Жорж Сименон - Мегрэ у коронера
— А мужских следов вблизи не было?
— Нет, сэр. Во всяком случае, между шоссе и железной дорогой не было.
— Однако несколько позже вы сопровождали инспектора железнодорожной компании мистера Хансена, и он утверждает, что видел мужские следы.
— Возможно, это были мои.
Этуотер не терпел, когда ему перечили, и, видимо, недолюбливал агента железнодорожной компании.
— Не могли бы вы изобразить на доске, как приблизительно проходили следы?
Этуотер посмотрел на рисунок предшественника, взял тряпку и стер его. Потом вновь начертил шоссе, железную дорогу, отметил крестиком место, где обнаружил тело, и вторым — где поезд наехал на Бесси.
Но он переставил местами север и юг. А линия следов совершенно не совпадала с той, что изобразил Хансен. На рисунке Этуотера Бесси поворачивала гораздо реже, остановилась и изменила направление всего один раз.
Что думали присяжные об этих противоречиях? Они смотрели и слушали с напряженным вниманием: чувствовалось, что они стараются разобраться и честно исполнить свой долг.
— Это все, что вы обнаружили с той стороны, я имею в виду, к северу от места, где погибла Бесси? А к югу, то есть в направлении Ногалеса, вы не искали следы?
Этуотер долго смотрел на свой план и, поскольку север и юг на нем были перепутаны местами, не сразу сообразил, чего от него хотят.
— Нет, сэр, — объявил он наконец. — Я не счел необходимым вести поиски в направлении Ногалеса.
Этуотеру позволили уйти. У него были дела в офисе, и он удалился, преисполненный достоинства и веры в себя.
— Джералд Конлей.
Вышел еще один помощник шерифа, тот, у которого пояс-патронташ и великолепный револьвер с резной роговой рукояткой. Весь он был округлый, цветущий. Наверняка, пользуется в Тусоне популярностью, и она явно не тяготит его.
— В котором часу вы прибыли на место происшествия?
— Я был дома, и меня оповестили только в десять минут шестого. На место прибыл чуть позже половины шестого. Не успел даже выпить чашку кофе.
— Кто там уже был?
— Фил Этуотер и инспектор компании. Еще один помощник шерифа занимался поддержанием порядка, потому что стали останавливаться проезжающие машины. Увидев отмеченные вешками следы, я пошел вдоль них.
— В некоторых местах женские следы перекрывались мужскими, да?
— Да, сэр.
— На каком примерно расстоянии от шоссе?
— Футах в сорока пяти. Следы ясно указывали, что тут довольно долго стояли два человека, словно у них был разговор.
— Потом следы разделились?
— У меня сложилось впечатление, что после этого женщина пошла одна. Шла она зигзагами. Значительно дальше опять обнаружены следы мужчины, но уже другого.
Мегрэ снова пришлось сдерживать себя. Опять у него возникло жгучее желание встать и задать уточняющий вопрос.
То, что пятеро парней из аэродромного обслуживания противоречат друг другу — это вполне естественно. Они ведут себя, как школьники, влипшие в скверную историю и пытающиеся выкарабкаться каждый сам по себе.
Кроме того, все, за исключением китайца, были пьяны.
Но полицейские?
Очевидно, помощники шерифа все-таки были в состоянии урегулировать отношения между собой, и потому О'Рок не беспокоился. Он все так же сидел рядом с атторнеем, все так же иногда наклонялся к нему, чтобы прокомментировать чью-то реплику, и безмятежно улыбался.
— Что вы предприняли потом?
— Пошел в южном направлении.
Чувствовалось, что Конлей с огромным удовольствием наносит этот удар только что удалившемуся коллеге.
— Неподалеку от путей кто-то помочился Мегрэ очень хотелось спросить: «Мужчина или женщина?» В сущности, определить это очень несложно: струя стоящего мужчины и присевшей женщины оставляет разные следы, особенно на песчаном грунте.
Но, похоже, никого это не интересовало. Никто не задал врачу вопрос, имела ли Бесси в этот вечер половое сношение. Нательное белье пятерых парней тоже не обследовали, удовлетворившись лишь вопросом о цвете рубашек.
Что касается следов, ведущих от машины, то тут подозрение падает, главным образом, на Уорда, правда, при условии, что хотя бы в одном месте следы накладываются друг на друга. И при условии, что они, как утверждал инспектор Южно-Тихоокеанской железной дороги, идут до самых путей.
Показания Этуотера оправдывали Уорда, разве что преступление было совершено во время второй остановки.
Показания Конлея помощника шерифа с огромным кольтом, опять все изменили. Уорд, оказывается, прошел с Бесси всего сорок пять футов. Тогда почему он утверждает, что вообще не провожал ее?
Конлей продолжал:
— Ни на насыпи, отсыпанной из щебня, ни поблизости от нее, где грунт более твердый, чем в пустыне, следы обнаружить невозможно. Но, двигаясь на юг и отклонясь вправо…
— В сторону шоссе?
— Да, сэр. Так вот, повторяю, отклонясь вправо, я отыскал еще следы.
— Откуда они шли?
— От шоссе, чуть южнее.
— Наискось к железной дороге?
— Почти перпендикулярно.
— Мужские?
— Да, сэр. Я там поставил вешки. Судя по длине следа, я смог заключить, что они оставлены мужчиной среднего роста.
— Куда вас этот след привел?
— На шоссе примерно в ста пятидесяти футах от места первой остановки.
Теперь все шло к тому, что Уорд говорил правду, утверждая, будто Бесси ушла вместе с Маллинзом и не вернулась.
Атторней, видимо, тоже пришел к подобному выводу, потому что спросил:
— Вы не обнаружили рядом женских следов?
— Нет, сэр.
— След прерывается у железной дороги?
— Да, сэр. Человек, видимо, пошел по насыпи, где, как я уже говорил, следов не остается.
Перерыв.
Дважды О'Рок прошел по галерее мимо Мегрэ и оба раза с улыбкой глянул на него. Каждый перерыв он заходит в кабинет и, очевидно, прикладывается там к бутылке, потому что, когда появляется оттуда, от него попахивает спиртным.
Сказал ему Коул, кто этот толстяк, с таким увлечением слушающий все, что здесь говорят? Интересно, забавляет ли О'Рока вид ничего не понимающего коллеги?
Присяжный с деревянной ногой попросил прикурить.
— Дело-то запутывается, верно? — пробормотал Мегрэ. Может, он не правильно употребил слово, и индеец его не понял? Или тот чересчур буквально воспринял правило ни с кем не обсуждать дело до вынесения приговора? Во всяком случае, присяжный только улыбнулся и отошел к газону, который орошали вращающиеся поливальные установки.
Мегрэ пожалел, что не делал заметок. Надо было бы записывать весьма заинтересовавшие его противоречия в показаниях полицейских, а также пятерых парней, отношения между которыми с каждым заседанием становились все отчужденней — Ганс Шмидер!
