Жорж Сименон - Мегрэ ищет голову
– Вы не боитесь оставлять ее одну, шеф?
Мегрэ пожал плечами. Если бы здесь нужно было что-либо прятать или уничтожать, об этом давно бы уже позаботились.
Тем не менее ее долгое отсутствие удивило его. Слышно было, как она движется, как журчит вода в умывальнике, как выдвигаются и задвигаются ящики шкафа.
Возвращаясь, она снова задержалась на кухне, несомненно решив, что это последние глотки спиртного, которые ей дано сделать прежде, чем она снова получит такую возможность.
Когда г-жа Калас наконец появилась, трое мужчин уставились на нее с одинаковым изумлением, к которому у Мегрэ примешивалась крупица восхищения.
За какие-то двадцать минут она полностью преобразилась. Черное платье и манто делали ее представительной. Благодаря тщательной прическе и шляпе черты лица казались более выразительными, походка стала легче, осанка – уверенной и почти горделивой.
Знала ли она, что производит подобный эффект? Не было ли в этом известного кокетства? Она не улыбнулась при виде их удивления. Деловито проверила, все ли нужное есть в сумочке, и негромко бросила, натягивая перчатки:
– Я готова.
От нее пахло духами и коньяком. Она не забыла попудриться и провести по губам помадой.
– Вы не берете с собой чемодан?
Она почти с вызовом отрезала: «Нет». Брать с собой белье и запасную одежду – не значило ли это признать себя виновной? Во всяком случае, это означало допустить наличие каких-то оснований для ареста.
– До скорого! – бросил Мегрэ Мерсу и его сотрудникам.
– Вы возьмете машину?
– Нет, поищу такси.
Любопытное было ощущение – оказаться рядом с ней на тротуаре и идти по залитой солнцем улице.
– У нас, пожалуй, больше шансов найти такси, если мы пойдем в сторону улицы Реколе.
– Пожалуй.
– Я хотел бы задать вам один вопрос.
– Вы же не стеснялись до сих пор.
– Сколько времени вы уже так не одевались?
Г-жа Калас соблаговолила подумать.
– Года четыре, по крайней мере, – ответила она наконец. – Почему вы об этом спрашиваете?
– Просто так.
К чему было тратить слова, если она сама это прекрасно знала? Он как раз успел поднять руку и остановить обгонявшее их такси, распахнул дверцу перед спутницей и пропустил ее вперед.
Глава 6
Черная шаль
Честно говоря, Мегрэ сам еще не знал, что делать с этой женщиной. При другом следователе он вообще действовал бы иначе, чем до сих пор, пошел бы на риск, но с Комельо это было опасно. Этот чиновник был не только мелочным формалистом, боявшимся общественного мнения и реакции правительства; он давно уже считал сомнительными методы работы Мегрэ, и в прошлом они неоднократно сталкивались, что называется, лоб в лоб.
Мегрэ знал, что следователь не сводит с него глаз и при малейшей ошибке или неосторожности свалит на него всю ответственность.
Комиссар, конечно, предпочел бы оставить г-жу Калае на набережной Вальми, пока у него не сложится ясного представления о ее характере и роли, какую она могла играть в этой драме. Он расположил бы поблизости от кафе одного-двух агентов и поручил бы им вести наблюдение. Но, с другой стороны, помешал ли агент Жюделя мальчишке Антуану удрать из дома на улице Фобур-Сен-Мартен? А ведь Антуан просто желторотый птенец и ума у него не больше, чем у тринадцатилетнего ребенка. Г-жа Калас – другой закалки.
Проезжая мимо газетных киосков, Мегрэ заметил, что газеты уже сообщили об обыске в маленьком бистро: на первой странице стояло крупными буквами имя «Калас».
Комиссар представил себе, как он вошел бы завтра в кабинет Комельо, если бы утренние газеты сообщили:
«Г-жа Калас исчезла».
Не поворачивая головы, Мегрэ уголком глаза наблюдал за спутницей. Она сидела очень прямо, не без достоинства, и с любопытством смотрела на городские улицы.
Целых четыре года г-жа Калас не носила выходной одежды. Интересно, при каких обстоятельствах и по какому случаю надевала она в последний раз свое черное платье? Может, еще больше лет прошло с тех пор, как она была в центре города и видела шумную толпу на бульварах?
Поскольку из-за Комельо ему нельзя действовать по-своему, он вынужден взяться за дело иначе.
Когда набережная Орфевр была уже близко, Мегрэ заметил:
– Я полагаю, вы не хотите говорить?
Она посмотрела на него с удивлением:
– О ком?
– О своем муже.
Она еле заметно пожала плечами и сказала:
– Я не убивала Каласа.
Она назвала мужа по фамилии, как это обычно делают жены крестьян и лавочников. Мегрэ отметил, что у нее это получилось ненатурально.
– Въехать во двор? – спросил шофер.
– Пожалуйста.
Виконт уже был там, у входа на лестницу, а с ним еще два газетчика и фотографы. Они пронюхали о случившемся, и Мегрэ нелепо было бы скрывать, с кем он приехал.
– Минутку, комиссар.
Г-жа Калас, наверное, думала, что их созвал сюда Мегрэ.
С застывшим лицом она поднималась по лестнице, а они следовали за нею по пятам, щелкая аппаратами. Должно быть, они же фотографировали Антуана.
Даже наверху, в коридоре, Мегрэ не знал еще, что делать, и решил зайти к инспекторам.
Люкаса не было. Мегрэ обратился к Жанвье:
– Проводи ее, пожалуйста, в какой-нибудь свободный кабинет и побудь с ней несколько минут.
Она слышала. В ее взгляде, обращенном к комиссару, читался немой упрек. А может быть, разочарование?
Ничего больше не сказав, Мегрэ вышел и отправился к себе в кабинет. На его месте, сняв пиджак, расположился Лапуэнт. Перед ним, лицом к окну, вытянулся на стуле Антуан, красный, как вареный рак.
Между ними на подносе из пивной «У дофины» лежали остатки сандвичей и стояли две кружки, на дне которых оставалось немного пива.
Антуан, заметивший, что Мегрэ остановил взгляд на подносе, был явно раздосадован, что не выдержал марки и дал волю аппетиту. Должно быть, он собирался сперва «наказать» их, отказываясь от пищи. Такие штучки не были новостью на Набережной, и Мегрэ не удержался от улыбки.
– Как дела? – спросил он у Лапуэнта. Тот взглядом дал понять, что не добился никаких результатов.
– Продолжайте, ребятки.
Когда комиссар поднялся в кабинет Комельо, следователь собирался идти на обед.
– Вы арестовали обоих?
– Парень у меня в кабинете, его сейчас допрашивает Лапуэнт.
– Сказал что-нибудь?
– Если даже ему что-то известно, он не скажет ничего, пока его не ткнешь носом в улики.
– Он что, умен?
– В том-то и дело, что нет. Умный человек всегда в конце концов признает разумность обвинения, а дурак просто все отрицает, вопреки всякой очевидности.
– А женщина?
– Я оставил ее с Жанвье.
– Вы будете ее допрашивать лично?
