Эрл Гарднер - Дело куклы-непоседы
— Боб, но твои родители…
— Миф о моих богатых родителях создал я сам, чтобы никто не удивлялся, что я трачу денег больше, чем может позволить себе бухгалтер. Игра на скачках приносила мне огромные деньги, пока фортуна от меня не отвернулась. Моя система ставок, непонятно почему, стала давать сбои. Я начал брать деньги в нашей кассе и продолжал на них играть. Когда мне везло и я выигрывал, я возвращал деньги. На днях я взял огромную сумму, но неожиданно грянула финансовая проверка. Я оказался в катастрофическом положении — моя вина в растрате казенных денег очевидна. Поэтому я проклял и скачки, и работу. Забрал из конторы все наличные деньги и сейчас удираю в Санта-Аниту. Обратного пути нет!
— Роберт, ты что, меня разыгрываешь? — решительно спросила Милдред. — Это что, один из твоих психологических тестов? Если так, то знай, что ты на весь день испортил мне настроение.
— Боюсь, это не самое страшное из того, что я успел натворить, — легкомысленно сказал Джойнер. — Признаюсь, меня мучают угрызения совести. Ты чудесная девушка, Милли, и мне было с тобой хорошо. Но жизнь — штука сложная, и надо смотреть правде в глаза. Пусть я присвоил чужие деньги, пусть меня ждет неминуемое разоблачение, но я не собираюсь перед этими тупицами и болванами, которые раньше смотрели на меня с завистью и восхищением, бить себя в грудь и раскаиваться в содеянном. Не хочу отдавать себя на милость суда присяжных, не хочу просить взять меня на поруки, не хочу возвращать растраченные мною деньги. Раз уж мое разоблачение неминуемо, я решил не мелочиться и забрать у фирмы все, что плохо лежит. Для начала я снял с нашего банковского счета деньги, причем сделал это так, что комар носа не подточит — уличить в этом меня будет сложно. Ставлю пять к одному, что им меня не изловить. Меня ждут в конторе с минуты на минуту, и уже к трем часам все будут спрашивать друг друга, где я и что со мной могло случиться. Если тебе позвонят с моей работы и спросят, что со мной, скажи им, что наша помолвка расстроилась, где я, тебе не известно, да и не интересно. Конечно же все это было неизбежно. Не могу представить себя в роли примерного супруга или любящего отца, готового пожертвовать всем, чтобы его отпрыски закончили колледж. Скажу честно, последние три недели мысль о нашей помолвке тяготила меня. Все это время мне было с тобой хорошо, но знай, я как та кошка, которая гуляет сама по себе. Я люблю свободу и не хочу ни к кому быть привязанным, ни к кому. Так-то вот. А теперь я должен заканчивать — полицейские вот-вот кинутся меня разыскивать. Прощай, удачи тебе!
Джойнер повесил трубку.
Милдред с трудом добралась до своего места и села.
Чувство ответственности заставило ее допечатать важное письмо, которое она строчила на машинке в тот момент, когда ее подозвали к телефону. С побелевшим лицом Милдред подошла к столу шефа и дрожащими руками протянула ему это письмо. То, что с секретаршей что-то произошло, не укрылось от глаз начальника. Она сказала ему, что плохо себя чувствует, и он отпустил ее домой.
Единственное, чего она теперь хотела, это как можно быстрее покинуть контору. Ей было жутко от устремленных на нее снисходительно-сочувственных взглядов молодых сослуживиц. Среди них было несколько подруг, и в искренности их чувств Милдред нисколько не сомневалась. Но были здесь и те, у кого в свое время помолвка Милдред с Бобом вызвала плохо скрываемую зависть. Внезапному ее горю они могли только порадоваться.
В эти минуты Милдред хотелось забиться в щель и никого не видеть.
