Агата Кристи - Тайна Семи Циферблатов
На следующее утро после обеда с Биллом Бандл проснулась полная энергии. У нее были три определенных плана, которые она была намерена осуществить в этот день, и она понимала, что в этом ей могут препятствовать временные и пространственные границы.
К счастью, она не страдала недугом Джерри Уэйда, Ронни Деврё и Джимми Тесайгера, которые были не в силах вставать рано. Сам сэр Освальд Кут и тот не нашел бы, к чему придраться, что касается времени ее пробуждения. В половине девятого Бандл уже позавтракала и была за рулем своего «Хиспано» на пути в Чимниз.
Ее отец, казалось, был приятно удивлен, увидев дочь.
– Никогда не угадаешь, когда ты появишься, – сказал он. – Но это избавит меня от телефонных звонков, которые я терпеть не могу.
Полковник Мелроуз, старый друг лорда Катерхэма, был начальником полиции графства.
– Ты имеешь в виду расследование смерти Ронни Деврё? Когда оно состоится?
– Завтра. В двенадцать. Мелроуз вызовет тебя. Так как ты нашла тело, тебе придется дать показания, но он говорит, что тебе совершенно не нужно волноваться.
– С какой стати я должна волноваться?!
– Ну, знаешь, – сказал лорд Катерхэм извиняющимся тоном, – Мелроуз немного старомоден.
– В двенадцать часов, – повторила Бандл. – Хорошо. Я приеду, если буду жива.
– У тебя есть какие-то причины предполагать, что ты не будешь жива?
– Кто знает! – ответила Бандл. – Напряжение современной жизни, как пишут в газетах.
– Это напомнило мне, что Джордж Ломакс просил меня приехать в аббатство на следующей неделе. Я отказался, разумеется.
– Совершенно правильно, – согласилась Бандл. – Тебе не нужно связываться ни с какими подозрительными делами.
– А там что, намечается подозрительное дело? – спросил лорд Катерхэм с внезапно пробудившимся интересом.
– Ну, предупреждающие письма и все такое, ты же знаешь, – ответила Бандл.
– Может, Джорджа убьют? – с надеждой спросил лорд Катерхэм. – Как ты думаешь, Бандл, может быть, мне все же поехать?
– Обуздай свои кровожадные инстинкты и тихонько сиди дома, – сказала Бандл. – Я поговорю с миссис Хауэлл.
Миссис Хауэлл была экономка, та самая величественная и скрипучая дама, которая внушала ужас леди Кут. Она была совершенно не страшна для Бандл, которую, кстати, она всегда называла мисс Бандл – след тех дней, когда Бандл жила в Чимниз, длинноногая, проказливая девчонка, до того еще, как ее отец получил свой титул.
– Ну, Хауэллочка, – сказала Бандл, – давай-ка выпьем по чашечке крепкого какао, и ты расскажешь мне домашние новости.
Она разузнала все, что хотела, без особого труда, делая в уме следующие замечания:
«Две новые посудомойки… из деревни… в этом, кажется, ничего нет… Новая третья горничная… племянница старшей горничной. Здесь все в порядке. Похоже, Хауэллочка здорово запугала леди Кут. С нее станет!»
– Никогда не думала, что наступит день, когда я увижу Чимниз, населенный незнакомцами, мисс Бандл.
– О, приходится идти в ногу со временем, – ответила Бандл. – Тебе повезет, Хауэллочка, если ты не увидишь, как он превратится в многокомнатный дом, предназначенный для роскошных развлечений.
Миссис Хауэлл задрожала всей возмущенной аристократической сущностью.
– Я ни разу не видела сэра Освальда Кута, – заметила Бандл.
– Сэр Освальд, несомненно, очень умный джентльмен, – сдержанно ответила миссис Хауэлл.
Бандл поняла, что сэр Освальд был не слишком любим своими слугами.
– Конечно, это мистер Бейтмен следил за всем, – продолжала экономка. – Очень квалифицированный джентльмен. Действительно, очень квалифицированный джентльмен и всегда знающий, что к чему.
Бандл перевела разговор на смерть Джеральда Уэйда. Миссис Хауэлл только рада была поговорить об этом, но ее жалобные восклицания о бедном молодом джентльмене не сообщили Бандл ничего нового. Тогда Бандл оставила миссис Хауэлл и опять спустилась вниз, где она сразу же вызвала звонком Тредуэлла.
– Тредуэлл, когда уволился Альфред?
– Около месяца, миледи.
– Почему он уволился?
– По собственному желанию, миледи. Я думаю, он направился в Лондон. У меня не было к нему никаких претензий. Надеюсь, вы найдете нового лакея, Джона, вполне удовлетворительным. Похоже, он знает свою службу и очень старается.
– Откуда он?
– У него отличные рекомендации, миледи. Перед нами он служил у лорда Маунт-Вернона.
– Ясно, – задумчиво произнесла Бандл.
Она вспомнила, что в настоящее время лорд Маунт-Вернон находится на длительной охоте в Восточной Африке.
– Как его фамилия, Тредуэлл?
– Бауэр, миледи.
Тредуэлл подождал минуту-другую, затем, видя, что Бандл закончила, тихо вышел из комнаты. Бандл оставалась погруженной в свои мысли.
Сегодня Джон открыл ей дверь, когда она приехала, и это поневоле заставило ее обратить на него внимание. Несомненно, он был отличным слугой, хорошо обученным, с невозмутимым лицом. Возможно, у него была несколько солдатская выправка, в отличие от большинства лакеев, и еще что-то необычное в форме его затылка.
Но эти детали, как понимала Бандл, вряд ли имели какое-то отношение к делу. Она хмуро смотрела на листок бумаги, лежащий перед ней. В руке она держала карандаш и машинально снова и снова писала на листке фамилию Бауэр.
Вдруг внезапная мысль осенила ее, и она остановилась, уставившись на листок. Затем она опять вызвала Тредуэлла:
– Тредуэлл, как пишется «Бауэр»?
– Б-а-у-э-р, миледи.
– Это не английская фамилия!
– Возможно, что он по происхождению швейцарец, миледи.
– Спасибо, Тредуэлл.
Швейцарец по происхождению? Нет. Немец! Эта военная осанка, этот плоский затылок. И он появился в Чимниз за две недели до смерти Джерри Уэйда.
Бандл поднялась с кресла. Здесь она сделала все, что могла. Теперь нужно приняться за другое! Она направилась на поиски отца.
– Я опять уезжаю, – объявила она. – Мне надо повидать тетушку Марсию.
– Повидать Марсию? – Голос лорда Катерхэма был полон изумления. – Во что ты собираешься впутаться?
– На этот раз, – сказала Бандл, – я поступаю так, как хочу!
Лорд Катерхэм смотрел на нее с удивлением. То, что у кого-то может появиться искреннее желание повидать его устрашающую невестку, было для него совершенно непостижимо. Марсия, маркиза Катерхэмская, вдова его покойного брата Генри, была очень выдающейся личностью. Лорд Катерхэм признавал, что она была замечательной женой для Генри, который без ее участия ни в коем бы случае не занял пост государственного секретаря в министерстве иностранных дел.
С другой стороны, лорд Катерхэм всегда рассматривал раннюю смерть Генри как счастливое освобождение.
