиль.
— При них ничего не было, когда мы их обнаружили. А мы насчитали всех. Так что либо эта штуковина здесь, либо ее здесь не было с самого начала. — Так я по крайней мере думал. Надеялся.
— О!
— Я начну с этой комнаты, чтобы мы могли потушить свет. Пригляди за улицей. Если кто-нибудь появится, свистнешь.
Я устроил в комнате настоящий погром. Джилл рассвирепеет, если узнает. Я ей ничего не скажу. Пусть думает на нехороших мальчиков.
Я ломал мебель в поисках тайников. Но не нашел даже клопиного гнезда. И Майя никого не увидела на улице.
— Встань подальше от окна, чтобы луна не светила на лицо. — Я вспомнил слова Майи о лице, которое она видела в окне предположительно пустой квартиры. Возможно, туда тоже стоит заглянуть.
— Ладно.
— Устала? — определил я по голосу.
— Да.
— Я постараюсь побыстрей.
— Можешь не беспокоиться. Я не засну.
Я на это надеялся. Мне не нужны сюрпризы, вроде того, что поджидал Шныря.
Я принялся за прихожую. Единственное, что мне удалось обнаружить, — это патологическую неспособность Джилл расстаться со своим добром. Барахольщики бывают двух типов — сентиментальные, которые хранят все ради преданности прошлому, и бывшие бедняки, которые цепляются за свой хлам как за охранную грамоту против призрака нищеты. Я отнес Джилл к последним.
После прихожей я перешел на кухню. Здесь я узнал, что Джилл не ела дома. Больше того, по мере продвижения по квартире, несмотря на кучу барахла в прихожей, у меня крепло подозрение, что Джилл на самом деле и не жила здесь, а просто хранила свое добро и с кем-то встречалась.
Я тянул с обыском спальни, пока не потерпел поражение во всех жилых помещениях. Мне не хотелось перешагивать через Шныря. Это лишний раз напоминало, что для ребят вроде нас жизнь — чистая лотерея. Такие мысли не располагают к усердию в работе.
Но я пересилил себя и пошел туда. Сначала я ограничился поверхностным осмотром. А вдруг повезет?
Не повезло. Я, собственно, и не особо рассчитывал. Мне везет только на неприятности.
Я взялся за дело основательно.
Опять ничего.
Что ж, Джилл не производила впечатления дурочки. А она получила кучу штормовых предупреждений.
Я задумался, не захватила ли она эту чертову штуку с собой, ко мне домой. Я не следил за ее сборами. Конечно же, унесла, если это — чем бы оно ни было — находилось здесь и не было слишком громоздким.
Выходит, я просто потратил впустую несколько часов, вместо того чтобы отправиться спать?
Только одна находка вызвала более чем мимолетный интерес.
У кровати стоял небольшой комод. Дорогая вещица. Верхний ящик имел всего два дюйма в глубину. Джилл складывала туда разные монеты, в основном мелочь. Тут было не меньше фунта меди. Для нее, вероятно, металлолом, хотя я знавал типов, которые свернули бы шею и за меньшее.
Я сел на кровать, положил ящик на колени и стал копаться в его содержимом. Тут попадались не только медяки. Где-то одна из двадцати монет была серебряной, достоинством в одну десятую марки.
Смесь была разнородной — старые монеты и новые, королевской чеканки и частной. Может быть, намекнуть Майе, какие залежи здесь встречаются?
Ого! Новенькая блестящая монетка, родная сестра медной денежки на карте в моем кармане. Жемчужина чеканного искусства. Я выудил ее из ящика.
Конечно, это ничего не значило…
— Гаррет! — крикнула Майя.
Я запихнул ящик в комод и направился в переднюю комнату.
— Что-нибудь углядела?
— Посмотри.
Я выглянул в окно. По улице дефилировали шестеро мужчин, поглощенных занимательной беседой. Они старательно не замечали дома, у которого кружили.
— Как мы выберемся? — поинтересовалась Майя.
— Никак. Продолжай наблюдать. Я буду в холле. Дай мне знать, когда они войдут. — Я схватил лампу, бросился через холл к двери напротив, сел на корточки и принялся работать перочинным ножом.
Майя появилась в тот момент, когда я открыл дверь.
— Четверо вошли.
Я потушил лампу и двинулся вперед в темноте, — предположив, что здешняя планировка — зеркальное отражение планировки квартиры Джилл. Я шел медленно, опасаясь нападения со стороны притаившейся мебели.
Я преодолел около восьми футов, когда почувствовал смачный пинок под зад. Я ничего не увидел, только услышал шаги и визг Майи, когда кто-то промчался мимо нее. Я сражался с креслом-людоедом о четырнадцати руках и ногах.
— Закрой дверь. Тихо.
Майя подчинилась.
— Что будем делать?
— Сидеть тихо и надеяться, что они сюда не вломятся. Оружие есть?
