Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)
Тщательное исследование обстоятельств происшествия только усложнило дело. Во-первых, непонятно было, зачем юноше понадобилось запираться у себя в комнате. Была вероятность того, что дверь запер убийца, который потом выбрался через окно. Однако окно комнаты Рональда Адэра находилось довольно высоко, по меньшей мере в двадцати футах над землей, и к тому же прямо под ним была разбита клумба с цветущими крокусами, но ни на цветах, ни на земле не оказалось ни одного следа, как и на узкой полосе травы, которая отделяет дом от дороги. Все указывало на то, что дверь запер сам хозяин комнаты. Но как же он умер? Лезть к окну по стене дома, не оставив следов, было невозможно. Можно было предположить, что убийца стрелял через окно, но тогда пришлось бы признать, что это поистине выдающийся стрелок, поскольку нанести такую ужасную рану, стреляя из револьвера даже с близкого расстояния, крайне сложно. Парк-лейн – довольно оживленная улица, и примерно в ста ярдах от дома на ней расположена стоянка кебов, но выстрела не слышал никто. Однако труп был, была и мягкая револьверная пуля, которая, расплющившись, прошла через голову несчастного Рональда Адэра, вызвав, очевидно, мгновенную смерть. Таковы были обстоятельства этого загадочного дела, которое осложнялось еще и полным отсутствием мотива, поскольку, повторюсь еще раз, у молодого Адэра не было врагов, а деньги и ценности, находившиеся в комнате, остались нетронутыми.
Весь день я прокручивал в голове все эти факты, пытаясь придумать хоть какую-нибудь версию, которая объединила бы их, и надеясь обнаружить ту точку наименьшего сопротивления, с которой, как часто повторял мой бедный друг, должно начинаться любое расследование. Признаюсь, старания мои не увенчались успехом. Вечером я вышел прогуляться в парк и около шести часов оказался на пересечении Парк-лейн и Оксфорд-стрит. По небольшой толпе зевак, которые, задрав головы, смотрели на окно одного из особняков, я определил нужный мне дом. Посреди толпы стоял высокий худощавый мужчина в темных очках (скорее всего, переодетый в штатское полицейский инспектор, подумал тогда я) и громко излагал свою версию случившегося, остальные молча прислушивались к его словам. Я попытался протиснуться к нему поближе, но то, что я услышал, показалось мне полной ахинеей, поэтому я решил не тратить на него время и с чувством, близким к отвращению, стал пробираться обратно. Сделав первый же шаг, я столкнулся с каким-то сгорбленным стариком, который стоял позади меня. Из рук у него посыпались книжки. Помню, что, когда я стал их собирать, мне в глаза бросилось одно название – «Происхождение культа деревьев», и я тогда подумал, что этот старик, наверное, какой-нибудь бедный библиофил, который собирает старинные книги или приторговывает ими. Я начал было извиняться, но, похоже, книги, которые я имел неосторожность выбить у него из рук, представлялись их владельцу необычайно ценными, потому что он, не став меня слушать, что-то недовольно пробурчал, развернулся, и скоро его сгорбленная спина и седые бакенбарды растворились в толпе.
Проведенный мной внешний осмотр дома номер 427 на Парклейн не привнес ясности в интересующее меня дело. Здание окружала невысокая стена с решеткой общей высотой не более пяти футов, так что кто угодно мог легко пробраться в сад. Но окно тем не менее было совершенно недосягаемо, поскольку рядом с ним не было ни водосточной трубы, ни каких-либо выступов, и даже самый ловкий человек при всем желании не мог бы до него добраться по совершенно гладкой стене. Озадаченный больше прежнего, я пошел обратно в Кенсингтон. Придя домой, я направился к себе в кабинет, но не минуло и пяти минут, как вошла горничная и доложила, что какой-то человек хочет меня видеть. Я очень удивился, увидев перед собой не кого иного, как давешнего старика-библиофила. Густые седые бакенбарды почти скрывали его острое сухое лицо, под мышкой он держал по меньшей мере дюжину своих драгоценных книг.
– Что, не думали увидеть меня еще раз, сэр? – спросил он странным скрипучим голосом.
Я признался, что для меня это действительно несколько неожиданно.
– Понимаете, у меня-то совесть тоже имеется. Я ковылял себе спокойно по улице и случайно увидел, как вы вошли в этот дом. Тут я и подумал, что надо бы зайти к этому доброму джентльмену и сказать, что если я и вел себя чуток грубовато, то не со зла, и большое вам спасибо за то, что подобрали мои книги.
– Не стоило вам утруждаться из-за такого пустяка, – сказал я. – Но позвольте спросить, откуда вы меня знаете?
– Осмелюсь сказать, сэр, я ваш сосед. Мой книжный магазинчик вы найдете на углу Черч-стрит, и я буду счастлив, если вы когда-нибудь решите заглянуть ко мне. А вы сами, часом, не собираете книги? А то у меня с собой есть кое-что, вот «Птицы Британии», Катулл{4}, «Священная война»… Все могу уступить по сходной цене. Пять томов как раз заняли бы вон то пустое место на второй полке, а то у нее какой-то неаккуратный вид, не правда ли, сэр?
Я машинально оглянулся, чтобы посмотреть на книжный шкаф у себя за спиной, а когда повернул голову, перед моим рабочим столом стоял и улыбался Шерлок Холмс. Не сводя с него глаз, я медленно встал, молча постоял несколько секунд в полнейшем изумлении, после чего, должно быть, первый и последний раз в своей жизни лишился чувств. Перед глазами у меня поплыл серый туман, а когда я пришел в себя, воротник мой был расстегнут и на губах чувствовался терпкий вкус бренди. Надо мной с фляжкой в руке склонился Холмс.
– Дорогой мой Ватсон, – произнес такой знакомый голос, – приношу тысячу извинений. Я и представить себе не мог, что мое явление произведет на вас столь сильное впечатление.
Я вцепился ему в руку.
– Холмс! Неужели это вы? – воскликнул я. – Вы живы! Но как? Неужели вам каким-то чудом удалось выбраться из той ужасной бездны?
– Подождите минутку, – сказал он. – Скажите сначала, вы уверены, что вы в силах разговаривать? Мое чересчур эффектное воскрешение сильно взволновало вас.
– Со мной все в порядке, но правда, Холмс, я не верю своим глазам. Боже мой, видеть вас… вас!.. снова в моем кабинете! – Я опять схватил его за рукав и нащупал худую жилистую руку. – По крайней мере вы не призрак, – сказал я. – Дружище, я так рад видеть вас. Садитесь, расскажите, как вам удалось остаться в живых в той адской бездне.
Он уселся напротив меня и с обычным бесстрастным видом закурил сигарету. Потрепанный сюртук пожилого торговца книгами все еще оставался на нем, но седые волосы и старые книги были свалены в кучу на столе. Холмс казался еще более худым, и взгляд его сделался еще более пронзительным, чем раньше, а неестественная мертвенная бледность его орлиного лика указывала на то, что образ жизни, который он вел в последнее время, не был полезен для его здоровья.
