Жорж Сименон - Мегрэ и осведомитель
Мегрэ подошел к Вельяру, инспектору XVIII округа, который скромно стоял в стороне.
— Вы знали месье Мориса?
— Только в лицо и по рассказам.
— Он живет в этом квартале?
— Нет, кажется, в IX округе… Где-то возле улицы Баллю…
— Может быть, у него была любовница в этих краях?
Действительно странно, притащить мертвеца на другой конец города и бросить его здесь, на тихой авеню Жюно.
— Думаю, я бы об этом слышал. Инспектор IX округа Луи знает все уголки Пигаль, как свои пять пальцев, уж он-то должен быть в курсе дела.
Пожав всем руки, Мегрэ уселся в маленькую черную машину как раз в ту минуту, когда подъехал высокий рыжий журналист со всклокоченными волосами.
— Месье Мегрэ…
— Не сейчас… Обращайтесь к инспектору или к комиссару полиции. — И он бросил шоферу: — Улица Баллю…
Заглянув в удостоверение личности убитого, он добавил:
— Дом 216.
Машина остановилась возле довольно большого особняка, который когда-то принадлежал одному владельцу, а позже был переделан для сдачи квартир внаем.
Справа от входной двери висела медная дощечка с фамилией дантиста, принимавшего на третьем этаже, на другой сообщалось, что кабинет невропатолога находится на четвертом.
Звонок разбудил консьержку.
— Я к месье Марсиа.
— Месье Марсиа никогда в это время не бывает дома.
— А мадам Марсиа?
— Кажется, вернулась. Не думаю, что она вас примет.
Попробуйте, если дело срочное. Это на втором, налево.
Они занимают весь этаж, но правая дверь заколочена.
Широкая лестница была покрыта толстым ковром, стены облицованы желтым мрамором. На двери слева никакой таблички. Мегрэ нажал кнопку звонка.
Тишина. Он позвонил снова. Наконец в квартире послышались шаги. Не открывая двери, женщина спросила заспанным голосом:
— Кто там?
— Комиссар Мегрэ.
— Мужа нет дома. Обратитесь в ресторан на улице Фонтен.
— Там его тоже нет.
— Вы там были?
— Нет. Но я знаю.
— Подождите минутку. Сейчас надену халат.
Когда она открыла дверь, на ней был золотисто-желтый пеньюар, накинутый на белую шелковую ночную рубашку. Мадам Марсиа выглядела намного моложе своего мужа. Высокая блондинка, худая и стройная, как манекенщица или танцовщица из кабаре. На вид ей можно было дать лет тридцать.
Она с безразличным видом посмотрела на комиссара:
— Почему вы ищете моего мужа в такой час? Входите…
Она открыла дверь в большую гостиную и зажгла свет.
— Когда вы в последний раз видели мужа?
— Как обычно, около восьми вечера, когда он отправился к себе в ресторан.
— На машине?
— Конечно нет. Это ведь недалеко отсюда.
— Он никогда не берет машину, чтобы вернуться домой?
— Только в проливной дождь.
— Вам случается его сопровождать?
— Нет.
— Почему?
— Мне нечего делать в его ресторане.
— Выходит, все вечера вы проводите здесь?
Казалось, подобные вопросы были для нее неожиданными, но ни обиды, ни удивления она не выказывала.
— Почти все. Иногда бываю в кино.
— Вы не заходите в ресторан к мужу пожелать ему доброй ночи?
— Нет.
— Сегодня вечером вы были в кино?
— Нет.
— Выходили из дому?
— Нет… Только выводила собаку… Всего на несколько минут, шел дождь.
— В котором часу?
— Около одиннадцати… Может быть, немного позже.
— Вы не встретили никого из знакомых?
— Нет… Но почему вы задаете эти вопросы и почему вас интересует, как я проводила время сегодня вечером?
— Ваш муж умер…
Глаза у нее стали огромными. Они были светло-голубые, очень выразительные. Потом она открыла рот, словно хотела крикнуть, но у нее пропал голос, она поднесла руку к груди, вытащила из кармана пеньюара платок и уткнулась в него лицом.
Неподвижно сидя в неудобном кресле в стиле Людовика XV, Мегрэ ждал.
— Сердце? — наконец спросила она, скатав носовой платок в комочек.
— Что вы имеете в виду?
— Муж старался об этом не говорить, но он страдал болезнью сердца и лечился у профессора Жардена…
— Он умер не от болезни сердца… Его убили…
— Где?
— Этого я не знаю. Тело бросили на авеню Жюно.
— Это невозможно… У него не было врагов…
— Надо полагать, хоть один-то был, раз его убили.
— Где он сейчас?
— В Институте судебной экспертизы…
— Вы хотите сказать, что там…
— Да, сейчас идет вскрытие… Это обязательно…
Из глубины коридора показалась белая собачка. Она лениво подошла и потерлась о ноги хозяйки.
— Что говорят в ресторане?
— Я там еще не был. А что могут сказать?
— Почему он ушел так рано? Ведь он всегда уходит последним, сам запирает дверь перед тем, как проверить кассу.
— Вы там работали?
— Нет. Ведь это обычный ресторан, а не кабаре.
— Вы танцовщица?
— Да.
— Вы сейчас танцуете?
— С тех пор как вышла замуж, нет.
— А сколько лет вы замужем?
— Пять лет…
— Где вы познакомились?
— В «Сардине»… Я танцевала в «Канарейке»… После работы, если было не очень поздно, заходила туда поужинать.
— Там он вас и заметил?
— Да.
— В ваши обязанности также входило развлекать клиентов?
Лицо у нее приняло ледяное выражение.
— Смотря что вы под этим понимаете. Если клиент приглашает сесть к нему за столик, мы не отказываемся распить с ним бутылку шампанского, но не больше…
— У вас был любовник?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Пытаюсь узнать, кому мог встать на пути ваш муж.
— Когда мы познакомились, у меня не было любовников.
— Ваш муж был ревнив?
— Очень.
— А вы ревновали его?
— Не кажется ли вам, господин комиссар, что подобный вопрос — крайняя бестактность, если учесть, что я только что узнала о смерти мужа?
— У вас есть собственная машина?
— Морис подарил мне недавно «альфа-ромео».
— Какая у него машина?
— «Бентли».
— Он сам водил?
— У него был шофер, но случалось, что он водил и сам.
— Прошу прощения, что доставил вам такие неприятные минуты, но, увы, такова моя профессия.
Он поднялся, вздыхая. В большом салоне, где всю середину занимал роскошный китайский ковер, царила тишина.
Она проводила его до двери.
— Вероятно, в ближайшие дни мне придется задать вам новые вопросы. Как удобнее, вызвать вас на набережную Орфевр или прийти к вам сюда?
— Лучше здесь…
— Благодарю вас…
В ответ она сухо попрощалась.
Он по-прежнему ощущал тяжесть в желудке, гудела голова.
— В ресторан «Сардина» на улицу Фонтен.
Возле ресторана еще стояло несколько роскошных машин, а швейцар в ливрее ходил взад и вперед по тротуару. Мегрэ вошел в ресторан и сразу почувствовал дуновение свежего воздуха — в зале работал кондиционер.
