Морис Периссе - Свидание у карусели
– Какого черта ваш друг мог искать на кладбище?
Для порядка он обшарил другие карманы одежды Бертрана, но ничего там не нашел, кроме мелочи, нескольких мятых франков, носового платка и расчески.
– Едем на кладбище, – решил Жардэ. В машине Венсан сказал:
– Я тоже гадаю: что Бертран мог делать на кладбище? Мы работаем здесь всего три месяца, никого не знаем в городе и сомнительно, чтобы кто-то назначил ему любовное свидание на кладбище. И притом в восемь утра – ведь он умер между половиной восьмого и восьмью утра. Когда же еще он мог сюда наведаться?
– Чистое предположение, господин инженер. Опыт учит, что надо все проверять до самых мелочей, даже если они кажутся абсурдными или маловажными.
Местное кладбище, вытянутое в форме ножа, белело на солнце светлыми плитами могил. Двум посетителям не пришлось прибегать к услугам сторожа, чтобы найти аллею В и номера захоронений, выгравированных на каменных и мраморных надгробиях. Кроме того, что аллея В находилась сразу у входа, а не в глубине, нумерация ее заканчивалась на цифре 27.
– Я так и думал, – сказал Венсан. – Мы ошиблись кладбищем. А нет ли кладбища в Кро?
– Есть. При выезде из города в сторону Соллиеса.
– Которое примыкает к шоссейке?
– Оно самое. Поехали? В машине Венсан сказал:
– Мои рассуждения, возможно, абсурдны, но столько абсурда во. всем этом кошмаре! Вопрос: усадьбы, расположенные в долине Верно, относятся к коммуне Йера или Кро?
– Южные к Йеру, северные – к Кро.
– Предположим, что усадьба, куда Бертран провожал девушку, входит в Кро…
– Ну и что?
– При ее странностях девушка вполне могла назначить свидание на кладбище в Кро…
– Маловероятно. Но ваш друг Бертран мог получить сведения, приведшие его на это кладбище. Остается узнать, что это за сведения. И действительно ли речь идет о кладбище в Кро. Надеюсь, нам не придется посещать все кладбища в округе.
– До чего красива эта долина, – вместо ответа произнес Венсан.
Он не решился задать один-единственный мучивший его сейчас вопрос: попадут ли, как он надеялся, в поле зрения полиции те, кто затаился во всех этих бастидах,[9] усадьбах, виллах, скрытых густыми грядами деревьев и связанных с шоссе лишь узкими длинными аллеями из пальм и каштанов? В его голове вертелась одна и та же мысль: если верить Бертрану, то где-то именно здесь, возле одной из аллей, в ночь 13 июля, в грозу, он высадил девушку… Словно угадав его мысли, комиссар сказал:
– Вы представляете, сколько известных, знаменитых людей живет в этой долине? Здесь вот много лет подряд жил генерал, который был адъютантом крупного военачальника.
– И поэтому, – агрессивно бросил Венсан, – полиция должна надевать перчатки, когда приходится вести расследование здесь?
– Скажем точнее: должна работать умело, негромко и терпеливо.
Он не счел нужным сообщать Венсану о том, что его службы уже начали составлять списки всех домов в долине, от которых к шоссе ведет аллея, равно как списки их обитателей. После этого, и только после этого, он начнет расследование на месте. Со всеми подобающими предосторожностями. Но до этого еще…
Кладбище в Кро оказалось практически пустынным, когда они через некоторое время прибыли туда. Жардэ перечитал записку Бертрана с корявым планом и без труда нашел аллею В в глубине и могилу № 38. Независимо от того, что кладбище на сей раз оказалось искомым, комиссара не покидало чувство, что часть того, что они искали, находится здесь, даже если в головоломке не хватало кусков.
Прежде чем вытащить блокнот, Жардэ внимательно осмотрел мраморный склеп – очень красивый, шелковистый на ощупь мрамор. На кресте золотыми буквами выведены пять имен под одной фамилией, пять неизвестных ему имен. Свежие цветы – гладиолусы и розы, возлежавшие на белом мраморном надгробии, стойко сопротивлялись нараставшей тяжелой и липкой жаре.
– Ну вот, – сказал Венсан. – Нашли ниточку, потянули, а она привела в никуда.
– Откуда вы знаете?
Продолжая пристально рассматривать склеп, Жардэ заметил на поверхности темноватое пятно и показал Венсану:
– Смотрите, здесь было то, что многие семьи оставляют на могилах, – вазы, подставки, мраморные книги с надписью «Моей любимой дочке», часто с фотографиями на эмали. След совсем свежий: большой прямоугольник сантиметров пятьдесят в длину и двадцать в ширину. Но это еще ни о чем не говорит: здесь просто лежал кусок мрамора, а теперь его нет, вот и все.
В конце аллеи появилась старушка, толкающая перед собой тележку с лейкой и тяпкой. Типичная жительница Прованса, обгоревшая на солнце, в широкой цветной юбке и треугольной косынке, завязанной узлом на груди. Поравнявшись с мужчинами, она остановилась и с любопытством посмотрела на них.
– Припекает, а? Небось к вечеру опять жди грозы. А вы не сродственники им приходитесь – Данселям?
– Нет.
– Оно и не диво, меж нами будет сказано.
– Это почему?
– Потому как не знают Данселей в округе. Родом-то они, видно, из здешних мест, коль на последний покой сюда пожаловали, под южное солнышко. И впрямь красиво наше кладбище, а? А скажите-ка, не вы ли портрет малышки сорвали?
– Малышки?
– Ну да. На прошлой неделе… Я каждую неделю являюсь сюда прибирать могилку мужа и сыночка. Скажу вам, что кладбище это знаю вдоль и поперек, как говорится. Так вот, верьте – не верьте, а всякий раз, проходя мимо покойных Данселей, я любовалась малышкой – красива ангельски, царство ей небесное.
– Ангельски красива?
– Да уж! Если верить фотокарточке, что была здесь вделана в мраморной раскрытой книге. С одного боку надпись – «моей любимой внучке», а с другого – ее портрет эмалевый. До того мила, до того живая, что, сдавалось мне, будто хочет со мной заговорить. Короче, привыкла я видеть ее в каждый свой приход.
– И теперь, вы говорите, эта книга исчезла?
– А разве не вы ее сняли?
– Да нет же!
– Погодите, я в толк не возьму. Выходит, кто-то повадился могилы разорять! Проклятье падет на наши головы и небеса разверзнутся, вот что я скажу! Покуситься… на кладбище… Видно, мальчишки приходят и балуют среди могил! Ничего не чтит нынешняя молодежь, креста на ней нет! Но, скажите на милость, кому же по силам такое дело – поди, тяжел кусок мрамора? И заметьте, сколько хожу сюда, никогда не видела, чтобы кто-то ухаживал за могилой. Никогда.
– А цветы? Откуда?
– Это цветочник. Ему поручено освежать цветы каждую неделю, так люди говорят. И плачено ему за это изрядно. Ладно, господа, заболталась я с вами, солнце уж припекать стало вовсю.
– Вам помочь с тележкой? – спросил Венсан.
– Нет, не надобно, вы слишком любезны, моя могилка неподалеку.
