Чингиз Абдулаев - Один раз в миллениум
— Итак, — сказал он, — давайте начнем разговор. Как к вам обращаться? Господин Халупович? Или по имени-отчеству? Или вам больше нравится старорежимное «товарищ»?
— Можно просто Эдик, мне сорок четыре, хотя в этом году будет уже сорок пять и, мне кажется, вы старше меня.
— Между прочим, я младше вас на несколько лет, — улыбнулся Дронго, — мне всегда нравилось удивительное свойство лысых людей. В молодости выглядишь гораздо старше, а в зрелые годы — гораздо моложе. Не так видна седина, как у людей, имеющих шевелюру. Но учитывая, что мы похожи друг на друга, я надеюсь, что выгляжу не старше.
— Просто вы мощнее, — нашелся Халупович, — и поэтому подсознательно кажетесь мне несколько старше своих лет. Возможно, на меня оказывает психологическое воздействие ваша слава.
— Вы еще и подхалим, — улыбнулся Дронго, — сколько в вас недостатков. Интересно, кто вы по гороскопу? Подождите, я постараюсь угадать. Вызывающе нарядный галстук, дорогой коньяк, который вы принесли в дом незнакомого человека, полное отсутствие комплексов. С другой стороны, вы, очевидно, добились больших успехов в своей нынешней работе. Судя по вашему преуспевающему виду. Но такая работа у вас была не всегда. На левой руке я заметил старый шрам, разрезающий ладонь. Либо дрались, либо производственная травма. Скорее, второе. По натуре вы сангвиник, не холерик, и не стали бы безрассудно бросаться в драку. В то же время вы очень настойчивы и упрямы в своих стремлениях. Очевидно, честолюбивы, если решили прийти именно ко мне, считая меня достойным вашего внимания экспертом. Вы овен по гороскопу или телец. Хотя нет, тельцы более упрямы.
— Овен, — рассмеялся Халупович, — мы с вами родились под одним знаком гороскопа.
— Очень приятно, — усмехнулся Дронго. — Вы еще и готовились к нашей встрече. Мне приятно это слышать. Давайте перейдем к делу. Почему вы хотели со мной встретиться?
— Меня привели к вам весьма необычные обстоятельства, — Халупович улыбнулся. — Начал совсем как в романе. Туманно и загадочно. Никогда не думал, что такое может случиться со мной.
Дронго смотрел на него не перебивая. Халупович слегка волновался, и ему нужно было дать возможность немного успокоиться.
— Дело в том… — Халупович вздохнул. — Извините меня, но я должен быть уверен, что все сказанное мною останется здесь…
— Вы хотите меня оскорбить?
— Нет, конечно. Извините, если я вас обидел. Я только хотел…
— Дорогой Эдик Халупович. Если меня перевернуть и вытряхнуть все тайны, которые я знаю, думаю, что их можно собрать в многотомное собрание сочинений. Поэтому не беспокойтесь и спокойно излагайте мне ваши проблемы.
— Да, да, конечно. Извините меня.
Он смущенно — улыбнулся, взглянул на бутылку коньяка и продолжил:
— По натуре я человек увлекающийся. Вы были правы, я не всегда был такой. Закончил МВТУ имени Баумана, попал по распределению на «почтовый ящик», как тогда называли военные предприятия. Маленький городок, все друг друга знают. Я там провел целых пять лет. Потом перевели в другой «ящик». И так до восемьдесят восьмого года, пока не разрешили кооперативы… Меня тогда только перевели в Москву. У нас оказалось немного свободных денег, знаете, тогда на военных предприятиях очень неплохо платили. Нас было три компаньона. И мы вложили все деньги в компьютеры. Тогда компьютерный бум в стране только начинался и нужны были люди, хоть сколько-то понимающие в этом вопросе. В общем, дела у нас пошли совсем неплохо. К девяносто первому году у нас было около восьми миллионов рублей, огромные по тем временам деньги. А потом Гайдар с его реформой нас немного прижал. Пришлось начинать с нуля. Вы же помните, какая тогда была инфляция. Но на компьютеры все равно был большой спрос. И через пять лет на нашем счету было больше пяти миллионов долларов. В девяносто седьмом было уже пятнадцать. Один мой компаньон уехал в Израиль, а другой в Америку. Я тогда решил остаться. Откуда было знать, что потом случится.
Халупович налил себе коньяка, затем, долив коньяк в бокал Дронго, поднял свой.
— Хороший коньяк, — словно убеждая самого себя, пробормотал он и выпил залпом, как будто это был виски или водка.
— Мне осталось около восьми миллионов долларов, — продолжал Халупович, — и мне захотелось развернуться. Вы даже не представляете, как я жил в девяносто седьмом — первой половине девяносто восьмого года. Снимал виллы в Сент-Тропе. Жил рядом с принцессой Дианой, она как раз в августе проводила там время со своим любовником, перед тем как погибнуть в Париже. Я начал расширять свое дело. Какое это было время, вы наверняка помните.
Он тяжело вздохнул.
— Кто мог тогда подумать, что будет дефолт девяносто восьмого. Весной уже чувствовались первые признаки катастрофы, когда Черномырдина поменяли на Кириенко. Но я ничего не хотел замечать. Даже деньги отказывался получать. Считал себя миллионером. Мне платили семьдесят пять процентов, а оставшиеся двадцать пять — после внедрения компьютеров. Доллар стоил шесть рублей, был стабильно зафиксирован, и мне казалось, что все будет в порядке. В начале августа я прилетел в Москву, и мы отметили день рождения моего друга в «Праге». А потом улетел отдыхать в Ниццу. Никогда не забуду, как восемнадцатого августа сидел в ресторане, а за соседним столиком разместился какой-то тип в полосатой майке. Он достал мобильный телефон и начал говорить, улыбаясь своему собеседнику. Но постепенно улыбка начала сползать с его лица. Сидевшая рядом с ним молодая женщина с ребенком не понимала, что происходит. Сначала они поужинали, а он все еще говорил. Затем терпеливо ждали. Затем пошли по магазинам, а он все еще сидел за столиком, не притрагиваясь к еде и продолжая говорить. Нужно было видеть его лицо в этот момент! Он говорил по телефону в общей сложности несколько часов. И тогда я понял, что произошло нечто непоправимое.
В общем, тогда объявили дефолт. Что было потом, вы знаете. Банки закрывались, рубль рухнул, все полетело в тартарары. Из моих денег мне удалось спасти миллиона полтора. Пришлось закрыть фирму, чтобы рассчитаться с долгами.
— Невеселая история, — сказал Дронго после того, как его гость замолчал, — надеюсь, вы не пришли просить у меня взаймы. У меня вряд ли найдутся такие деньги.
— Нет, — улыбнулся гость, — ценю ваш юмор. Но, слава Богу, с этим у меня все в порядке. Мне даже удалось снова открыть фирму и несколько поправить дела. Правда, сейчас я беру деньги вперед и никому не доверяю. Я имею в виду — ни одному отечественному банку. Все деньги держу за рубежом, так надежнее. Но дело не в этом… Я думал, что все мои проблемы уже закончились. Но оказывается, ошибался. В общем, я сам виноват. Этот дефолт так стукнул меня по голове, что я стал немного сентиментальным. Когда положение несколько стабилизировалось, я решил вспомнить всю свою жизнь. У каждого из нас есть свои воспоминания. У некоторых приятные, у некоторых не очень. Поэтому я решил коллекционировать приятные воспоминания. В жизни у меня были три женщины, встречи с которыми я запомнил. Три мгновения в моей жизни. Плюс жена. Вы скажете, что это мало для сорока четырех лет.
