Валентин Пламенов - Послание мертвеца
Если попытаться обобщить сказанное, „Убийство по заказу клиента" знакомит читателя с болгарским обликом этого жанра. От того, понравится ли, запомнится ли он читателю, зависят и будущие встречи с ним. Потому что у пишущего эти строки в запасе еще немало болгарских детективов.
Петко Тодоров
Лицо девушки – багрово-лиловое, опухшее. Рот разбит, верхняя губа вывернута так, что видны зубы, смазанные коричневым раствором. Нос, сломанный в переносице, прикрывает марлевая повязка. Кавалер, итальянец – водитель огромного грузовика международных перевозок, видимо, постарался от души.
– Добрый день, – киваю я, хотя глаза девушки закрыты.
– Катись отсюда, мильтон! – оборвал меня немощный, но полный злобы голос.
Она не может говорить, малейшее движение причиняет ей страшную боль. Но ее ненависть ко мне и тому институту, который я представляю, еще страшнее.
– Слушайте меня внимательно! Без ваших показаний мы будем вынуждены выпустить его на свободу.
– Тем хуже для вас!
– Для него или для нас? Так как его звали?
– Бернд, Шульц, Вильгельм, Антонио, Франсуа, Ахмед, Фейсал, Майкл, Пеппино... Всех не переловишь! Сто долларов за сеанс. Триста за полную программу. Хочешь отыграться на иностранцах? Ха, а тот скот, что сломал руки одной девчонке вроде меня, где он? Стоило папочке звякнуть вам, как вы усадили его в машину и доставили прямо домой! С тысячей извинений! Отвали, мент!
– Прошу вас!
Медсестра, полная женщина лет пятидесяти, смотрит на меня с состраданием, на глаза ее наворачиваются слезы. Черт бы побрал этих сочувствующих!
– Послушайте, – делаю я последнюю попытку. – Есть же у вас хоть какое-то чувство собственного достоинства. Может, хотя бы ради этого стоит помочь следствию?
– Это мне-то? – впадает в истерику девушка. – Ах вы, сволочи! У вас машины, пистолеты, радиостанции, а я вам помогай? Слабо вам сшибать бабки с левачей, когда они превышают скорость на десять километров! А ты только и ждешь, чтобы я заложила кого-нибудь. Как же, тебе – орден, а меня – в каталажку! Чтоб ты сдох, мент проклятый!
Медсестра почти силой выталкивает меня из палаты. Бросаю последний взгляд на девушку – просто так, из приличия – и выхожу на улицу. На крыльце Института скорой помощи имени Пирогова закуриваю, вдыхаю полной грудью дым и... даю себе волю в крике:
– Это же чертовски удобная для вас философия! Здорово придумано, ничего не скажешь! Милиция вам во всем виновата! Таскаетесь с подонками по кабакам, подсаживаетесь к ним на мотоциклы, разъезжаете с ними на машинах, терпите их хамство, восхищаетесь их скотством, млеете от их грубости, помогаете им в разных комбинациях, попадаете к ним в рабскую зависимость, они вытворяют с вами, что хотят – групповой секс, пьянки, наркотики, а потом – караул, милиция!
...Идиотский писк электронного будильника прерывает кошмарный сон. Открываю тяжелые веки, нащупываю на тумбочке сигарету и закуриваю. Четверть седьмого. За окном падают тяжелые капли утреннего дождя. Ранняя осень. В оконном проеме сереет небо, изрезанное антеннами противоположного дома.
Жилой микрорайон „Люлин" начинает просыпаться. На шестом этаже, где находится моя однокомнатная квартирка, слышно, как на стоянке перед домом заводят машины. Первым взревело „пежо" доцента по химии. За ним зарокотала новехонькая „лада" хирурга. Простуженно просипело „юго" математика, ему вторит „вартбург" учителя истории. Через некоторое время дала о себе знать „волга" Петрова. Два года мы живем на одной лестничной площадке, а я так и не понял, где он работает. „Шкода" моей милости, старшего лейтенанта милиции Младена Демирева, пока молчит. Ее обладатель в очередной раз проснулся весь в поту. В сущности, в последнее время мне не удается заснуть по-настоящему. Чуть ли не каждое утро в каком-то полудремотном состоянии веду бесконечные споры. Нет, все-таки нужно что-то сделать, покончить с этими кошмарами на рассвете. Но что именно? Сходить к невропатологу? Так, мол, и так, доктор Иванов, по ночам, особенно на рассвете, веду бесконечные диалоги с подозреваемыми, обвиняемыми, свидетелями. Помогите! Ну и чем он поможет? Самое большее – пропишет что-нибудь успокоительное, вроде диазепама или рудотела. Нет, вряд ли это имеет смысл!