Выйдя из конторы, она тотчас направилась в банк, оплатила чек, полученный накануне, сняла со своего счета всю сумму до последнего цента. Затем она в какой-то прострации добралась до дома, приняла ванну и надела недавно купленный дорожный костюм.
В четыре сорок раздался телефонный звонок. Звонил главный управляющий «Пиллсбери энд Максвелл» — он хотел выяснить, что случилось с Робертом Джойнером. Милдред холодно ответила ему, что ничего не знает о местонахождении мистера Джойнера, что их помолвка расстроилась и судьба мистера Джойнера ее больше не интересует, после чего неожиданно для себя горько разрыдалась. После безуспешных попыток продолжить разговор она положила трубку на рычаг в надежде, что управляющий решит, что их прервали.
Однако он, видимо, все понял и, проникшись сочувствием к убитой горем девушке, перезванивать ей не стал.
Чтобы поужинать, ей надо было выйти из дому, а этого ей совсем не хотелось. Встретив кого-нибудь из своих знакомых, ей, вероятнее всего, пришлось бы объяснять, что с ней случилось, а это для нее было бы невыносимо.
Теперь, когда на нее обрушился удар судьбы, она стала осознавать, что в последние несколько недель их отношения с Робертом были какими-то странными. Заглянув в прошлое, Милдред вспомнила о многом, что должно было сразу же ее насторожить, но для этого она была слишком счастлива, слишком верила его словам и все сказанное им принимала за чистую монету.
Роберт не любил рассказывать о себе. С Милдред он всегда держался с некоторым превосходством. С самого начала их знакомства она почувствовала, что Роберту не нравится, когда кто-то его расспрашивает, пытается вторгнуться в его жизнь. Он всегда отвечал только на те вопросы, на которые хотел отвечать. Никаких подробностей вытянуть из него было невозможно.
Милдред настолько попала под влияние этого уравновешенного, уверенного в себе, наделенного ясным умом человека, что, ни над чем не задумываясь, плыла по течению дней.
Теперь она жалела, что не пошла к своему боссу и все ему не рассказала. Жалела она и о том, что не позвонила в «Пиллсбери энд Максвелл» и не сообщила о Джойнере.
Промолчав о его поступке, она поставила себя в трудное положение. При мысли о том, что произойдет на следующий день, ей стало страшно.
Смутно соображая, девушка все же осознала, что с такой путаницей в голове, как у нее, правильного решения ей все равно не принять. Если бы можно было убежать, скрыться от всего, что ее окружает! В подобной ситуации разум, не способный справиться с грузом возникших проблем, находит выход в забвении. Милдред тоже мечтала об этом, но она прекрасно понимала, что преднамеренно впасть в беспамятство нельзя.
Накинув на себя куртку и прихватив сумочку, Милдред вышла из дому и направилась к автостоянке. Отыскав свой автомобиль, она села за руль и выехала из города по шоссе, уходящему от побережья. У нее не было четкого представления, куда ей ехать и что делать дальше.
В ее памяти всплыл случай, о котором ей когда-то поведал один приятель, большой любитель рассказывать жуткие истории. Произошел этот случай с одной молодой девушкой, первой красавицей какого-то южноамериканского городка, во время землетрясения. При первых же подземных толчках девушку охватила паника. Она вскочила в свой новенький автомобиль и помчалась на нем по дороге в надежде выбраться из разрушавшегося на глазах города. Со склона ближайшей горы на город уже сыпались камни. После очередного толчка прямо перед ее машиной на дороге вдруг образовалась огромная расщелина. Девушка издала жуткий крик и вместе с новеньким, блестящим автомобилем провалилась в разверзшуюся перед ней бездну. Словно дождавшись человеческой жертвы, земля вновь пришла в движение, края трещины сомкнулись, скрыв от мира несчастную. Внезапно сила подземных толчков пошла на убыль, а на дороге на том месте, где исчезла девушка, из земли, камней и обломков асфальта образовалась невысокая горная гряда.
