Найо Марш - Старые девы в опасности
— Он может стать проблемой, Рори. Это Карбэри Гленд. Он рисует постсюрреалистические картины, шабаши ведьм, мистические радения и нее такое, ты должен их помнить. Довольно интересный цвет и хорошая композиция, но есть в его картинах что-то неприятное. Дело в том, что мы с ним знакомы, и, хотя я просила не рассказывать обо мне, скорее всего, он проболтается.
— Он знает про меня?
— Не помню. Возможно.
— Черт!
— Мне не надо было сюда приезжать… Если Гленд знает, кто ты такой, он не удержится и расскажет им, и тогда твоя работа полетит к черту.
— В Сюрте мне не говорили о Гленде. Наверное, он приехал позже. Ладно, поставим на то, что ему неизвестно о твоем мезальянсе с полицейским. А теперь послушай меня, дорогая. Я не знаю, как долго здесь пробуду, может быть, час, а может быть, сутки. Поезжай с Рики в Королевскую гостиницу и выкинь из головы всю эту дурь. Если увидишь в округе какого-нибудь козла, знай, что скорее всего это твой преданный муж пасется в поисках пропитания на благо семьи и общества. Пока божественное Солнце стоит высоко в небе, попробую разжиться кое-чем необходимым и вернусь к тебе как только, так сразу. И еще одно. Не позвонишь ли ты, когда придешь в себя, бедняжка моя, мистеру Гарбелю? Разумеется, его может не оказаться дома, но если окажется…
— Господи, конечно, мистер Гарбель! Ну почему, скажи на милость, Робин Херрингтон бежал от нас, как от прокаженных, при одном только упоминании моего несчастного родственничка? Неужто кузен Гарбель наркобарон? Или, может, наркоман? Тогда странность его литературного слога легко объясняется.
— Ты, случайно, не захватила его письма?
— Только последнее. Из-за адреса…
— Не выпускай его из рук, умоляю. Если он ответит на звонок, пригласи его завтра пообедать, я подъеду. А если он паче чаяния объявится раньше, выясни, не знаком ли он с дружками Оберона и не хочет ли о них рассказать. А вот и Рауль с Рики. Забудь об этом проклятом деле, любовь моя, и наслаждайся жизнью, если можешь.
— Как там мисс Трубоди?
— Баради сильно обеспокоен. Я уверен, что он сделал все возможное. Он дока в своем деле, хотя как человек — отвратительнее не бывает.
— Может быть, нужна моя помощь?
— Нет! Еще одно слово о помощи, и я подумаю, что ты обожаешь, когда слащавые восточные мужики целуют тебе руки своими слюнявыми губищами. Привет, Рик, ты готов еще разок прокатиться?
Рики шагал, заложив руки за спину и стараясь идти в ногу со своим спутником.
— Нас Рауль повезет? — спросил он.
— Да. Тебя и маму.
— Хорошо. Пап, смотри! И ты, мам, тоже!
Рики вытащил руку из-за спины, на ладони лежала глиняная козочка, выкрашенная темной серебряной краской. Одну ногу козочка подняла и водрузила копыто на постамент, очертаниями напоминавший замок Серебряной Козы.
— Его сделала одна старушка, а Рауль подарил мне, — сказал Рики. — Это серебряная козочка, и она светится в темноте. Правда, Рауль? N'est pas, Raoul?
— Oui. oui. Une chevre d'argent qui s'illumine[5].
— Пап, правда, Рауль добрый?
Аллейн, немного смущенный, поблагодарил Рауля, а Трой, запинаясь, попыталась сказать, что подарок — это лишнее.
— Пустяки, мадам, — сказал Рауль. — Если юному шевалье нравится и мадам не обиделась, то все в порядке. Каковы будут приказания, мсье?
