Эрл Гарднер - Дело о хромой канарейке
Кабина поднялась, дверь лифта плавно раскрылась, Мейсон вошел в нее со словами:
– О'кей, Пол. Начинай поскорей работать по этим новым направлениям. Сразу же сообщи мне, если что-нибудь прояснится.
Всю дорогу до зоомагазина Карла Хелмелда Мейсон продолжал хмуриться.
– Что случилось, Карл? – были его первые слова, когда он увидел взволнованного владельца магазина.
– Они забрали ее, герр Конселор! Они ее забрали!
– Вы имеете в виду канарейку?
– Да. Да. Они явились – полиция – и забрали птичку.
– Интересовались, почему канарейка хромает?
– Нет. Но лапки ее осматривали.
– Как вы думаете, они что-нибудь понимают в канарейках?
– Нет, но они сказали, что покажут ее эксперту.
– Не расстраивайтесь из-за этого, мистер Хелмелд. Этого следовало ожидать. Я думал было убрать пичугу подальше, но этого нельзя было сделать, не впутывая вас, а я этого как раз и не хотел.
– Эта птичка – улика? – спросил Хелмелд.
– Во всяком случае, они так считают. Ол райт, Карл. Не переживайте. Огромное спасибо, что вы мне обо всем рассказали.
Выйдя из зоомагазина, Мейсон зашел в парикмахерскую побриться, потом остановил такси и поехал к Лоран-Билдинг.
На указателе Мейсон прочитал, что правление фирмы «Прескотт и Рей» помещается на четвертом этаже в комнате 382.
Мейсон поднялся на лифте, прошел до комнаты номер 382, распахнул дубовую дверь и сказал рыжеволосой девице, которая с любопытством посмотрела на него искусно подведенными глазами.
– Я – Перри Мейсон. Мне нужно побеседовать с мистером Джорджем Реем. Скажите ему, что это срочно.
Он машинально смотрел, как ее быстрые пальчики ловко пробежались по телефонному диску. Вот она кивнула в сторону двери с надписью «Личный кабинет» и сказала:
– Мистер Рей ждет вас.
Не успел Мейсон дойти до двери, как ее распахнул коренастый полный человек, схватил протянутую руку Перри, энергично пожал ее и закричал:
– Мистер Мейсон! Какое удовольствие вас видеть! Я столько о вас наслышан, столько читал в газетах! Мне так хотелось с вами познакомиться, но я никак не мог предположить, что это произойдет в нашей скромной конторе. Входите же! Входите скорее и садитесь!
Мейсон повернулся к рыженькой секретарше:
– Будьте любезны, если будут звонить Перри Мейсону, позовите меня.
Она смотрела на него с явным интересом и с не менее явным одобрением.
– Непременно, сэр.
Мейсон позволил Рею довести себя до большого кресла. Автоматически запирающаяся дверь громко щелкнула у них за спиной.
– Ну и ну, как я рад вас видеть! – продолжал Рей. – Я сам собирался поехать в вашу контору, но, зная, насколько вы заняты, я не решался вас беспокоить. Это весьма неприятная история. Вдвойне неприятная, потому что замешана вдова Вальтера. Не могу взять в толк, как полиция может подозревать ее в чем-либо подобном.
– Вы не подозреваете?
Рей энергично затряс головой:
– Нет, боже упаси! Я знаю ее восемь или девять месяцев. Она настоящая леди с ног до головы.
– Значит, вы были с ней знакомы еще до замужества?
– Да, мы познакомились с ней почти одновременно с Вальтером. По-моему, они поженились с полгода назад.
– Значит, он совсем недолго за ней ухаживал?
Рей кивнул. Его шумная сердечность улетучилась неизвестно куда, он смотрел на адвоката подозрительным, холодным взглядом.
– Безусловно, в подобных обстоятельствах произойдет некоторая заминка в оформлении, но рано или поздно миссис Прескотт вступит во владение. Многое зависит от того, оставил ли мистер Прескотт завещание. Вот я и решил, что вы сначала захотите поговорить со мной, так сказать, совершенно неофициально.
К Рею сразу вернулась его неуемная общительность.
– Уверяю вас, мистер Мейсон, я буду очень рад сотрудничать с вами решительно по всем вопросам. Миссис Прескотт может не волноваться из-за завещания. Она имеет дело с честным человеком.
Мейсон протянул Рею портсигар, взял и себе сигарету, щелкнул зажигалкой и только после этого спросил:
– Почему ей не надо беспокоиться о завещании?
– Потому что все было продумано заранее.
– Каким образом?
– Об этом побеспокоился сам Вальтер. У нас имеется у каждого страховка на случай смерти партнера. Его жизнь застрахована на двадцать тысяч долларов в мою пользу, моя жизнь – на столько же в его пользу. Договор и партнерство предусматривают, что в случае смерти одного из партнеров его жена получает двадцать тысяч долларов вместо доли в деле.
– Двадцать тысяч долларов?
Рей кивнул.
– Довольно большая сумма, не так ли? Если бы вы захотели ликвидировать свое дело, неужели вы получили бы за него сорок тысяч?
– Нет, уверен, что нет. Именно из этих соображений каждый из нас застрахован на максимальную сумму. И жена, вернее, вдова умершего как раз получает сумму этой страховки. При этом дело остается в руках другого партнера. Понимаете, мы вносили страховые проценты вместе из общей прибыли, поровну на нас двоих.
– Так было договорено с самого начала?
– Да.
– Миссис Прескотт тоже подписывала данный договор?
– Да, она его подписала, и моя жена тоже. Все это юридически оформлено и совершенно узаконено. Удивляюсь, что миссис Прескотт вам об этом не рассказала. Возможно, она не вполне поняла, что это такое. Ведь у нее сейчас полно собственных забот. Скажите, неужели ее посадили в тюрьму?
– Ее задержали.
– Какой позор! Возможно, она не разобралась в сущности нашего соглашения о партнерстве. Объясните ей, прошу вас. Как только я получу страховку, я передам ее миссис Прескотт, взяв от нее взамен отказ от каких-либо претензий на участие в деле.
– Не могли бы вы показать мне это соглашение?
– Конечно, конечно. Признаться, я был уверен, что вы попросите об этом, и попросил Розу положить его на мой стол.
– Розой зовут ту девушку в приемной?
– Розой Хендрикс, да.
– Давно она у вас работает?
– Не очень. Месяца четыре-пять. Очень исполнительная и весьма привлекательная.
Мейсон кивнул и погрузился в чтение документа, который протянул ему Рей.
– Толково составлено, – похвалил он.
– Совершенно верно, – просиял Рей, – его проверял адвокат страховой компании после того, как наш поверенный составил его для нас.
– Как я понимаю, на момент составления данного соглашения вы оценили половину делового интереса в данной компании в двадцать тысяч долларов. Если бы в действительности эта половина была значительно ниже, вдова умершего партнера все равно получила бы двадцать тысяч? И если, наоборот, предприятие было бы более выгодным, ничего бы не изменилось?
– Мы договорились, что в последнем случае страховая сумма будет увеличена.
