Джун Томсон - Досье на Шерлока Холмса
Кроме кровати с достаточно высоким изголовьем, чтобы за ним смог спрятаться Уотсон («Шерлок Холмс при смерти»), в комнате, вероятно, были комод и платяной шкаф, в котором Холмс держал свою одежду и реквизит для переодеваний.
Впоследствии Холмс начал пользоваться двумя чуланами (вероятно, на чердаке). Он хранил там газеты и различные вещи для маскировки: в «Берилловой диадеме» Уотсон упоминает, что Холмс спустился по лестнице после того, как изменил свою внешность. С годами у него также появилось пять укромных мест в разных частях Лондона, где он мог замаскироваться, не возвращаясь на Бейкер-стрит. Уотсон сообщает об этом в «Черном Питере».
Раз уж мы затронули эту тему, стоит сделать паузу и поговорить о том, какая одежда имелась у Холмса, а также у Уотсона.
Условности того времени требовали, чтобы джентльмен был одет соответственно случаю. Для официального дневного выхода на улицу обязательными считались сюртук, цилиндр и крахмальная рубашка. В менее формальных случаях были приемлемы пиджак и котелок или шляпа хомбург. На званый обед или в театр надевали фрак, крахмальную рубашку и шелковый цилиндр, сверху накидывали плащ. Костюмы из твида или куртка и брюки гольф были приемлемы за городом. Холмс носил свою знаменитую шляпу с двумя козырьками и накидку только во время путешествий или выезда за город – но никогда в Лондоне. Из другой одежды можно упомянуть домашнюю куртку, блейзер и фланелевые брюки и, конечно, халат, который фигурирует во многих рассказах Уотсона. За эти годы их у Холмса было по меньшей мере три: серый, или мышиного цвета, синий и красный.
Несмотря на свою неряшливость в отношении бумаг, Холмс был очень аккуратен, когда дело касалось его внешнего вида, и Уотсон говорит, что «его одежда всегда отличалась не только опрятностью, но даже изысканностью».
Спальня Уотсона находилась на третьем этаже, в задней части дома, и, вероятно, была обставлена так же, как спальня Холмса. Он несколько раз упоминает о том, что спустился в гостиную, а в «Загадке Торского моста» описывает двор за домом и одинокий платан, который мог видеть из окна.
Возможно, на верхние этажи не был проведен газ: в рассказе «Одинокая велосипедистка» Уотсон говорит, что зажег свечу, когда его на рассвете разбудил Холмс. Впрочем, не исключено, что так было быстрее и проще, чем ощупью пробираться в темноте, чтобы зажечь газовые лампы, которые обычно помещали на стене над камином.
Миссис Хадсон почти наверняка занимала спальню на том же этаже, в передней части дома, а служанка спала этажом выше. В «Этюде в багровых тонах» Уотсон пишет о том, что слышал, как она и служанка проходили мимо двери гостиной по пути наверх, в свои спальни.
Ничего не говорится о ванной комнате, хотя Уотсон два раза упоминает ванну. Возможно, он мылся в поясной ванне у себя в спальне. Во всех спальнях обычно имелись умывальники с мраморным верхом, на которых стояли таз и кувшин. Горячую воду приносили из кухни. Также не упоминается уборная, хотя 1860-х годах, после эпидемии холеры 1849 года, была введена система канализации, и к 1881 году многие дома были к ней подсоединены.
Уотсон дает детальное описание всех женщин, которых встречает, но, как ни странно, он ни в одном рассказе ни слова не говорит о внешности миссис Хадсон. Лишь один раз он упомянул ее «величавую поступь», что свидетельствует о том, что это была хорошо сложенная женщина, державшаяся с большим достоинством. Поскольку ничего не сказано и о мистере Хадсоне, то, вероятно, прав Уильям С. Бэринг-Гулд, предположивший, что она вдова состоятельного лавочника. Он вложил деньги в покупку дома на Бейкер-стрит, 221, чтобы жена могла сдавать квартиры жильцам, и таким образом обеспечил ей стабильный доход.
Но каково бы ни было прошлое миссис Хадсон, она была удивительно терпеливая женщина, мирившаяся с неаккуратностью Холмса и его необычным образом жизни. Однако даже ее терпение, наверно, было на пределе, когда в одном из своих «странных приступов юмора» (вероятно, у него была тогда маниакальная фаза) он практиковался в стрельбе из револьвера в гостиной, аккуратно выводя пулями на стене «V. R.» – начальные буквы слов Victoria Regina. Интересно, что думали о таком шуме соседи. Его привычка держать на каминной полке остатки табака из трубки, чтобы сразу закурить ее утром, а также прикалывать перочинным ножом к деревянной доске над камином письма, на которые нужно было ответить, также не очень приятна.
Создается впечатление, что Холмс и Уотсон были первыми жильцами у миссис Хадсон и она еще не зачерствела от бесконечной смены постояльцев с их своеобразными привычками. Она очень привязалась к обоим джентльменам, особенно к Холмсу, который умел очаровывать женщин, если задавался такой целью. Когда миссис Хадсон решила, что он серьезно болен («Шерлок Холмс при смерти»), она искренне расстроилась. В более поздние годы, став успешным, Холмс вознаградил ее, повысив плату за квартиру до такой суммы, которую Уотсон счел царской.
Нет точных сведений, сколько она брала с них за жилье. В «Путеводителе по Лондону для американских путешественников» Паско рекомендуемые цены на Бейкер-стрит составляли 1 фунт 10 шиллингов в неделю за одну комнату и 5 фунтов за две. Поскольку Уотсон считает квартплату «необременительной», вероятно, их хозяйка брала от 4 до 5 фунтов за три комнаты, то есть от 2 фунтов до 2 фунтов 10 шиллингов с каждого, что составляло от 208 до 260 фунтов в год. Сюда входили питание, уборка, а также, возможно, стирка и освещение, хотя не исключено, что постояльцы сами платили за уголь. В конце недели у Уотсона должна была оставаться сумма в 1 фунт 17 шиллингов и 6 пенсов или 1 фунт 10 шиллингов и 6 пенсов на одежду, табак, транспорт и развлечения. Это небольшая сумма, учитывая расточительные привычки Уотсона. Однако с тех пор, как он поселился на квартире на Бейкер-стрит, у него не было необходимости, как раньше, искать общества в таких местах, как американский бар в «Крайтерионе».
По словам Холмса, миссис Хадсон хорошо готовила простые блюда в шотландском духе, что, вероятно, означало, что она угощала постояльцев большими порциями питательной пищи, но не стряпала ничего изысканного. Когда Холмс хотел принять гостей – таких, как лорд Сент-Саймон, – он посылал в гастрономический магазин за «роскошным холодным ужином», состоявшим из пары холодных вальдшнепов, фазана, паштета из гусиной печенки и вина высшего качества. Обед из устриц и пары куропаток, сопровождавшийся изысканным белым вином, на который Холмс пригласил инспектора Этелни Джонса по окончании дела о «Знаке четырех», вероятно, тоже был доставлен из какого-то заведения.
