Тиана Весняк - Правосудие с того света
Решительным шагом он вернулся в наполненный звоном бокалов, шуршащий шелком платьев, переливающийся голосами зал.
Софья уже вышла из своей рамы и стала доступна публике. Переходя от группы к группе, она беседовала с одними, улыбалась другим. Кирилл подошел к ней, и смело взял ее под локоть. Она вздрогнула и так резко повернулась, что серьги веретена заволновались в ее ушах.
— Надо поговорить!
— Как, прямо сейчас? — надменно — насмешливо подняла она правую бровь.
Кирилл не ответил.
— Ну что ж… это даже возбуждает, — продолжила она, прижимаясь к нему бедром. — Пойдем!
Она завела его за небольшую декоративную перегородку, где стоял маленький диван, письменный стол и стул. Не успел Кирилл открыть рот, как Софья оттолкнула стул и, приподняв платье, села на стол. Еще мгновение — и ее ноги обвили бедра Кирилла. Грешный рот мадонны впился в его губы.
— Софья! — задыхаясь, прошептал Кирилл. — Мне надо с тобой поговорить, и это очень серьезно!
— Я не сомневаюсь, — водила она кончиком языка по его губам. — Ты вообще серьезный мальчик. За перегородкой сновали гости, в любую минуту кто-то из них мог заглянуть туда.
— Софья, успокойся!
— Зачем?.. Я хотела тебя еще с начала выставки и теперь получу.
Кирилл почувствовал, как ее сильные ловкие пальцы уже достигли желаемого…
Душный, приторный, но желанный аромат духов, гибкое, восхитительное тело, вздрагивающее в его объятиях, с трудом сдерживаемый стон из полуоткрытых губ… Кирилл очутился с Софьей в пространстве для двоих, словно непроницаемый воздушный купол сокрыл их на время.
Любопытный взгляд Лики, конечно же, не преминул заглянуть за перегородку. Софья заметила ее и мотнула носком туфли, отшвыривая, словно собаку: «Иди отсюда!»
Лика пожала плечами, поджала сухонькие губы- полоски и ушла.
Кирилл услышал протяжный гул: он стал приходить в себя.
— Вот и поговорили, — шепнула Софья, подкрашивая губы.
«Ошибаешься, милая…»
— Зачем ты ездила в Барнаул?! — ошеломил он ее вопросом.
Софья словно захлебнулась.
— Я?! Я?! Да я там вообще никогда не бывала!.. Вот еще! — передернула она плечами.
Кирилл, вытирая платком лоб, посоветовал ей:
— Ты все-таки вспомни! А, вдруг?
— Что это ты? — она вызывающе посмотрела на него.
— А то, что четырнадцатого августа Софрония Шурлова вылетела в Барнаул, а девятнадцатого августа вернулась в Москву.
— Ах, это… — нарочито разочарованно протянула она.
— Именно это! — подтвердил Мелентьев.
— Я обязана вдаваться в подробности?
— Я бы посоветовал…
Софья обреченно улыбнулась, открыла рот, как тут появился кто-то из гостей и, бесцеремонно схватив ее за руку, потянул за собой, приговаривая:
— Софочка, ну куда же ты спряталась от нас?
Софья насмешливо посмотрела на Кирилла.
— И покаяться не дадут! — притворно вздохнула она. Кирилл был так раздосадован, что даже хотел схватить Софью за другую руку и потянуть к себе, но вовремя опомнился.
«Ладно, так даже лучше. Встретимся под твоим прозрачным потолком, медноволосая богиня».
Поправив смокинг, Кирилл вышел из-за перегородки, намереваясь уйти.
— Что? Софочка поделилась с вами своими художественными концепциями? — откуда ни возьмись, появилась, хихикая, уже, весьма захмелевшая Лика. — Уделите же чуточку внимания, господин детектив, и другим дамам. Ведь мы не в пустыне, где есть только одна женщина — наша божественная Софья.
Она взяла его под руку и повела к большому дамскому кружку, сконцентрировавшемуся вокруг худой, лет пятидесяти пяти женщины в бриллиантах на сером бархате платья.
— Вот: привела, как обещала, — икнула Лика. — Частный сыщик… иголку найдет!
Энергично размахивая руками, она принялась расхваливать Кирилла. Рабская привычка делать королей въелась в нее настолько, что срабатывала автоматически. Наконец она опомнилась.
«Черт! Чего это я раскудахталась?! Делаю этому мальчишке рекламу совершенно бесплатно, альтруистка нашлась!.. Правда, он такой синеглазый… красивый… и опять Софке достанется!.. Хуже собаки живу: той хоть объедки со стола бросают, а мне только: "Проваливай!" Эх!..»
Движением головы она подозвала официанта.
С глубоким вниманием выслушав цветистые дифирамбы Лики, дама в сером бархате вскочила и, протянув руки к Кириллу, патетически воскликнула:
— На вас, на вас вся надежда! Садитесь рядом со мной!
Кирилл нехотя повиновался. Римма, так звали даму, яростно принялась что-то говорить, поминутно обращаясь к нему, но он почти не слушал. Его взгляд метался по залу. О! Он даже привстал, но тут, же был посажен на место железной рукой Риммы. Кирилл увидел, как Софья с батюшкой скрылись за ажурной перегородкой. Кровь ударила ему в голову.
«Черт возьми!.. Неужели?!..»
Взглядом он постарался отыскать Вадима. Лицо Вадима было бледно, губы сжаты, глаза устремлены на перегородку.
«He один я мучаюсь», — злорадствовал Кирилл.
Он даже не подозревал, что может испытывать такое острое чувство ревности. Усилием воли Мелентьев заставлял себя успокоиться.
«Какое мне дело до этой великолепной шлюхи!.. — Огромное! — возразил внутренний голос. — Ты теряешь контроль над собой! Ее чувственно-равнодушный взгляд разбудил твои дремавшие страсти. Ты хочешь стать ее властелином, а смог стать только рабом».
Яростное чувство презрения к самому себе и обида на Софью воспламенили его щёки. Он хотел только одного — уйти! Но рука Риммы время от времени цепко хватала его за локоть.
К счастью его отвлекли глаза Анны, тоже сидевшей в этом кружке. Она внимательно смотрела на него, словно пыталась понять: он уже знает «то» — или еще нет.
«Вот тоже дура!.. Что-то знает — и молчит», — злился Кирилл.
Наконец ему удалось успокоиться, и он услышал, о чем, без умолку с театральной аффектацией повествовала увядшая красавица.
«Э!.. Да тут целое феминистское общество сидящих за богатыми мужьями дамочек, мечтающих о какой-то там им только ведомой свободе… — отметил про себя Кирилл.
— Удивительная, удивительная женщина, — прижимая руки к груди, говорила Римма. — Я познакомилась с ней в Испании… Найти в себе силы и смелость разойтись с богатым мужем!
воскликнула она и, переполненная восхищением, замолчала.
— А мы?! — вновь обратилась она к своей аудитории. — Мы ноем, ненавидим, но не решаемся на развод. Терпим измены, вдыхаем в собственных постелях мерзкий запах чужих духов…
Глаза дам тревожно забегали от слишком правдивых слов Риммы, и каждая старательно принялась делать вид, что это касается только сидящих рядом, но никак не ее.