Встаю, разминаюсь, иду в кухню, делаю себе растворимый кофе на холодной воде. Пью. Накануне пришлось лечь где-то после четырех. Вчера ночью в одной квартире на бульваре Патриарха Евфимия произошло убийство. Или несчастный случай. Что это – по всему видать, придется решать именно мне. Потому что убийство и несчастный случай – далеко не одно и тоже. Так ведь? Надо выпить еще чашку кофе. Медленно прихожу в себя. Принимаю душ. Бреюсь. Мужчина, который за полчаса до полуночи был еще жив, тоже хотел побриться после ванны, но умер от удара электрического тока. Так и остался небритым. Натягиваю джинсы, футболку – вчера было некогда взять сорочки из прачечной! – сверху надеваю куртку. Обуваю кроссовки. Сегодня придется много ходить. За четыре года работы в милиции у меня выработался нюх на такие вещи. Не очень-то сложно, честное слово. Причесываюсь. Через пять минут буду внизу. Заведу „шкоду" и поеду в управление. А когда вернусь домой – черт его знает. Между нами говоря, это меня не волнует. Совершенно.
Да и какой нормальный человек мечтает вернуться в пустую однокомнатную квартиру на самой окраине „развивающегося бурными темпами" жилого микрорайона „Люлин"?
* * *
А вот и хорошо знакомый мне кабинет майора милиции Лучезара Иванова. У шефа спортивная фигура, возраст выдает лишь белая прядь среди иссиня-черных волос. Несмотря на утренний дождь, день занимается веселый и ласковый. А в кабинете стоит такой дым, как в пещере у первобытных людей, когда они открыли огонь и еще не успели ему нарадоваться. Мы пьем кофе из термоса и молчим. Лучо так и не научился варить кофе. То, как последний скупердяй, делает его жидким, а то таким крепким, что я потом целый день тайком отплевываюсь от горечи во рту.
– Ну, за дело! – сказал шеф. – Покойный – Стефан Драганов Драганов, студент философского факультета. До происшествия жил в квартире отца, полковника в отставке Драгана Драганова на бульваре Патриарха Евфимия. Родители студента давно в разводе. Мать, Мила Малинкова, бывшая эстрадная певица, в 1965 году вышла замуж за Джованни Розато, таксиста из Рима. Уехала в Италию, когда Стефану было всего три года, и больше не интересовалась судьбой сына. Полковник вырастил его сам. Стефан окончил гимназию, воинскую службу проходил в Национальном училище офицеров запаса имени Христо Ботева, но после демобилизации все в его жизни пошло шиворот-навыворот. В 1984 году получил полтора года условно за участие в ограблении дачи профессора Илиева, одного из самых известных в стране хирургов. По-моему, следствие велось тогда спустя рукава. Я поставил несколько вопросов на полях, ты выясни их по ходу дела. Что нам известно из допроса любовницы Стефана – журналистки модного журнала „Стиль" Бистры Теневой? Они собирались поехать на море вместе с друзьями – Антуанеттой Минчевой, свободно практикующей косметичкой, и ее приятелем Петром Пецевым, бывшим студентом библиотечного института, в настоящее время не имеющим определенных занятий. Около одиннадцати Стефан решил принять ванну. Полковник сидел в гостиной и смотрел по телевидению детектив, а Бистра Тенева была в комнате и собирала вещи. Примерно в одиннадцать двадцать пять внезапно погас свет. Бистра вошла в гостиную. Полковник зажег свечу, и они вместе пошли в ванную комнату, где и нашли Стефана, умершего от удара электрического тока. Вызвали „скорую помощь". Дежурный врач констатировал смерть, о чем уведомил и нас. Остальное тебе известно.
