Коллектив авторов - Спросите полисмена
– …ужасно ведет себя со всеми, кроме того противного молодого человека, и на целый день запирается у себя в комнате. Это плохо, и если это то, чего я страшусь… уже то плохо, что Фердинанд во всех газетах.
– Не говоря уже обо мне, – добавила, сверкнув глазами, миссис Брэдли.
– Дорогая, уж я-то знаю, что сама ты славы не ищешь. Но все вокруг просто помешались на преступлениях! Я считаю, что Фердинанду следовало бы подыскать для защиты кого-нибудь респектабельного.
Матушка этого знаменитого адвоката по уголовным делам издала громкий клекот, который подхватил попугай леди Селины, вынесенный погреться на июньском солнышке.
– Ха, ха, ха! – пронзительно прокомментировал попугай. – Поцелуй-ка нас, дай-ка нам каплюшку пива! Чмок!
За этим высказыванием последовал новый клекот миссис Брэдли, и в окне второго этажа мелькнула чья-то фигура. Острый глаз миссис Брэдли сразу заметил ее, как и странную черточку над губами – точно тонкие черные усики. «Карандаш» – определила ее она, в то время как клекот решительно отказывался от новой чашечки чаю.
– Восхитительно, но я сыта. Сад у тебя божественный. Я просто обязана прогуляться.
– Пойти с тобой? – Взгляд леди Селины ласкал клубнику, которой она уже съела две тарелки.
– Даже не думай! – возразила миссис Брэдли. – Ей-богу, я же больше семи лет тебя знаю.
– Я полагала, это правило этикета применимо к ворошенью угля в камине.
– И к садам тоже, – заявила миссис Брэдли, которая отвергала показ садов, поскольку любила одинокие прогулки. Ее возражения подкрепил и попугай, закричавший с гостеприимной сердечностью:
– Дай ей продохнуть, дай нам каплюшку пива! Привет, привет, она моя милашка!
И с таким поощрением миссис Брэдли отправилась на экскурсию, держась так, чтобы ее было видно из окон второго этажа, останавливаясь и рассматривая клумбы с почти профессиональной дотошностью. Она добралась до той части сада, где рододендроны, чей пик уже миновал, но с ветками, гнущимися от тяжелых соцветий, складывались в непроницаемую ширму, заслонившую ее от дома, когда услышала голос:
– Что вы делаете, тетя Адела, вынюхиваете?
– Я обнюхиваю, Салли, если это невзрачное слово означает любоваться садом твоей матери. – Она окинула внимательным взглядом стоявшую перед ней юную фигурку. – А как насчет тебя?
– Мама просила вас со мной поговорить?
– Да, – кивнула миссис Брэдли, – но мне незачем и не придется.
– О! – Салли на мгновение растерялась.
– Когда я слышу, что молодая девушка запирается у себя в комнате, зарывается в медицинские книги и отвергает поклонника, то не делаю вывод, что она собирается кого-то убить. Я предполагаю, что она сочиняет детективный роман.
Салли изумленно посмотрела на нее, а потом произнесла ругательство, от которого миссис Брэдли с отвращением сморщила носик.
– Проклятие! А мне так не хотелось, чтобы мама узнала!
– Поэтому ты запираешься у себя, никуда не ходишь, грубишь и всячески выводишь ее из себя?
– Никуда не хожу! А куда тут ходить? Вы даже не представляете, как здесь скучно!
– Скучно, когда под самым носом у вас этот лорд Комсток?
– Да он просто старая жаба. Только и делает, что гадости говорит. Тедди Миллс мне сказал… – Она осеклась. – Ну и что? Это уже не важно. Тедди все равно уходит от старого хрыча. Но он признался, что порой ему хочется придушить Комстока. Он пользуется деньгами как дубинкой, а прессой как отравляющим газом.
– Цитата из твоей книги, надо полагать? – спросила миссис Брэдли. – Или от мистера Эдварда Миллса?
– И что с того? – с невинным видом промолвила Салли. – И вообще, я решила, что забавно будет, если моим убийцей станет кто-то вроде лорда Комстока.
– Никогда не пользуйся жаргоном, которого не знаешь. Землевладельцы больше в твоем ключе, а вот журналистское арго – один из самых сложных языков.
– О, тут мне Тедди помогает.
– Гм! – Миссис Брэдли прочистила горло и подняла сухую желтую лапку, украшенную достойными восхищения, но желтоватыми бриллиантами. – Эдвард – запретный плод, Эдвард тебя заинтересовал. Работодатель у Эдварда противный. И мама ведет себя противно. Не прерывай меня. Комсток заставляет Эдварда работать с утра до ночи и вообще превращает его жизнь в ад. Тебе сложно встречаться с Эдвардом часто. Чья вина? Разумеется, работодателя. Следовательно, ты начинаешь сочинять роман, в котором мстишь работодателю на бумаге и не боясь наказания. Процесс называется сублимацией. Двести лет назад люди втыкали булавки в восковые фигурки ради той же цели.
Салли собиралась разозлиться, но смирилась, снизойдя до невольного восхищения.
– Хорошо у вас получилось, тетя Адела. Отличное детективное расследование.
– Все верно?
– Да. То есть Тедди ужасно красивый и многое умеет, однако старый хрыч держит его на коротком поводке. А мама навязывает мне Дики Парадайна.
– Хочешь, я поговорю с ней?
– Ох нет, пожалуйста, не надо! – поспешно воскликнула Салли. – Понимаете, денег не так много, и, разумеется, он очень молод. И я тоже.
Миссис Брэдли подумала о семнадцати годах Салли и сочла их удивительными в сочетании с таким весьма разумным настроем.
– Значит, речи о браке не заходило?
– Нет. Да и с чего бы? Зачем начинать с такой скуки? Брак – как холодное какао, питательно, но тошнотворно.
Последнюю ремарку миссис Брэдли заключила в кавычки и пометила «Эдвард Миллс, эскв.».
– Мне надо познакомиться с этим молодым человеком.
– Мама его сюда ни за что не пригласит. Она иногда бывает такая снобка. А ведь Тедди каждый день видится с министрами и всякими важными персонами. Он далеко пойдет.
– Понимаю. Честолюбив?
– О да, ужасно!
– И тем не менее уходит с места, где каждый день встречает важных персон?
Салли зарделась.
– Тедди очень чувствительный. Зачем ему оставаться там, где к нему относятся как к карманнику? Тетя Адела, поклянитесь, что ни словечка маме не скажете!
– Я подруга твоей матери, знаешь ли, – напомнила миссис Брэдли.
– Да, но вы играли не по правилам. Взяли и все у меня выведали… А это не только мой секрет, но и Тедди тоже. И вообще… он скоро уедет.
– Посмотрим, – произнесла миссис Брэдли и деловито продолжила: – Позволь хотя бы помочь тебе с книгой. Как далеко ты продвинулась?
– Только первые две главы.
– Труп, надо полагать, на полу в кабинете?
– Да. Застрелен. Много крови, – с энтузиазмом ответила Салли.
– И Комстоку конец, – величественно провозгласила миссис Брэдли, и ее поразительный голос превратил в поэзию даже такие бесцветные слова.
Другой голос, подрагивающий от возбуждения, раздался у нее за спниой:
