Найо Марш - Смерть и танцующий лакей
Огонь в камине совсем погас, и только, замирая, потрескивали угольки. Недоверчиво улыбаясь, Мандрэг уставился на листок бумаги. Ему пришло в голову, что, возможно, он жертва хорошо продуманной шутки, что Джонатан сговорился со своими гостями, придумал историю их вражды и теперь злорадно ждет, когда Мандрэг, сгорающий от нетерпения, явится к нему, чтобы поделиться своей находкой.
«Нет, тут что-то не то, — подумал он. — Как Джонатан мог предугадать, что я вернусь и разыщу эту бумажку? А Николас на самом деле переменился в лице, когда увидел ее. Значит, надо полагать, Харт и вправду написал ее и передал Николасу вместе с другой. В таком случае он просто свихнулся от бешенства, если ведет себя так нелепо. Неужели он надеется отпугнуть Николаса от этой женщины? Нет, это чепуха какая-то!»
Как бы отвечая мыслям Мандрэга, позади прозвучал голос:
— Уверяю вас, Джонатан, к добру это не приведет. Мне лучше уехать.
На мгновение Мандрэг замер, вообразив, что Николас и Джонатан вошли в дверь за его спиной. Но, повернувшись, увидел, что комната пуста, и понял, что Николас говорит за приоткрытой дверью в библиотеку. Он был взвинчен и говорил истерическим тоном:
— Будет намного лучше, если я уберусь отсюда сейчас же. Нечего сказать, приятная компания! Этот тип с ума сошел от ревности. Только ради нее, — вы понимаете, — ради нее…
Голос замер, и Мандрэг услышал, как Джонатан что-то тихо проговорил, но Николас нетерпеливо перебил его:
— Плевал я на то, что они подумают!
Видимо, Джонатан настаивал, потому что вскоре Николас ответил:
— Да, конечно, я понимаю, но должен сказать… — он понизил голос, и несколько последующих фраз были не слышны, — …не то чтобы… я не понимаю, почему… срочный вызов из части… Проклятый жирный нахал. Я вышиб его из игры, вот он и не унимается. — Опять ничего не стало слышно, а потом: — Если вам все равно, то мне — тем более. Я больше беспокоился из-за вас… Но, должен сказать, Джонатан, что это письмо не первый случай. Хорошо, если вы так думаете… Хорошо, я остаюсь.
В первый раз Мандрэг ясно услышал слова Джонатана:
— Я уверен, Ник, что так будет лучше. А то, знаешь, получится, что ты поджал хвост. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — сказал Николас не слишком приветливо, и Мандрэг слышал, как открылась и вновь закрылась дверь, ведущая из библиотеки в холл. Потом из соседней комнаты донесся высокий тенорок Джонатана:
Жила одна пастушка,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля…
Мандрэг вздернул подбородок, пересек курительную и открыл дверь в библиотеку.
— Джонатан, — сказал он, — я подслушивал.
5
Джонатан сидел у камина в кресле, подобрав короткие ноги и уперевшись подбородком в колени. Он был похож на толстенького торжествующего гнома. Вот он повернул голову, свет отразился в толстых стеклах очков, и вместо глаз Мандрэг увидел два белых пятна.
— Я подслушивал, — повторил Мандрэг.
— Обри, дорогой мой, входите, входите. Подслушивали? Чепуха! Просто вы слышали, что говорил наш друг Николас. Прекрасно! Я как раз собирался зайти к вам и рассказать все. Забавное осложнение.
— Я слышал не так много из того, что он говорил. Я спустился вниз в курительную, — он заметил, что очки Джонатана нацелились на книгу, которая все еще была у него в руках, — нет, не за книгой.
— Конечно не за этим. Ведь за книгами идут в библиотеку. Рад, что вам подошли те, которые я подобрал.
— Я хотел взглянуть на это, — Мандрэг, как провинившийся мальчишка, протянул правую руку и разжал кулак, показывая смятый листок.
— А, — сказал Джонатан.
— Вы это видели?
— Ник рассказал. Я спрашивал себя, заинтересуется ли этим еще кто-нибудь? Можно? Спасибо. Располагайтесь, Обри.
Мандрэг сел, мучительно подозревая, не смеется ли над ним Джонатан.
— Видите, как вы заразили меня. Я просто не мог лечь спать, не посмотрев, что же было на этом листке.
— Я тоже, уверяю вас. Я сам уже собирался пойти и взглянуть. Как, может, вы слышали, Нику не дают покоя. Складывается впечатление, что и раньше он получал письма от Харта с требованиями оставить даму. Как утверждает Ник, Харт безумно влюблен в нее, мучительно ревнует.
— Вот наглец, — сказал Мандрэг.
— Что? Да, конечно. Положение странное и неловкое. Должен признаться, что Ник, наверное, прав. Вы обратили внимание на этот эпизод после обеда?
— Помнится, вы дали мне понять, что я должен удалиться со сцены.
— Да, верно. Но там ничего особенного и не произошло. Он просто уставился через стол на Ника и произнес что-то непонятное по-немецки.
— Не хватало теперь еще услышать от вас, что он из «пятой колонны», — сказал Мандрэг.
— Вовсе нет. Просто он слишком легко выходит из себя. Но, думаю, ему удалось напутать Ника. Я заметил, дорогой Обри, что из братьев Комплайнов вас больше интересует Уильям. Я знаю их с самого рождения и предлагаю вам обратить внимание на Николаса. Он быстро становится одним из главных персонажей нашей драмы, хотя роль первого любовника ему, возможно, и не сыграть. Перед нами самовлюбленный молодой человек, весьма напуганный. Он донжуан, которому доставляет удовольствие возбуждать ревность соперника. Но неожиданно он осознает, что разбудил в нем дьявола. Поверите ли, Николас хотел уехать сегодня ночью. Под всевозможными благовидными предлогами: и уважение ко мне, и к даме, и успех приема, но истина в том, что Ник трусоват и хотел удрать.
— Как вам удалось удержать его?
— Мне? — Джонатан поджал губы. — Мне всегда удавалось справиться с Ником. Я дал ему понять, что знаю истинную причину его отъезда. Он испугался, что из его бегства я состряпаю смешную историю и всем ее буду рассказывать. Победило его тщеславие. Он останется.
— Ну, а как он думает, что сделает Харт?
— Ник произнес слово «убийство».
Воцарилось долгое молчание. Наконец Мандрэг произнес:
— Джонатан, я думаю, надо было позволить Николасу Комплайну уехать.
— Вот так так! — воскликнул Джонатан, обхватив колени.
— Честное слово, я думаю, что могут быть неприятности. Харт на пределе.
— Что же, вы думаете, он бросится на Ника со столовым ножом?
— Я думаю, что он невменяем.
— Просто он был немного пьян.
— Но Комплайн тоже. Пока было шампанское и коньяк, он изводил Харта и получал от этого удовольствие. Теперь, видимо, он не так уверен в себе. Кстати, я тоже.
— Обри, вы меня разочаровываете. Наш эстетический опыт идет прекрасно, а вашим единственным ответом…
