Эрл Гарднер - Дело очаровательной попрошайки
– Как же он это сделал? – удивился судья. – Разве вы не переслали в банк копию решения суда?
– С разрешения суда я приготовил для банка частное решение, по которому все деньги, находящиеся на счету Гораса Шелби, до последнего цента должны быть переданы его опекуну, Бордену Финчли.
– Банк это не выполнил?
– Нет, выполнил.
– Как же Мейсон получил пятьдесят тысяч из этих денег?
– Не из этих, а из других.
– Предусмотренных распоряжением? – спросил судья Пеллингер.
Мелроз заколебался.
– Продолжайте!
– Эти деньги не были упомянуты ни в частном распоряжении, ни в объяснительной записке к нему. Но, конечно, они были предусмотрены самим духом судебного постановления об учреждении опеки.
– Ладно, прежде чем разбираться в этом вопросе, давайте узнаем, насколько неправоспособен Горас Шелби, – сказал судья. – Мне прекрасно известно, как сильно занят доктор Олм. В это время дня перед его кабинетом сидит огромная очередь больных, поэтому я хочу как можно скорее отпустить его.
Судья Пеллингер повернулся к доктору Олму, и у Дарвина Мелроза появилось неприятное ощущение, что инициатива у него была отнята.
– Вы видели Гораса Шелби, доктор?
– Нет.
– Почему?
– Потому что его больше нет в санатории, или так называемом доме отдыха.
– Где же он?
– Не знаю.
– Как это случилось?
– Опять-таки не знаю, но у меня появились кое-какие идеи на основании того, что я там обнаружил.
– Что вы там обнаружили?
– Этот так называемый санаторий нельзя назвать даже домом отдыха. Им руководит человек, который называет себя доктором, но, по моему мнению, он совершенно ничего не понимает в психиатрии. Мы нашли доказательства того, что Горас Шелби был привязан ремнями к койке, по всей вероятности, с того самого момента, как поступил в это учреждение. Мы обнаружили, что персонал не ведет ни историй болезни, ни учетных карточек. По моему мнению, это место – совершенно неподходящее для человека, которого там держат против его воли.
Я пытался узнать, убежал ли мистер Шелби оттуда сам или же его переместили сотрудники санатория, не желая, чтобы я произвел порученное мне обследование. В связи с этим я услышал весьма примечательное заявление человека, руководящего этим заведением. Он уверял, что мистер Шелби сбежал без посторонней помощи. Означает ли это, спросил я его, что мистер Шелби, который, по заявлению своих родственников, не способен заниматься собственными финансовыми делами и которого пришлось привязать к койке, ибо с ним не мог справиться персонал, проявил достаточно сообразительности и изобретательности, чтобы раздобыть нож, перерезать ремни, одеться и незаметно улизнуть из санатория, не имея денег не только на такси, но даже на автобус, и спрятаться так, что его не могут найти. Я сказал Бекстеру, что одно из этих заявлений исключает второе, они несовместимы.
– С разрешения суда, – вмешался Мелроз, лицо которого покраснело не то от негодования, не то от стыда, – я должен заявить, что данное утверждение психиатра, пусть и с назначения судьи, совершенно произвольно. Он делает выводы на основании не обследования пациента, а личных впечатлений и оценки заявлений доктора Бекстера о побеге пациента.
Судья Пеллингер в задумчивости нахмурился.
– Весьма логичный вывод, – сказал он наконец. – Знает ли кто-нибудь о местонахождении Гораса Шелби в данный момент? Я задаю этот вопрос главным образом адвокату, ибо он в первую очередь отвечает за действия своих клиентов по делу.
Мелроз ответил:
– Я заверяю суд, что не имею представления, где находится Горас Шелби, и мои клиенты, мистер и миссис Финчли, заверили меня, что они тоже не располагают никакими сведениями в этом отношении. Ральф Экветер, гостивший в их доме, сказал мне то же самое. Однако, как я понимаю, Дафния Шелби, молодая женщина, претендующая на родство с Горасом Шелби, не находится у себя в отеле. И хотя она знает, что слушание дела назначено на два часа, ее в суде нет. Более того, я убежден, что ее поверенный тоже не знает, где она.
Судья Пеллингер нахмурился.
– Мистер Мейсон? – сказал он.
Мейсон медленно поднялся, слегка повернув голову, так как он услышал, как скрипнула входная дверь, и, не изменив выражения лица, спокойно заявил:
– Поскольку Дафния Шелби только что сама вошла в суд, пусть она и отвечает.
Дафния подбежала к Перри Мейсону:
– Прошу прощения, мистер Мейсон, я попала в пробку на улице, весь транспорт стоял, и я…
– Все в порядке, – успокоил девушку Мейсон. – Садитесь.
Потом он повернулся к судье:
– Что касается меня, исчезновение Гораса Шелби явилось для меня форменным ударом. Меня вызвал в санаторий доктор Олм, вот так я узнал об этом новом повороте дела.
Судья Пеллингер объявил:
– Суд не может выносить решений вслепую. Слушание дела откладывается до того момента, когда доктор Олм обследует Гораса Шелби.
– Но какое решение будет вынесено в отношении тех пятидесяти тысяч, которые мистер Мейсон обманным путем передал Дафнии Шелби?
Судья Пеллингер посмотрел сначала на Перри Мейсона, потом на Мелроза. На губах у него появилось подобие усмешки.
– Нарушил ли мистер Мейсон какое-то специальное постановление суда?
– Никакого постановления в отношении самого мистера Мейсона не было, ваша честь.
– Нарушил ли банк какое-нибудь постановление суда?
– Полагаю, банк был предупрежден о назначении опекуна.
– И банк выплатил деньги, переведенные на счет опекуна?
– Нет, ваша честь, банк выплатил эту сумму до того, как опекун о ней узнал.
– Разве распоряжение, переданное в этот банк, не охватывает все счета, кредиты, деньги на депозите? И разве опекун не распорядился написать на счете Шелби свое имя?
– Все было сделано не совсем так. Распоряжение, поступившее в банк, гласило, чтобы банк выплатил опекуну все деньги, находившиеся на счете Гораса Шелби.
– Откуда же взялись эти пятьдесят тысяч?
– Эти деньги были переведены на счет Шелби уже позднее и были сняты с него до того, как опекун узнал об их существовании.
– Но они не были специально оговорены в распоряжении, переданном банку?
– Эти деньги – нет. Не были.
Судья Пеллингер покачал головой:
– Тогда чего же вы хотите? В будущем, мистер Мелроз, не допускайте таких промашек… Что же касается мистера Мейсона, то он действовал, исходя из предположения, что мистер Шелби совершенно дееспособен и может защищать свои интересы и заниматься собственными делами, раз он проявил умение и находчивость и сумел без посторонней помощи убежать из учреждения, где его держали привязанным сыромятными ремнями к койке. Да и я начинаю сомневаться, что такого человека можно назвать слабоумным, впавшим, как принято выражаться, в детство.
