Дженнифер Роу - Печальный урожай
— Нет, мне хочется, чтобы к их приезду всё было готово. Ох, Анна, я ведь знаю, как он живёт с этой своей Сью. Она же понятия не имеет о том, что такое домашний уют. Представляешь, как приятно будет Крису хоть раз в году поспать в чистой, хорошей постели?
Они вместе подоткнули простыню, расстелили и заправили вторую и занялись одеялами.
— В доме вечно бедлам, — продолжала Бетси, — везде валяется одежда, посуда не мыта. А Крис такой чистюля, сама знаешь. Наверняка этот беспорядок ужасно действует ему на нервы. Как подумаю, прямо сердце разрывается.
— Вот пусть сам и приберёт, если это так действует ему на нервы, — раздражённо заметила Анна и, сделав над собой усилие, добавила:- Дамьен всегда помогал мне по хозяйству.
Бетси выпрямилась, и в упор посмотрела на дочь.
— По-моему, родная, ты довольно натерпелась от Дамьена, чтобы ставить его в пример другим.
— Помилуй бог, я не собираюсь никого воспитывать. Однако Сонси целыми днями в больнице, у неё постоянно ночные дежурства, так что она занята не меньше Криса.
— Ну, не знаю. Физический труд, конечно, утомляет, но разве можно сравнить его с умственным? Кристофер сам всегда об этом говорит. Он все силы отдаёт школе, а ты хочешь заставить его надрываться и дома. Впрочем, он и без того всё делает сам, однажды проговорился, бедняга. А вообще-то Крис никогда не жалуется, всё время выгораживает эту Сью. — Бетси вздохнула.
— Я понимаю, мама, ты считаешь, что Сонси ему не пара, но ведь… она так обожает Криса. Она…
— Что ты, родная, я не осуждаю, да боже упаси! Чтобы я стала вмешиваться! Я даже по-своему привязана к ней. Но что поделаешь, если у неё совсем другое воспитание? Но, по-моему, она и не стремится быть достойной Кристофера и как будто даже не понимает, что не о таком будущем он мечтал. Брак, Анна, — это всегда партнёрство: что-то отдаёшь, что-то получаешь. Однако, к сожалению…
— Да, да, мама, я знаю…
Анна не выносила подобных разговоров. Матери только слово скажи, и она уже не угомонится. Да и стоит ли ломать копья из-за невестки? К тому же Крис, скорее всего, и впрямь разочаровался в своей жене. Что бы там мать ни говорила, он уже наверняка излил ей душу.
Ярким вязаным пледом они накрыли постель, подвинули шкаф, оставив место для прохода. С другой стороны матраса, у стены, стоял низкий комод; на нём тоже вязаная скатёрка и ваза с полевыми цветами, как символическое «Добро пожаловать!». Точно такое же приветствие в виде букета Анна нашла и в своей комнате. Да, мама поистине неутомима.
— Ну как? Уютно, правда? — Бетси с удовлетворением окинула взглядом изменившийся интерьер.
Анна вдруг почувствовала прилив нежности к матери. Старается изо всех сил, всё ради детей, а они принимают это как должное. И за каждого из них у неё душа болит: за отца, который сильно сдал, так что все дела пришли в расстройство; и за неё, Анну, после этой истории с Дамьеном; и за балбеса Родни; а теперь вот ещё за Криса с этой его курицей Сонси — даже прозвище у неё какое-то дурацкое. И всё же Бетси, как всегда, подтянута и элегантна, правда, теперь, в порыве нежности, Анна заметила тонкие морщинки у рта, в уголках глаз и впервые поняла, что мать устаёт и начинает стареть. Ещё бы, ведь она одна служит опорой шаткому семейному зданию.
— Бедная моя старушка! — Анна обняла её за плечи. — Дети у тебя не слишком удачливые, верно? Ну ладно, пойдём, напою тебя чаем, а потом приготовлю комнату для Кэт и Джереми.
Бетси благодарно взглянула на дочь.
— Чашечка чаю — восхитительно!
Они обогнули угол веранды и остановились у коридора, ведущего в гостиную.
— И кому взбрело в голову застеклить веранду? — сказала Анна. — С открытой верандой дом смотрится куда лучше.
— Да, пожалуй. Зачем тёте Алисе одной столько жилого помещения? Но во время сбора яблок веранда нас очень выручает. Иначе где бы мы все разместились? Итак, Крис и Сью будут там, Родни — с противоположной стороны веранды, а вот здесь, перед входом, поместим Ника и Джилл.
Анна бросила взгляд на раскладушки, стоящие изголовьями друг к другу вдоль стены. Для Джилл и Ника «медовый месяц» не предусмотрен, хотя живут они вместе столько же, сколько Кэт с Джереми — лет двенадцать-тринадцать. Но раз брак не официальный, значит, по понятиям Бетси, они не супруги и им полагается спать порознь. Домом владела Алиса Олкотт, но ежегодный сбор урожая организовывала и проводила Бетси Тендер, согласно своему сценарию.
В полутёмный коридор выходили двери всех комнат. Бетси с Уилфом обычно располагались в большой спальне слева. Прежде это была комната родителей Алисы. Бетси признавалась, что, когда она была девочкой, эта комната пугала её своей непомерной величиной. Анна тоже с детства не любила это помещение: говорят, после смерти отца Алисы под кроватью, за отставшей половицей, нашли тайник, где в жестяной коробке хранились его завещание и куча золотых монет. Теперь спальню заставили лишней мебелью, но от этого она не стала менее унылой. Гнетущее впечатление только усугубляли дубовая кровать во всю стену и массивный резной гардероб напротив. Комната тянулась вдоль всего коридора, если не считать маленькой бельевой перед входом в гостиную; в этой каморке стоял шкаф, забитый множеством льняных простынь, наволочек с кружевами и обтянутыми пуговицами, вышитых скатертей и салфеток, густо пересыпанных нафталином.
Справа по коридору были ещё две спальни: «розовая» — Анны и небольшая комнатка, куда на неделю должны были втиснуться Кэт, Джереми и Зоя. Эта комната всегда звалась «китайской», может быть потому, что бордюр на обоях был украшен фонариками. Раньше в «китайской» комнате спала тётя Алиса, но старухе вдруг взбрело в голову отгородить часть закрытой веранды с другой стороны дома и устроить там себе спальню.
— Мама, а почему тётя перебралась на веранду? Здесь же теплей? — заглядывая в комнату, спросила Анна.
— Бог её знает, — вздохнула Бетси. — Якобы ей хочется смотреть на свои яблони. Потому и окна там сзади велела переделать, чтоб открывались внутрь. У неё теперь полно причуд, и я очень беспокоюсь, когда она остаётся здесь одна. Хочу в этот раз уговорить её переехать в Сидней — там я хоть могла бы присматривать за ней.
Через неприбранную гостиную они прошли направо, в кухню. Анна поставила чайник и принялась разглядывать всякий хлам, собранный здесь не одним поколением. На стене, рядом со старым расписанием поездов, висел календарь времён коронации Виктории. Над печкой, на крючке, — большой чугунный котёл. Его-то действительно стоило сохранить как остаток древности, подумала Анна. Ей вдруг стало почему-то до боли жаль Алису.
