Рекс Стаут - Золотые пауки
— Каким образом?
— Поймав убийцу миссис Фромм и осудив его.
— Смешно! Ведь это входит в обязанности служителей закона. Сведения, которые я сегодня собрал о вас, говорят, однако, что вы не стряпчий, занимающийся сомнительными делишками, однако, судя по вашим словам…
Вулф фыркнул.
— Вы предубеждены, мистер Мэддокс. Отношение добродетельных юристов к мошенникам стряпчим сходно с отношением добродетельных женщин к проституткам. Конечно, осуждение! Но где-то в этом осуждении таится маленькое зернышко зависти, которую не следует выказывать и о которой не следует говорить по всеуслышание. Пожалуйста, не завидуйте мне. Стряпчий-мошенник — это либо глупец, либо фанатик, а я не являюсь ни тем, ни другим. Позвольте задать вам вопрос?
— Задавайте.
— Знали ли вы, что миссис Фромм собирается ко мне?
— Нет.
— А о ее встрече со мной?
— Нет. Я узнал об этом только сегодня.
Вулф перевел глаза на Горана.
— А вы, мистер Горан?
— Я не вижу… — Горан запнулся. — Я ставлю под сомнение ваше право задавать эти вопросы.
Мэддокс взглянул на него.
— Пойдите ему навстречу, Горан. Вы же сами настаивали на приходе сюда. Вы утверждали, что миссис Фромм советовалась с вами в важных вопросах. Мистер Вулф пытается нащупать истину…
Но Горан не поддавался.
— Я отказываюсь подвергаться допросу.
Мэддокс принялся было спорить, но Вулф перебил его:
— Ваши разъяснения, мистер Мэддокс, могут быть весьма убедительными, но вы должны понять сложность положения, в котором оказался мистер Горан. Он в тупике. Если на мой второй вопрос он ответит утвердительно, то вы правы: у меня в руках окажется козырь и я не премину воспользоваться им. Но если он ответит отрицательно, тогда я спрошу: откуда он узнал об этом чеке? Я хочу это знать и надеюсь, что и вы тоже.
— Я уже знаю. Знаю с его слов. Сегодня утром, услышав о смерти миссис Фромм, он позвонил к ней домой и разговаривал с мисс Эстей, секретаршей миссис Фромм, и она рассказала ему о чеке. Я проводил уик-энд за городом, и Горан разыскал меня там. Я немедленно приехал в город.
— Где именно вы были?
— Это наглость? — Мэддокс вздернул подбородок.
— Да… Приношу вам свои извинения не за наглость, а за глупость. Задавать этот вопрос бесцельно. Сила привычки. В этой путанице мне следовало бы забыть об обычной процедуре дознания. Искать, например, алиби и предоставить все это полиции. Ну как, мистер Горан, вы будете отвечать на мои вопросы?
— Нет. Из принципа. У вас нет полномочий задавать их мне.
— Но вы же рассчитываете, чтобы я отвечал на ваши вопросы.
— Нет, не на мои, потому что и у меня нет соответствующих полномочий. Но мистер Мэддокс правомочен их задавать. Он душеприказчик миссис Фромм. Вы будете отвечать ему.
— Посмотрим. — Вулф был сдержан. Он обратился к Мэддоксу: — Насколько я понимаю, сэр, вы не требуете от меня возврата денег, которые миссис Фромм заплатила мне.
— Как сказать… Сообщите мне, для какой цели и с каким условием вам был выдан чек, и тогда я решу. Я не могу позволить, чтобы смерть моего высокоценимого клиента была бы использована частным детективом ради сенсации или его личного обогащения.
— Достойные и здравые слова, — признал Вулф. — Замечу только, что я вряд ли могу сделать это дело более сенсационным, чем оно есть сейчас, но даже при этом ваши слова вызывают восхищение. Однако тут есть одна загвоздка: я ровным счетом ничего не скажу вам о том, какой разговор произошел у меня вчера с миссис Фромм.
— Следовательно, вы намерены утаивать улики!
— Пф! Я уже сообщил обо всем в полицию. В письменном виде за собственной подписью.
— Почему же вы не можете рассказать это мне?
— Потому что я не такой простак. У меня есть основания думать, что этот разговор являлся одним из звеньев цепи, которая повела к смерти миссис Фромм, и если это так, то человек, больше всего интересующийся тем, что она мне рассказала, является ее возможным убийцей.
— Но я ведь не убийца.
— Это требует проверки.
— Какая чушь! — Мэддокс задыхался от ярости. — Бред сумасшедшего!
— Не могу с вами согласиться. Полиция разговаривала с вами?
— Конечно.
— Сколько их было?
— Двое, нет, трое.
— Не будете ли вы любезны сказать, кто именно?
— Капитан Бенди и помощник комиссара Юменс. А также помощник окружного прокурора Мандельбаум.
— Не говорил ли вам кто-нибудь из них, о чем миссис Фромм вчера консультировалась со мной?
— Нет, мы не разговаривали об этом.
— Предлагаю вам повидать кого-нибудь из канцелярии окружного прокурора, предпочтительно человека, хорошо вам знакомого, и попросить его рассказать. Если он или любое другое официальное лицо сделает это, я верну деньги, которые мне уплатила миссис Фромм.
Мэддокс выглядел так, словно кто-то пытался убедить его, что нос у него растет снизу вверх.
— Уверяю вас, — продолжал Вулф, — я не такой осел, чтобы утаивать улики, особенно при таком сенсационном преступлении. Поверьте, я весьма педантичен в этом отношении. Если у полиции нет о вас информации, которая не известна мне, я сомневаюсь, чтобы вас рассматривали как возможного убийцу, но вы можете оказаться в неприятном положении, когда я сообщу полиции, что вы настойчиво домогались узнать содержание моей беседы с миссис Фромм. Это, конечно, мой долг. И на этот раз его исполнение доставит мне удовольствие.
— Вы… вы… — Мэддокс снова чуть не задохнулся от негодования. — Вы мне грозите?!
— Ничуть. Просто информирую вас о том, что позвоню в полицию немедленно после вашего ухода.
— Я ухожу сейчас же. — Он поднялся. — Я подам иск на эти десять тысяч.
Я вышел вслед за ним чтобы открыть ему дверь, но он опередил меня, хотя ему пришлось шмыгнуть в приемную за шляпой. Когда я вернулся в кабинет, Горан уже был на ногах. Он глядел на Вулфа сверху вниз, не произнося ни единого слова.
— Арчи, соедини меня с мистером Кремером, — обратился ко мне Вулф.
— Обождите минуту, — тоненький голосок Горана звучал повелительно. — Вы совершаете ошибку, Вулф, если действительно хотите заняться расследованием этого убийства. Но я не верю вам. Двое самых близких к миссис Фромм и ее делам людей находились у вас в кабинете, но вы прогнали одного из них. Где тут здравый смысл?
— Вздор! — Вулф был раздражен. — Вы не хотите сказать мне даже о том, сообщила ли вам миссис Фромм о свидании со мной!
— Вы задали вопрос в оскорбительном тоне.
— Тогда я попытаюсь задать его вежливо. Не будете ли вы любезны изложить мне суть того, что говорилось в вашем доме в тот вечер, когда у вас были гости?
Длинные ресницы Горана затрепетали.
