Эрл Гарднер - Счет девять
Берта скривила лицо в глуповатой улыбке. Эта сладенькая, ненатуральная улыбка шла ей как почтовый штемпель – стодолларовому банкноту. Опять сверкнул блиц.
– Прекратите, – изрекла Берта. – Идите к черту!
– Еще разок, – возразил фотограф. – Теперь сделаем по размеру страхового полиса.
Он выдернул кассету, сунул в фотоаппарат другую, достал из кармана новую лампочку, лизнул цоколь и ввинтил ее в патрон рефлектора. Поднял фотоаппарат, отрегулировал объектив и попросил:
– Теперь, пожалуйста, улыбнитесь.
Берта глубоко вздохнула. Мне показалось, что я слышу скрежет ее зубов.
Олни сказал:
– Нам хотелось бы сделать снимок одного из двоих компаньонов и…
– Только быстро! – сквозь зубы процедила Берта; ее лицо скривила злобная усмешка. – Хотя кое-кто готов работать и в этом кабаке… Убирайтесь!
Фотограф, не спуская глаз с ее губ, подождал, пока лицо Берты не приняло нужного выражения. Она, в сущности, женщина разумная и потому приподняла уголки неразжатых губ в подобие улыбки. Блиц сверкнул еще раз.
Берта прошипела архивариусу:
– Хватит. Слезай со стола и принимайся за работу.
Берта направилась было в свой кабинет, но, видимо сочтя необходимым объяснить мне, что происходит, остановилась и небрежно произнесла:
– Дин Крокетт-второй дает бал и нанимает нас охранять вход, чтобы никто посторонний не проник в квартиру. В прошлый раз, когда он устраивал прием, кто-то из незваных гостей стибрил нефритовую статуэтку стоимостью шесть тысяч долларов. Он хочет быть уверенным, что такое не повторится. Считает, что главное – не допустить на бал посторонних, а приглашенные вне подозрений.
Я сказал:
– В таком случае ты не сможешь охранять драгоценности. Только вход.
– Точно, – вмешался Олни. – Вход. И агентству поможет реклама, мистер Лэм. Это в интересах не только мистера Крокетта. Облегчит вам работу. Предупреждение незваным гостям, что их не потерпят, – половина успеха.
– Я вызову для охраны самых опытных агентов, – заверил я.
– Хорошо, – согласился Олни. – Одна из причин, почему я захотел увидеть в газете именно ее изображение: она выглядит так сурово… – Он спохватился: – Я хотел сказать, так профессионально…
Берта едва не испепелила его гневным взглядом.
– Не трудись деликатничать, – сказала она. – Я жестокая волчица и знаю это.
– Мы решили обратиться в детективное агентство, где работает женщина-профессионал, – пояснил Олни. – Мистер Крокетт полагает, что нефритовую статуэтку украла женщина. А мужчина не может подойти к даме и сказать: «Прошу прощения, мне показалось, что вы только что сунули под платье статуэтку». У решительной женщины-детектива совсем другие возможности.
Олни с улыбкой посмотрел на Берту.
– Я переверну ее вверх тормашками, поставлю на голову и вытрясу все, что бы она ни спрятала, – пообещала Берта. – У меня никто ничего с собой не унесет.
Я сказал Олни, что это коронный прием Берты, кивнул ей и пошел в свой кабинет.
Элси Бранд, моя секретарша, вскрывала почту.
– Почему ты не сфотографировалась? – поинтересовался я.
– Меня не позвали.
Я посмотрел на ее ноги:
– Ты работаешь гораздо лучше архивариуса.
Она покраснела, затем засмеялась и сказала:
– Архивариус ведет прием посетителей. Она общительна и дружит с фотографом. Не думаю, что мои ноги – предмет, достойный внимания.
– Два предмета, – уточнил я.
Она буквально швырнула мне письмо:
– Вот на это нужно ответить немедленно, Дональд.
Глава 2
Наш рекламный материал украсил ближайший номер вечерней газеты. Снимок получился очень неплохо. Ножки архивариуса выглядели весьма соблазнительно, и Берта Кул, подобная семидесятипятикилограммовому мешку картошки, с бульдожьей челюстью и сверкающими глазками, эффектно контрастировала с миниатюрной девушкой. Статья, озаглавленная «Дин Крокетт объявляет войну воришкам», не могла не понравиться даже самому требовательному редактору: в ней было упомянуто все, что могло способствовать популярности Крокетта, – путешествия, охота на крупного зверя, приключения, два предыдущих брака. На фотографии красовалась его теперешняя жена – знойные глазки и белокурые локоны над эффектными округлостями. Описаны особые апартаменты, нечто вроде «дома в доме», изложена история о незваных визитерах, которые заявились на прошлую вечеринку. Перечислены крокеттовские безделушки, унесенные охотниками за сувенирами три недели назад, и в частности резной нефритовый Будда.
«Предстоящий прием, – говорилось в статье, – будет взят под охрану хорошо известным детективным агентством „Кул и Лэм“. Берта Кул, главный компаньон, готова сама взяться за работу, и не поздоровится любому, кто попытается войти, не будучи приглашенным, равно как и тому, кто вознамерится улизнуть с каким-нибудь экспонатом бесценной коллекции Дина Крокетта-второго».
Далее в статье сообщалось, что сотрудник Крокетта Отис Олни, ведающий связями с общественностью и светской жизнью, тщательно просеял список гостей. Прежде чем лифт поднимет их с верхнего этажа до «дома в доме», каждому придется показать приглашение. Это будет музыкальный вечер с демонстрацией фильмов, которые Крокетт снял во время своего последнего путешествия на Борнео.
Газетную статью иллюстрировали также снимки самого Крокетта с духовым ружьем в руках и его яхты, на борту которой он «объехал весь мир». Словом, полный отчет вплоть до нынешнего дня.
Прочитав статью, я спросил у Элси Бранд:
– Как восприняла это Берта?
– Буквально пожирает ее, – ответила Элси. – Приказала, как только принесут, подать ей газеты. Важничает, как павлин.
– А архивариус?
– Ходила вчера на свидание с фотографом.
– Ловко сработано!
– Ты имеешь в виду архивариуса или фотографа? – спросила она.
– А ты как думаешь?
– Ну, – сказала она, – давай назовем это так: случай непреодолимого влечения к неотразимому существу.
– Я что-то не заметил неотразимого существа, – возразил я.
Элси с притворной скромностью опустила глаза.
– Видимо, на сей раз ты осмотрелся менее тщательно, чем обычно, Дональд.
– Я совсем не осматривался, – поправил ее я. Элси покраснела.
– Берта вознамерилась преподнести себя публике единственным представителем фирмы, – заметил я. – Она не позаботилась, чтобы в газете появилась и фотография компаньона.
– Когда речь идет о внутриагентских отношениях, – твердо сказала Элси Бранд, – я придерживаюсь тактики благоразумного молчания.
– Чертовски разумная тактика.
– Ты будешь на приеме, Дональд?
– Незачем, – ответил я. – Это бенефис Берты. С нанимателем договорилась она, рекламу организовала тоже она. Пусть и торчит там около лифта, наблюдая за девчонками с декольте чуть не до пупа и надеясь через разрез узреть какого-нибудь нефритового Будду.
