Стюарт Камински - Месть
Дверь оказалась не заперта.
Я подался вперед, но Эймс удержал меня своей длинной жилистой рукой и вошел первым. Это был дом опасного человека, который... Впрочем, о нем я расскажу потом. А теперь я вошел вслед за Эймсом. Свет не горел, но, несмотря на темноту на улице, кое-что можно было разглядеть.
Дождь настойчиво барабанил по крыше, словно требуя впустить его внутрь, словно порываясь снести к черту этот уродливый бетонный короб.
На диване, на разношерстных мягких стульях, на складном кресле валялись вороха грязной одежды вперемешку с пустыми жестянками из-под «Доктора Пеппера», желтыми пивными бутылками и переполненными пепельницами.
Может быть, когда мы постучали в дверь, его уже не было здесь, хотя его грузовик остался на месте. Может быть, он уехал. Какой-нибудь приятель, если он у него был, заехал за ним, и они вместе пустились искать неприятностей или меня.
― Смотри, ― сказал Эймс своим скрипучим голосом, перешагивая через кучу каких-то обломков на пороге комнаты.
Я прошел за ним в кухню, где стоял запах, трудно передаваемый словами. Тарелки с остатками еды в мойке, переполненное мусорное ведро ― и тело на полу.
Я включил свет. Из мешка с мусором выполз крупный таракан и удалился по своим делам.
Кровь на полу была свежей. Эймс посмотрел на тело, оглядел кухню и покачал головой. Едва заметное движение, но я знал Эймса Маккини. Он ненавидел грязь ― и природную, и оставленную людьми.
― Пошли, ― сказал я, выключая свет.
В гостиной стоял телефон, но я не мог оставаться здесь дольше и не хотел сообщать о том, что нашел уже третье тело за четыре дня. Обыскивать квартиру я не стал. В спальни я тоже не пошел, я знал, что там увижу. Я только хотел выбраться отсюда. Может быть, вернувшись в свой офис и перестав дрожать, я вызову полицию. Может быть, позвоню и навру что-нибудь. Если так, то нужно время, чтобы придумать что именно.
Дождь усиливался.
К машине пришлось добираться только что не вплавь: вода поднялась до оси колес. Я думал о том, видел ли кто-нибудь из соседей, как мы входили в дом. И видел ли кто-нибудь, как сюда входили час или два назад. И рассказали ли бы соседи об убийстве, даже если бы оно произошло прямо у них под окнами.
Мы сели в машину и медленно поехали сквозь ливень, который, казалось, мог смыть всю эту грязь, но почему-то не смывал.
Меня зовут Лью Фонеска.
Камушки сказочной Гретель, которые привели меня к дому из шлакоблоков, начали падать четыре дня назад, когда...
1
― Как здесь жарко... ― Она осмотрела мой крошечный кабинет, стараясь не выказать ни неуверенности, ни неодобрения.
― Кондиционер не работает, ― пояснил я.
― Зачем же вы его включаете?
― Вентилятор крутится ― все-таки полегче. У вас пропала дочь?
Она кивнула.
Все, что мне пока удалось узнать от нее, ― это то, что ее дочь Адель пропала и что саму ее зовут Берил. Свою фамилию она еще не назвала. Она еще не решила, стоит ли доверить ее мне. На вид Берил было около сорока лет. Темные волосы, короткая стрижка на косой пробор, свободное платье с поясом, претендующее на деловой стиль, но уже несколько поношенное и на самом деле без всякого стиля. На коленях сумочка, а колени плотно сжаты. Выразительные голубые глаза ― наверное, когда-то она была красива. На щеке огромный синяк.
Через час меня ждали совсем в другом месте, но я не мог заставить себя поторопить эту женщину. Ей нужно было время. Ей нужно было, чтобы кто-то выслушал ее.
― У меня есть фотография, ― сказала она.
Я терпеливо ждал. Кондиционер деловито гудел, а я делал вид, что мне совсем не жарко.
― Вот.
Она протянула мне маленькую фотокарточку вроде тех, что делают в автоматических будках в супермаркетах.
Девочка была в самом деле красива. Прямые светлые волосы, белоснежные зубы. Одета в зеленый джемпер, на вид старшеклассница.
― Это Адель, ― сказала Берил и посмотрела в окно, как будто ее дочь могла вдруг появиться там.
Настала моя очередь кивнуть.
― Вас кто-то ударил?
Она потрогала синяк на щеке и ответила:
― Нет, я поскользнулась в ванной в мотеле...
― Расскажите, пожалуйста, вашу историю, мисс...
― Миссис, ― поправила она, глядя на свой кошелек. ― Муж ушел от нас, когда Адель была еще маленькой. Шофер.
― Шафер? Это его имя?
― Нет, ― сказала она вздохнув. ― Его зовут Дуайт. Водитель тягача.
― Он был водителем тягача, ― поторопил я.
― Думаю, сейчас он занимается тем же. Я только что сказала вам неправду.
― Неправду?
― Да. Что я упала в мотеле.
Она снова стала поднимать руку к щеке, но опустила ее.
― Это он сделал.
― Ваш муж?
Она кивнула и опять вздохнула, не разжимая губ.
― Вы живете в Сарасоте?
― Нет, но он, кажется, живет здесь. Я точно не знаю.
Я посмотрел на часы, будто оценивал ситуацию. До моей встречи оставалось полчаса.
― Мы с Аделью живем в Брисбейне, в Канзасе. Дуайт ушел, когда Адели было семь лет. Не могу сказать, что меня это особенно огорчило. А два месяца назад он прислал Адели письмо, ― продолжала она. ― Не знаю, что в нем было, она не показала мне, но я заметила обратный адрес. Точно не помню, но отсюда.
Я кивнул.
― Я думаю, она сбежала к нему. Я воспитывала ее одна. В Брисбейне ребенку после школы нечем заняться. Я работала днем и часто ночью в ресторане «У Джима и Эллы». В основном там едят водители-дальнобойщики. Адель проводила вечера перед телевизором или смотрела из окна на заброшенные буровые вышки. Потом подросла, и у нее появилась компания.
― Плохая компания? ― спросил я.
― Одна местная компания и была, если можно так сказать про пятерых-шестерых подростков.
― Продолжайте, пожалуйста.
― Нечего особенно рассказывать. Училась она нормально. Всегда хорошие оценки, только иногда бывали конфликты с учителями. Характером она в Дуайта.
― В отца, ― уточнил я.
― Адель девочка бойкая. Ей даже предлагали ездить на соревнования со школьной спортивной командой в качестве заводилы болельщиков, но она не захотела. ― Берил опять вздохнула. ― Играла в школьных постановках. Однажды у нее была такая длинная роль... Как они умудряются запомнить столько слов?
Я делал вид, что не замечаю, как обливаюсь потом.
― Не знаю, ― сказал я.
― Жизнь ― загадка, ― продолжала Берил.
― Согласен, ― кивнул я.
― Она ушла из дому три с небольшим месяца назад. Никакого письма. Взяла с собой немного вещей и приклеила на телевизор записку, что уехала и позвонит. Я сообщила Джошу Гамильтону, шерифу, что она сбежала. Он взял фотографию, точно такую же, и сказал, что будет искать и, может быть, распорядится расклеить карточку на молочных пакетах и бумажных мешках в супермаркетах, если она не вернется через пару недель. Я сказала ему о письме от отца.