— Отвезите мадам и Рики в отель, хорошо? Затем пойдите в префектуру к комиссару и передайте ему это письмо. Скажите, что я увижусь с ним при первой же возможности. Расскажите ему также об операции и, разумеется, ответьте на все его вопросы. Потом возвращайтесь сюда. В особой спешке нет необходимости, поэтому у вас будет время позавтракать. В замок не заходите, ждите меня здесь. Если я не появлюсь до половины четвертого, осведомитесь обо мне в замке. Вы все запомнили?
Под пристальным взглядом Аллейна Рауль повторил инструкции.
— Если вам скажут, что меня там нет, найдите ближайший телефон, позвоните в префектуру и расскажите комиссару, что случилось. Понятно?
— Понятнее не бывает, мсье.
— Отлично. Кстати, Рауль, не знаете ли вы кого-нибудь в Роквиле по имени Гарбель?
— Гарр-бель? Нет, мсье. Вы, наверное, спрашиваете о ком-нибудь из англичан?
— Да. Нам дали адрес: улица Фиалок, 16.
Рауль повторил адрес.
— Это доходный дом. Там действительно живут несколько англичан, в основном дамы, уже немолодые и со скромными доходами, такси они позволить себе не могут.
— Ясно, — сказал Аллейн. — Спасибо.
Он снял шляпу и поцеловал жену.
— Желаю тебе хорошо отдохнуть, дорогая. И передай от меня привет мистеру Гарбелю.
— Что ты сказал Раулю?
— Лучше и не спрашивай. До свидания, Рик. Позаботься о маме, она в сущности очаровательное создание и всем желает только добра.
Рики усмехнулся. Когда отцовские высказывания были чересчур сложны для него, он угадывал смысл по интонации и оттенкам голоса.
— Entendu![6] — сказал он, подражая Раулю, и забрался на сиденье рядом с шофером. — Вы не возражаете, если я сяду здесь? — осведомился он непринужденным тоном.
— Ты только глянь на этого маленького негодника, — пробормотал Аллейн. — На ходу подметки рвет, крут не по годам. Неужели, когда ему исполнится восемь, все это исчезнет и он превратится в заурядного тупицу?
— Его крутость во многом показная. Просто ему есть кому подражать. Подвинься-ка, Рики, я тоже поеду спереди.
Аллейн проводил взглядом машину, спускавшуюся с покатой тропинки на главную дорогу, а затем направился обратно в замок Серебряной Козы.
2По дороге в Роквиль Рауль беседовал с Рики и Трой, четко выговаривая слова, чтобы его поняли. Он жестикулировал, отпуская руль, стараясь обратить их внимание на достопримечательности: монастырь в горах, где под аркадами висело немало трогательных картин, созданных местными жителями, чьи родственники были спасены от смертельных напастей благодаря вмешательству Богоматери Пэийду; деревни, выглядевшие так, будто горстку домишек бросили на скалы и они к ним прилипли; маленькие городки на горизонте. На пустынном участке дороги Трой предложила Раулю сигарету, и, пока он прикуривал, сильно сбавив скорость, Рики было позволено порулить. Восхищение Рики новым взрослым другом росло с каждой милей, а Трой с удивительной быстротой совершенствовалась во французском. Ехали весело, получая удовольствие от общения друг с другом, время пролетело незаметно, и, когда внизу показалось скопление желтых и розовых домов, они с трудом поверили, что перед ними Роквиль.
С дороги, круто пошедшей вниз, Рауль свернул на узкую боковую улочку, где находился рынок. Связки сухих бессмертников зазывно покачивались на крышах прилавков, а запах тубероз смешивался с дивным ароматом овощей и фруктов. По словам Рауля, сейчас на рынке можно было встретить весь город, и он то и дело громко, не стесняясь, приветствовал многочисленных знакомых. Агата чувствовала, что настроение у нее улучшается. Рики же затих, что у него являлось признаком необычайного довольства. Он глубоко вздохнул и положил одну руку на колено Рауля, а другую с зажатой в ней козочкой — на колено Трой.
