Рекс Стаут - Если бы смерть спала
Я встал, потянулся и снова сел.
— Итак, из всего сказанного можно сделать вывод, что нам нужно выждать, то есть сложить руки и только есть, спать и обдумывать, какую назвать сумму.
— Не такой уж и тяжкий у нас удел, Арчи.
— Но вы прекрасно знаете, что нам остается одно из двух. Либо порвать с Джареллом, рассчитаться с ним и передать дело Кремеру. Он бы это оценил.
Вулф скривил физиономию и открыл глаза.
— Либо?
— Либо за это беретесь вы.
— За что? За расследование дела по поводу убийства Ибера? Меня никто не нанимал заниматься этим.
Я ухмыльнулся.
— Это вас не спасет. Вы называете это уклонением от ответственности, я — уклонением от удара. Убийство касается нас лишь в той степени, что его мог совершить кто-то из них, из револьвера Джарелла. Спрашивается: доложим ли мы о револьвере Кремеру? Нам этого делать не хочется. Клиенту тоже. Но в том случае, если мы хотим докладывать об этом Кремеру, нам необходимо выяснить, верно ли, что Ибера убил один из них? Разумеется, не для того, чтобы сделать приятное судье и жюри присяжных, а для того, чтобы сделать приятное себе. Если окажется, что это был не кто-то из них, то пускай Кремер катится ко всем чертям. Если да, сообразим по обстановке. Но все это возможно выяснить лишь при том условии, что к делу подключаетесь вы, а если вы к нему подключаетесь, то мне придется позвонить Джареллу и сказать, что сегодня в шесть вечера я собираю всех у нас в кабинете. Что-нибудь не так?
— Ты, — проворчал он.
— Да, сэр. Конечно, в связи с этим возникают кое-какие осложнения: я, например. Для них я — Ален Грин, поэтому я не могу находиться здесь в качестве Арчи Гудвина, но ведь это так просто уладить. В Арчи Гудвина может превратиться Орри и посидеть за моим столом, я же снова побуду Аленом Грином. Поскольку я был там, когда обнаружилось исчезновение револьвера, мое присутствие обязательно. — Я посмотрел на настенные часы. — Через восемь минут подадут ленч. Я должен сию минуту позвонить Джареллу.
Я не спеша повернулся в кресле, потратив на это секунд десять, придвинул к себе телефон, снял трубку и стал набирать номер, давая ему время меня остановить. Он этого не сделал. Да и куда ему, если я припер его к стене своей железной логикой? Он даже не пошевелился, чтоб взять трубку.
В ухе раздалось:
— Офис мистера Джарелла.
Это была не Нора, а какой-то мужчина. Мне показалось, будто я его узнал. Я сказал, что звонит Ален Грин и что мне нужен мистер Джарелл. Через секунду он был у телефона.
— Я вас слушаю, Грин.
Я понизил голос.
— Нас кто-нибудь подслушивает?
— Нет.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Трубку брал Уимен?
— Да.
— Он с вами в библиотеке?
— Да.
— Тогда говорить буду я, а вы только отвечайте «да» или «нет». Я от мистера Вулфа. Известно ли вам, что пуля, которой убит Ибер, оказалась тридцать восьмого калибра?
— Нет.
— В таком случае довожу это до вашего сведения. Были посетители?
— Да.
— Что-нибудь чрезвычайное?
— Нет.
— Позвоните мне попозже и, если желаете, расскажите подробней. Я звоню по поручению мистера Вулфа. Теперь, когда нам стало известно, что пуля тридцать восьмого калибра, он считает, что я должен сообщить полиции относительно вашего револьвера. Иначе нам могут пришить дело за сокрытие улик. Он самым решительным образом настроен это сделать, однако может и отложить, но только при одном условии. Условие следующее: сегодня в шесть вечера вы соберете всех в этом самом кабинете, и он будет задавать вам вопросы. Под всеми мистер Вулф подразумевает вас, вашу жену, Уимена, Сьюзен, Лоис, Нору Кент, Роджера Фута и Корея Брайэма. Я буду здесь в качестве Алена Грина, вашего секретаря. За моим столом будет сидеть другой человек, которого представят как Арчи Гудвин.
— Я не понимаю, каким образом…
— Помолчите. Вижу, вам не терпится высказаться, но придется помолчать. Можете сказать им, что мистер Вулф все объяснит сам, что он и сделает. Вы говорили кому-нибудь из них, что пропал револьвер?
— Нет.
— И не говорите. Он объяснит им, что, когда вы узнали о том, что Ибер был застрелен из револьвера тридцать восьмого калибра — теперь это наверняка уже сообщалось по радио и, разумеется, появится в вечерних выпусках газет, — вы, естественно, обеспокоились и наняли его расследовать это дело. Он же настаивает на встрече со всем семейством. Знаю, у вас имеются возражения, но вам придется их проглотить. Если же вам непременно нужно их высказать, отделайтесь от Уимена и Норы и позвоните мне. Если от вас не будет звонка, ждем вас всех в шесть вечера.
— Я вам перезвоню.
— Договорились. Буду рад вас видеть.
Я повесил трубку и повернулся к Вулфу.
— Вы слышали все, кроме его «нет» и «да». Довольны?
— Нет, — буркнул он, что у него просто вошло в рефлекс.
Вулф, как вы знаете, терпеть не может, когда прерывают чью-то трапезу, реагируя на это почти так же, как если бы прервали его собственную. В этом доме заведено следующее правило, когда мы сидим за столом, на звонки отвечает Фриц из кухни (разумеется, это в том случае, когда не происходит ничего из ряда вон выходящего), если же дело оказывается срочным, трубку беру я. Конечно, случись что-нибудь эдакое, и Вулф тоже мог бы встать из-за стола. Но я, признаться, не припомню такого случая.
В тот же день Фриц кормил нас блюдом, которое Вулф прозвал «ежиным омлетом» и которое на вкус куда приятнее, чем на слух. Зазвонил телефон. Я сказал Фрицу, чтобы он не беспокоился, и сам прошел в кабинет. Звонил Джарелл, у которого, как выяснилось, нашлись и другие аргументы, кроме его «да» и «нет». Я позволил ему выпустить пар, но вскоре спохватился, что омлет либо остынет, либо высохнет, и твердо заявил ему, если он в шесть часов сегодня не соберет в кабинет Вулфа всех своих домашних, мы поступим так, как посчитаем нужным. Вернувшись за стол, я обнаружил, что благодаря стараниям Вулфа и Орри омлет не успел ни высохнуть, ни остыть. Мне пришлось довольствоваться крохами.
Только мы принялись за авокадо, сбитый с сахаром, лимонным соком и шартрезом, как раздался звонок в дверь. Во время трапез дверь тоже открывает Фриц, но я подумал, что это мог примчаться Джарелл, чтобы продолжить начатый по телефону разговор, поэтому вышел из-за стола и отправился в вестибюль взглянуть через прозрачную с одной нашей стороны панель, кто пожаловал. Вернувшись в столовую, доложил Вулфу.
— Один из них уже здесь. Стенографистка Нора Кент.
Он проглотил авокадо.
— Чепуха. Ведь ты назначил им на шесть.
— Да, сэр. Но она могла прийти по собственной инициативе. — Снова раздался звонок. — И хочет войти. — Я ткнул большим пальцем в сторону Орри: — Арчи Гудвин может провести ее в кабинет и закрыть туда дверь.
