Жорж Сименон - Мегрэ и сумасшедшая
— Вот видите! Из-за того, что я стара, вы не верите, что у меня крепкая память. Я ведь говорила вам, что живу в этом доме сорок два года! А значит, точно знаю, где что лежит.
— У вас ничего не украдено? Ничего не исчезло?
— Нет, господин инспектор.
— Деньги вы храните дома?
— Очень немного. Столько, сколько нужно на месяц. Мой первый муж: служил в мэрии и оставил мне ренту, которую я регулярно получаю. Кроме того, у меня сбережения на книжке.
— У вас есть какие-нибудь ценности, картины, безделушки или что-нибудь еще?
— Мои вещи представляют ценность лишь для меня, они не имеют рыночной стоимости.
— Этот посетитель не оставляет следов? В дождливый день он мог бы, например, оставить следы обуви.
— Дождя не было уже дней десять.
— Пепел от сигарет?
— Нет.
— У кого-нибудь есть ключ от вашей квартиры?
— Нет. Единственный ключ, который существует, у меня в сумочке.
Он озадаченно посмотрел на нее.
— Значит, вы жалуетесь на то, что вещи в вашей квартире меняют свое место?
— Да.
— Вы никогда ни на кого не натыкались?
— Никогда.
— У вас есть дети?
— К сожалению, у меня их никогда не было.
— Родственники?
— Племянница, которая работает массажисткой, но я ее редко вижу, хотя она живет близко, на другой стороне Сены.
— Друзья? Подруги?
— Большинство людей, которых я знала, умерли… Но это не все… — она говорила нормальным голосом, глядя ему прямо в глаза. — За мною следят.
— Вы хотите сказать, что кто-то следит за вами на улице?
— Да.
— Вы видели этого человека?
— Внезапно поворачиваясь, я видела много людей, но не знаю, кто из них.
— Вы часто выходите из дома?
— Первый раз — утром. Около восьми иду за покупками. Жалко — Чрева Парижа уже нет. Рынок был в двух шагах, а у меня есть свои привычки. С тех пор, как его ликвидировали, я пользуюсь разными магазинами. Но все это не то.
— Тот, кто следит за вами, мужчина?
— Не знаю.
— Думаю, что часов в десять вы возвращаетесь домой?
— Примерно. Сажусь у окна и чищу овощи.
— Послеобеденное время вы проводите дома?
— Только тогда, когда идет дождь или холодно. Обычно я отправляюсь посидеть на скамейке в парке Тюильри. Я не одна так делаю. Много людей моего возраста там бывает.
— И кто-то следит за вами в Тюильри?
— За мною следят, когда я выхожу из дома, как бы желая убедиться, что я не вернусь тут же.
— А с вами это случалось?
— Три раза. Я возвращалась домой, притворившись, будто что-то забыла.
— И, конечно, никого не было?
— А все-таки много раз вещи были передвинуты. Кто-то что-то хочет от меня, не знаю почему, ведь я никогда никому не приносила вреда.
— Чем занимался ваш муж в мэрии?
— Мой первый муж был заведующим отделом. Это очень ответственный пост. К сожалению, он умер молодым, в возрасте сорока пяти лет, от сердечного приступа.
— Вы вышли замуж во второй раз…
— Примерно десять лет спустя. Мой второй муж заведовал секцией в универсальном магазине напротив мэрии. Он занимался сельскохозяйственными орудиями и вообще мелким инвентарем.
— Он тоже умер?
— Он давно был на пенсии. Если бы он был жив, ему было бы девяносто два года.
— Когда он умер?
— Я же говорила вам: двенадцать лет назад.
— Он не оставил семьи? Был вдовцом, когда женился на вас?
— У него был сын, который сейчас живет в Венесуэле.
— Я передам комиссару все, что вы мне рассказали.
— И вы думаете, что он меня примет?
— Если он решит вас принять, то пришлет вам повестку.
— У вас есть мой адрес?
— Вы написали его на бланке, не так ли?
— Да. Я не забыла об этом. Понимаете, я ему так доверяю! Думаю, что только он поймет меня. Я говорю это не для того, чтобы вас обидеть, но вы мне кажетесь таким молодым…
Он проводил ее до двери и потом по коридору до самой лестницы.
Когда он вошел к Мегрэ, Жанвье уже там не было.
— Ну что?
— Думаю, что вы правы, комиссар. Это сумасшедшая. Но спокойная, очень спокойная, прекрасно владеет собой. Ей восемьдесят шесть лет — хотелось бы мне сохранить рассудок в таком возрасте.
— А какая опасность ей грозит?
— Свыше сорока лет она живет в одном и том же доме на набережной Межесери. Дважды была замужем. Утверждает, что во время ее отсутствия вещи в квартире меняют свое место.
Мегрэ закурил трубку.
— Какие вещи, например?
— Она находит покосившиеся картины, переставленные вазы…
— У нее есть собака или кошка?
— Нет. Ей достаточно пения птиц на первом этаже.
— Ничего больше?
— Почти. Она убеждена, что кто-то следит за ней на улице.
— Она кого-нибудь заметила?
— Конечно, нет. Это мания.
— Она придет еще?
— Хочет встретиться лично с вами. Говорит о вас, как о боге, вы для нее единственный, кто может в этом разобраться. Что мне делать?
— Ничего!
— Но она вернется!
— Тогда увидим. На всякий случай расспроси консьержку Мегрэ углубился в бумаги, а молодой Лапуэнт вернулся в комнату инспекторов.
— Она сумасшедшая? — спросил его Жанвье.
— Возможно, но не похожа на других.
— У тебя много знакомых сумасшедших?
— Одна из моих теток лежит в психиатрической лечебнице.
— Кажется, эта старушка произвела на тебя впечатление
— Немного. Она смотрела на меня, как на сопляка, который ничего не понимает. Она верит только в Мегрэ.
После обеда Лапуэнт прошелся по набережной Межесери, где в основном расположены магазины, торгующие птицами и мелкими животными. Погода была прекрасной, владельцы кафе выставили столики на тротуар. Подняв голову, Лапуэнт заметил, что на втором этаже окна открыты. С трудом он нашел комнату консьержки в глубине двора. Ее хозяйка, греясь на солнце, штопала мужские носки.
— Вы к кому?
Он показал ей удостоверение уголовной полиции.
— Мне бы хотелось услышать все, что вы знаете о некоей госпоже Антуан де Караме. Ведь ее так зовут, правда? Это старая дама, которая живет на втором этаже.
— Знаю, знаю. Антуан — фамилия ее второго мужа, поэтому и ее фамилия Антуан. Но она так гордится первым мужем, который занимал важный пост в мэрии, и взяла фамилию Антуан де Караме.
— Как она ведет себя?
— Что вы имеете в виду?
— Она не странновата?
— Интересно, почему вдруг полиция заинтересовалась госпожой Антуан?
— Она сама попросила об этом.
— На что она жалуется?
— Вроде бы в ее отсутствие предметы в квартире меняют место. Она вам никогда об этом не говорила?
— Спрашивала только, не видела ли я, чтобы кто-то крутился у ее квартиры. Я сказала, что нет. Ведь отсюда не видно, когда кто-то входит или выходит. Лестница у ворот.
