Эрл Гарднер - Прокурор бросает вызов
Скатав сигарету, Брэндон кивнул и провел языком по краю папиросной бумаги. Селби нажал кнопку вызова. Спустя мгновение дверь открылась, и на пороге появился хорошо одетый молодой человек лет двадцати четырех. Сделав шаг, он замер, глядя на присутствующих и стараясь не выдавать своего волнения.
— Садись, Блэйн, — сказал прокурор. Когда юноша опустился на стул, он продолжил: — Полагаю, тебе известно, почему ты здесь?
Блэйн не ответил.
Селби выдвинул ящик стола, достал оттуда чек и сказал:
— Около двух месяцев назад, Блэйн, ты работал помощником бухгалтера финансовой компании Мэдисон-Сити. В качестве помощника бухгалтера тебе было предоставлено право выписывать чеки на сумму до трехсот долларов. Позавчера в местном ресторане ты выписал чек на шестьдесят пять долларов. Чек этот был выписан на стандартном типографском бланке финансовой компании Мэдисон-Сити. Банк, однако, был в курсе, что из компании ты уволен, и отказался выдать деньги, когда чек был предъявлен рестораном к оплате.
Блэйн поднял глаза, быстро взглянул на прокурора, отвел их и кивнул. После паузы, сглотнув, он произнес:
— Да, сэр.
— Почему ты это сделал? — спросил Селби.
— Не знаю, — промямлил Блэйн.
— Это не ответ, Росс, — мягко сказал Селби. — Ты же знал, что банк откажется оплатить чек. Ты знал, что нарушаешь закон. Значит, тебя к этому вынудили какие-то обстоятельства?
— Мне нужны были деньги, — сказал Блэйн.
— Для чего?
— Просто нужны.
Селби бросил на юношу суровый взгляд.
— Я хочу поговорить с тобой начистоту, Росс. Твоя мать вдова. Она получает небольшую ренту, на которую ей кое-как удается сводить концы с концами. Она не может содержать на эти деньги еще и тебя. И чем сидеть у нее на шее, тебе следовало бы приносить в дом хоть сколько-то. За последний год у тебя было две работы. Ты не удержался ни на одной из них. Знаешь, я имел долгую беседу с Чарли Петерсом из финансовой компании Мэдисон-Сити. Он сказал, что ему пришлось распрощаться с тобой, потому что ты просто не испытывал никакого интереса к работе. По его мнению, ты так часто проводил ночи на пирушках, что по утрам от недостатка сна бывал буквально вареный. Два или три раза он замечал тебя в нетрезвом виде. Ты относился к своей работе как к тоскливой возне, которая тебя не волновала ни в малейшей степени. В результате ты допускал ошибки. Проку от тебя было не больше, чем от одушевленного куска мебели. Ты мог поднять телефонную трубку, мог записать цифры, но когда ты говорил по телефону, в твоем голосе не было жизни, а записанные тобой цифры часто грешили неточностью. Раз или два в неделю бухгалтерии приходилось переделывать всю работу заново, чтобы отыскать, почему в подсчетах получается неверный результат. И причиной оказывалась ошибка, допущенная тобой по небрежности. Поэтому Петере от тебя отказался.
Теперь я хочу сказать тебе кое-что еще, Росс. Подделку чека ты замышлял, вероятно, еще до того момента, как Петере тебя уволил. Он выписан на Первый национальный на бланке, отпечатанном для финансовой компании. Значит, ты положил бланк в карман, решив, что когда-нибудь он может тебе пригодиться, и…
Блэйн торопливо запротестовал:
— Нет, нет, я просто случайно нашел его в своем бумажнике.
— И как же он просто случайно туда попал? — скептически поинтересовался шериф.
— Мне нужно было записать цифры, — сказал Блэйн, — а под рукой не оказалось никакого листочка. Мне диктовали их по телефону. Поэтому я выдернул из книжки этот чек и нацарапал цифры карандашом на его обратной стороне.
Селби посмотрел на обратную сторону чека и кивнул.
— Да, здесь записаны карандашом какие-то цифры. Возможно, ты говоришь правду, и это не было сознательно спланированным преступлением. Хорошо, значит, позавчера тебе понадобились деньги. Для чего они тебе понадобились?
— Ну… у меня были кое-какие долги, и я хотел их заплатить.
Шериф Брэндон послал Селби многозначительный взгляд.
— Позволь-ка мне задать парню пару вопросов, Дуг, — сказал он.
Селби кивнул, и Блэйн нехотя перевел глаза на шерифа.
— Позапрошлой ночью я видел тебя в машине с молодым Джорджем Стэплтоном, — сказал Брэндон. — Вы направлялись в сторону «Пальмовой хижины».
Парень молчал. Подождав с минуту, Брэндон продолжил:
— Папаша Стэплтона имеет деньги, и он волен сорить ими, коли ему хочется. С тех пор как он уехал в Нью-Йорк, Джордж пустился в загул. Знаю, вы с ним учились в одной школе, играли в одной футбольной команде. Вы дружки. Но будет лучше, если ты зарубишь себе на носу, что не тебе тягаться с ним по этой части.
Брэндон умолк. Блэйн не проронил ни слова.
— Чем вы занимались в «Пальмовой хижине»? — спросил Дуг Селби.
— Просто сидели, болтали.
— Была выпивка?
— Только пиво.
— Куда ты направился, когда вышел оттуда?
— Домой.
— В котором часу?
— Около двух. Глаза Селби сузились.
— А во сколько ты туда пришел?
— Часов в десять.
— И на протяжении целых четырех часов ты просто сидел и потягивал пиво?
— Ну, надо же было убить время.
— С вами были девушки?
Блэйн отрицательно покачал головой.
— Только хостесса. Мы устроили мальчишник.
— Вы приехали туда на новой машине Стэплтона. Как давно она у него появилась? — спросил Селби.
— Две или три недели назад.
— Он уже давал тебе ее покататься?
— Нет.
— Но ведь это был не первый раз, когда ты ехал в ней?
— Да.
— Почему он продал свою старую машину?
— Не знаю. Наверное, она ему надоела. Он отдал ее почти даром. Всего за семь с половиной сотен.
— Кому он ее продал?
— Тому Каттингсу. Он учился с нами в одной школе. Теперь он в Миранд-Меса. Том случайно оказался в наших краях, а Джордж возьми да и продай ему свою колымагу.
— За семьсот пятьдесят долларов?
— Да, — ответил Блэйн, и в голосе его впервые за время разговора послышалось оживление. — Жаль, я не знал, что Джордж собирается сдать ее за такую цену. Шикарная была колымага, ярко-красная с белой полосой, с откидывающимся верхом, с нагнетателем… За такую любой, не торгуясь, выложил бы две тысячи.
— И ты хотел бы купить ее, Росс? — спросил Селби.
— Еще как!.. Да ради такой машины… Ах, да что об этом говорить? У меня все равно не хватило бы даже на один ее задний фонарь… Но штука была роскошная. Она так легко трогалась с места, словно…
Селби перебил его:
— Неужели ты не видишь, до чего докатился, Росс? Когда я говорю с тобой о твоей матери и о твоей обязанности помогать ей, ты сидишь с отсутствующим видом, но только речь заходит о машине, иметь которую по средствам лишь человеку состоятельному, как ты — весь внимание. Ты не видишь, что происходит вокруг тебя, витаешь где-то в облаках. Спустись же на землю! Я специально заговорил об автомобиле, потому что знал, какая от тебя последует реакция. Мне хотелось, чтобы ты увидел себя как бы со стороны.
