Елена Муравьева - Требуются герои, оплата договорная
— Но…
— Не бери дурное в голову. Откуда у тебя деньги. Голь перекатная, молодость голоштанная. Да и не просила ты ничего, само получилось. — Марта помолчала, смиряя веселое настроение. — В общем так, попала ты, девочка, как кур во щи, попала, — сообщила вдруг.
— Куда я попала? — не поняла Катерина. — Какие щи?
— Ну со щами я погорячилась, пожалуй. Но кашу точно заварила. Придется тебя, милая, вызволять.
— Откуда вызволять? — Кате надоели странные речи.
— Ах, да, — спохватилась собеседница, — ты же не в курсе; девственное восприятие; непаханая целина.
— Я сейчас положу трубку.
— Доченька, — голос мамы возник из ниоткуда. Катя вздрогнула и нахмурилась. Глупые шутки.
— Катя, — Марта посерьезнела, — я знаю про вас множество вещей: привычки, вкусы, пристрастия. Обстоятельства распорядились таким образом, что мы теперь не чужие.
— Я не понимаю, что вы хотите, — взвилась Катя, — объясните, наконец, толком.
— Затем и беспокою. Назначайте свидание, встретимся, обсудим ваше положение.
— В одиннадцать вас устроит? — Катя назвала адрес.
— Вполне. Но вы ведь кажется работаете? Как же трудовая дисциплина?
— Разберемся, не первый раз замужем.
— Конечно, два брака, два развода. Дима и Вова, консервный заводик и журналистика. Значит, до встречи. — Сразив наповал осведомленностью, Марта положила трубку.
Катя на ватных ногах добрела до серванта, взяла кольцо, вгляделась в фиолетовые глубины. Откуда Марте известно про ее мужей? Как она знает про Димин консервный заводик и Мишины статейки в спортивном еженедельнике. Преломляясь в фиолетовых гранях, сапфир лучился веселыми бликами, насмехался, дразнил: «Не знаю, не знаю…»
Кольцо передавали в семье из поколения в поколение уже сто лет. Однако, невзирая на семейную ценность, перстень Катя не любила, душа не лежала к истошной ало-синей яркости камня и помпезному обилию металла. Но после смерти мамы колечко с сапфиром приобрело особый смысл, стало символом, звеном, связующим поколения. Стало и пропало. Нет, полыхал гранями сапфир. Я не пропал. Я вернулся. Я с тобой.
На условленное место — кафе напротив офиса «Весты» — Марта пришла минута в минуту.
— Здравствуйте! — Катя вежливо улыбнулась.
— Привет, — хмуро ответила Марта. От ее утреннего веселья не осталось следа. — За каким хреном, полагаешь, я сюда приперлась?
Катя пожала плечами и получила:
— Прекрати! Ненавижу дешевое лицемерие. Презираю бабские штучки. Тебя никто силой ко мне не гнал, на привязи не держит. Хочешь — проваливай! Не хочешь — сиди и слушай. Эй, официанта, кофейник и две чашки. Мы надолго.
Парнишка в белой плохо отглаженной рубахе собрался возразить, напоролся на взгляд клиентки и раздумал.
Кофе и продолжение не заставили себя долго ждать. Отхлебнув из маленькой чашечки, Марта спросила:
— Что ты знаешь про тонкие миры? Так. Ничего. Ладно. Объясню в двух словах. Люди, пока живы, стремятся к двум вещам: хлебу и зрелищам. И там, — указательный палец указал в небо, — в благодати души ищут подпитки и развлечений. Ясно?
— Ясно, — решила не противоречить Катерина
— Экстрасенсы, медиумы и спириты этим пользуются. Заманивают души в трансцендентальные коридоры, прикармливают эмоциями, приручают.
— Зачем?
— У каждого свой интерес. Мир живых в вечной претензии к миру мертвых. Кто-то кого-то недолюбил или недоненавидел. Кто-то что-то спросить забыл или, напротив, лишнее сболтнул. Ты, вот, к примеру, сильно по матери скучаешь. Потому и не отпускаешь ее в покой. А тут еще мы ее из забвения выдернули. И, если не исправим ситуацию, буйствовать твоей матушке до спокон веку. Не пугайся, буйство — дело обычное; многим душам по душе. При жизни иной человек тише воды, ниже травы, а помрет и ого-го-го, удержу нет. То вдохновением прикинется, то талантом, то природным явлением.
— Зачем же тогда маму, — Катя смешалась, — возвращать в забвение?
— Для порядка. Есть инстанции, которые распределяют, кому очереди своей ждать, кому сразу новый срок мотать, кому томлением духа умы смущать. Наше дело — сторона, смотреть — смотри, а ломать порядок ни-ни. А мы вчера, как слон в посудной лавке, перевернули все. Нечаянно, конечно, но ситуация такова: ты поймала мамочку на крючок и должна принимать меры.
— Какой еще крючок?
—Крючок это сильная и направленная эмоция. Посылать эмоциональные посылы в царство мертвых, то же самое, что ловить удочкой рыбу. Кто-нибудь непременно попадется. Мы с Ядвигой лишь ускорили процесс: скорректировали энергетический вектор и сконцентрировали плотность потока. Дальше сказались непредвиденные факторы. Ваша встреча на кладбище придала вакуум-полю невероятную насыщенность. Настроение Ядвиги добавило редукции. Мама твоя хотела бы — не устояла. Такой заряд кого угодно прошибет насквозь. — Марта перешла на шепот: — Беда, однако, в другом. Мама твоя оказалась в паршивой компании. Выходка с колечком наводит на мысль, что без посторонних и очень плохих влияний дело не обошлось.
— Почему? — понизила голос и Катя.
—Потому что сама она на хитрости еще не способна, так как молода и неопытна. А закидон с кольцом — это агрессия первого порядка, типичный прием якорения. Если душа хочет взять в заложники человека она переводит отношения на материальную основу. Якобы из беспокойства выдает сведения: там-то и там, есть то-то и то, иди, найди. Стоит подчиниться, искомый предмет становится проводником мятежной души.
—То есть?
— Получив материальное пристанище в нашем мире, душа обретает способность к осуществлению. Она вторгается во внутренние пространства человека, превращается во внутренний голос и может довести избранника до психоза.
— Мама меня обижать не станет, она меня любит. — В маминой любви Катерина не сомневалась ни минуты.
— Мама твоя умерла, — напомнила Марта. — И душа ее скоро освободится от мирских забот. Память и любовь уйдут первыми — они самое тяжкое бремя. Тогда и жди неприятностей. Хорошо если с ума не сойдешь.
Новый взгляд на психические расстройства удивил Катерину до невероятия.
— Вы меня разыгрываете? — спросила, не надеясь на положительный ответ. С какой стати Марте морочить ей голову? Они видятся второй и, возможно, последний раз в жизни. — Разыгрываете, да?
— Нет. — Марта насупилась. — Вопрос очень серьезный. Надо вернуть душу в законные приделы, нечего ей в нашем мире ошиваться, не по чину честь.
— А нельзя ее придержать на воле? — мысль о том, что мама станет витать облаком, летать тучкой, блестеть каплей росы, была очень приятна. Мама сама так хотела — быть рядом, не исчезать.
