Вернер Тельке - Единственный выход
— Иду! — буркнул Штайнерт.
Голос звучал спокойно. Удивительно спокойно, подумал Вебер. Похоже на затишье перед бурей…
Фройляйн Долл вновь стала неприступной.
— Герр Штайнерт идет, — сообщила она.
— Очень мило с его стороны!
Она любезно кивнула, вернулась к своим бумагам и больше не обращала на Вебера внимания. Он отодвинулся немного от стола, стоя на широко расставленных ногах посреди комнаты и глядя на обитые кожей двустворчатые двери, откуда надвигалась буря.
Через минуту они с треском распахнулись, и на пороге появились оба Штайнерта, отец и сын. Они шли к Веберу.
Лица их по пугающему контрасту с жарой за окном дышали ледяным холодом.
— Ну? — любезно спросил Штайнерт-старший. Голос его предвещал катастрофу.
Вебер поглядывал то на отца, то на сына. В последние дни он пережил тяжелые минуты. Не щадил себя, но и не пробовал скрывать свои ошибки и просчеты. Но сейчас, стоя перед Штайнертами, преодолел уныние и заново обрел покой, так что задуманная ими сцена его вовсе не растрогала.
— Ну? — еще раз не менее любезно и с удивительным спокойствием спросил Штайнерт-старший.
— Ваше желание исполнилось, — сказал наконец Вебер.
— Какое желание?
— То, чего вы опасались, стало свершившимся фактом.
Штайнерт-старший не дрогнул. Все еще спокойным тоном он спросил:
— Вы были свидетелем?
— Только частично. Говоря точнее: не самого важного.
— Я вас слушаю.
— Мы поехали с ними в Швейцарию, в кантон Нойенбург. В Невшателе они остановились в гостинице. На следующий день выбрались на гору Шомон, на поляну над пропастью.
Там Витте совершил первую попытку, которая в последний момент сорвалась. Тогда они вернулись в отель. А среди ночи внезапно выехали. Я шел за ними по пятам, но далеко не уехал — Витте слил воду из радиатора моей машины. Пришлось пешком взбираться на Шомон, но там их не оказалось. До самого утра искал их по окрестностям. Но они исчезли.
Штайнерт-старший задумчиво кивал головой, словно донесение Вебера казалось ему совершенно очевидным. Потом спросил:
— Откуда вы узнали, что было совершено убийство? Из какой швейцарской газеты?
— До сих пор там не было никаких сообщений. Наверное, тело девушки еще не обнаружили.
— Но из чего вы делаете вывод, что Михаэль Витте убил ее?
— Другого объяснения я не вижу, и слишком многое говорит за эту версию. Во-первых, неудачная попытка убийства, которую мы наблюдали, потом неожиданный ночной отъезд, и, наконец, то, что он слил воду из радиатора, чтобы помешать моей погоне.
— А вы не ошибаетесь? — вдруг спросил Вольфганг Штайнерт.
В голосе его уже не было и намека на дружеский тон, как когда-то.
— Что вы имеете в виду?
— А вы не выдумали, случаем, всю эту жуткую историю, чтобы как-то отчитаться за нашу тысячу марок?
— Нет, — возразил Вебер спокойно и очень холодно.
— Значит, ее нет в живых?
— Да, черт возьми!
— Нет, Вебер, ее никто не убивал, — вдруг зарычал Штайнерт-старший, испепеляя Вебера взглядом. — Они вчера вернулись! Оба! Очень довольные и в дивном настроении. А вы нас очень разочаровали. И мы хотели бы как можно скорее забыть о нашем знакомстве.
С этими словами оба повернулись к нему спиной.
— Минутку! — крикнул Вебер.
И сразу тяжесть последних дней словно слетела с него. Услышав, что Анна жива, он почувствовал себя так, словно выбрался из болота и вздохнул свежим воздухом. Он даже рассмеялся. Оба Штайнерта, обернувшись, недоуменно уставились на него. Наконец Вебер вынул платок и прикрыл лицо, словно пытаясь оправдаться.
— Минутку, — повторил он, сразу став серьезным. — Если девушка действительно вернулась, она по-прежнему находится не в меньшей опасности, чем прежде.
— Что это за опасность? — холодно спросил Штайнерт-старший.
— Опасность погибнуть.
— Эта дурацкая теория существовала исключительно в воображении моего сына. Я уже пытался однажды убедить вас в этом.
Вебер слушал Штайнерта-старшего, не веря собственным ушам.
— Значит, вы хотите, чтобы я перестал заниматься этим делом?
— Вот именно, — сухо отрезал Штайнерт-старший. — Тем более что никакого дела не было и не будет.
Вебер все еще не спускал глаз со Штайнерта. Взгляд его блуждал по морщинистому лицу, на котором не дрогнула ни одна жилка. Можно подумать, что оно не раз побывало в огне и закалилось навсегда. Наконец Вебер полез в карман и швырнул на стол листок бумаги.
— Вот ваш чек! Заберите его! И раз уж мы начали говорить правду в глаза, добавлю: я взялся за это дело не ради того, чтобы обеспечить нужный вам скандал. Я просто хотел спасти девушку. И могу это с тем же успехом сделать без вас.
Штайнерт-старший, не говоря ни слова, взял со стола чуть смятый чек и отвернулся.
— За поездку, предпринятую по вашему поручению, я представлю счет, — бросил вслед ему Вебер.
Штайнерт-старший махнул рукой в сторону фройляйн Долл.
— Разберитесь! — бросил он. — И впредь прошу этого господина сюда не пускать.
И не удостоив больше Вебера ни единым взглядом, исчез вместе с сыном за обитыми кожей дверьми.
Вебер немного поглядел им вслед, потом подошел к столу фройляйн Долл и бросил на него счета. Но она смотрела не на бумаги, а ему в глаза. И вдруг улыбнулась.
Вебер удивился — этого он никак не ожидал от фройляйн Долл. Но потом тоже улыбнулся, немного криво, ибо испытывал в этот момент настоящую боль.
— Вы хорошо улыбаетесь, — заметил он.
— Вам это кажется удивительным?
— Я думал, вы вообще не умеете улыбаться.
— Да?
— Вам это очень к лицу. Теперь заметно, что вы настоящая женщина.
— А прежде вы были иного мнения?
Вебер только усмехнулся и не ответил.
Она начала проверять цифры на бумажке, но, не закончив, отложила карандаш, откинулась в кресле и испытующе уставилась на Вебера.
— Но вы ему утерли нос! Как я хотела бы хоть раз сделать так же!
— Да, дурака валять я умею! — поморщился Вебер.
Она расхохоталась, и сразу лицо ее стало мягким, милым и привлекательным. Потом занялась подсчетами. Когда закончила, достала коробку с деньгами и выложила на стол банкноты, которые Вебер, не считая, сунул в карман. Одновременно из другого кармана он извлек фирменную визитку и положил перед фройляйн Долл. Взяв карточку в длинные ухоженные пальцы, она взглянула на Вебера.
— А фирменные бланки у вас тоже есть?
Вебер с серьезным видом кивнул.
— Это почти все, что у меня есть.
И повернулся к выходу. На полпути к дверям остановился и еще раз оглянулся. Она все еще сидела в той же позе с визиткой в руках и смотрела ему вслед. Даже улыбка, которая могла означать все, что угодно, осталась на лице.
