Дик Френсис - Фаворит
Когда наконец я усаживал ее в машину, присланную дядей Джорджем из Суссекса, я почувствовал, как это больно – любить. Я был возбужден, взвинчен, полон тревоги, потому что был уверен, что ее чувство ко мне далеко не так сильно, как мое к ней.
Я уже знал, что хочу жениться на Кэт, и мне было горько думать, что она может не полюбить меня.
На следующий день я отправился на скачки в Кемптон-парк. Около весовой я столкнулся с Дэном. Мы поговорили о том о сем – о погоде, о лошадях, о ближайших планах Пита относительно нас. Обычные жокейские разговоры. Потом Дэн спросил:
– Ты встречался с Кэт вчера?
– Да.
– Куда вы ездили?
– В «Ривер-клуб», – ответил я. – А ты куда возил ее?
– В «Ривер-клуб», – сказал Дэн.
– Черт подери, – сказал я. Но мне пришлось засмеяться.
– Значит, мы квиты, – сказал Дэн.
– А она приглашала тебя в гости к дяде Джорджу? – добавил я подозрительно.
– Я еду туда сегодня после скачек, – сказал Дэн, улыбаясь. – А ты?
– В следующую субботу, – сказал я мрачно. – Знаешь, Дэн, она безобразно дразнит нас.
– Я это выдержу, – сказал Дэн. Он хлопнул меня по плечу. – Не будь таким несчастным, все обойдется.
– Вот этого я и боюсь, – вздохнул я. Он засмеялся и пошел в весовую. В тот день происшествий не было. Я скакал на моей большой черной кобыле в скачке для молодняка, и Дэн опередил меня на два корпуса. В конце дня мы вместе пошли к автомобильной стоянке.
– Как поживает миссис Дэвидсон? – спросил Дэн.
– Неплохо, если принять во внимание, что у нее выбили почву из-под ног.
– Сбывается кошмар жокейских жен.
– Да, – сказал я.
– Вот это и заставляет остановиться, прежде чем попросить девушку, чтобы она согласилась жить в этой вечной тревоге.
– Кэт? – спросил я.
– Пожалуй. А ты против?
– Да, – сказал я, стараясь говорить легко. – И еще как. Мы подошли сначала к его машине. Он положил на сиденье свои скаковые очки. Его чемодан был на заднем сиденье.
– Пока, приятель, – сказал он. – Подробности письмом.
Я смотрел, как он отъехал, И помахал ему вслед. Я редко кому завидовал. Сейчас я остро завидовал. Дэну.
Я влез в свой «лотос» и развернул его низкий синий нос к дому.
На дороге через мейденхедский лес я увидел автофургон с лошадьми. Он занял всю дорогу, на земле были разбросаны инструменты, капот был поднят. Подъехав ближе, я сообразил, что машина сломалась на пути в Мейденхед. Вдоль фургона человек водил лошадь взад и вперед.
Человек, стоявший у капота, почесывал затылок, а увидев меня, жестом попросил остановиться. Я подъехал к нему вплотную. Он подошел и просунул голову в окно моего «лотоса». Средних лет, ничем не примечательный человек в кожаной тужурке.
– Вы что-нибудь понимаете в двигателях, сэр? – спросил он.
– Думаю, что меньше вас, – ответил я, улыбаясь. Руки у него были в машинном масле. Если уж водитель этакого фургона не мог найти, почему барахлит мотор, для любого другого это тем более была сплошная морока. – Но если хотите, я отвезу вас в Мейденхед. Там уж кто-нибудь найдется, кто сможет помочь.
– Исключительно любезно с вашей стороны, – сказал он вежливо. – Большое вам спасибо. Но... э... понимаете, я в некотором затруднении... – Он заглянул в мою машину и увидел мои скаковые очки на сиденье рядом со мной. Его лицо осветилось радостью. – Может быть, вы что-нибудь понимаете в лошадях, сэр?
– Немножко, – сказал я.
– Вот ведь какое дело, сэр! Я должен отвезти этих двух лошадей в Лондонские доки. Их вывозят за границу. Ну так вот эта в полном порядке. – Он указал на лошадь, которую прогуливали взад-вперед перед фургоном. – Но та, другая, с ней что-то неладно. Вся в поту, так и льет с нее, примерно час, и кусает себя за живот. И все время хочет лечь. Похоже, что заболела. Там парень с ней, так он просто голову потерял, что с ней делать, ума не приложим.
– У нее, должно быть, колики, – сказал я. – Если это так, ее тоже надо водить, это единственный способ. Когда у них колики, важно, чтобы они все время двигались.
Водитель казался озабоченным.
– Неловко вас так затруднять, сэр, – сказал он заискивающе. – Но может, вы согласились бы осмотреть ее? Мое дело моторы, к лошадям я не имею никакого отношения, разве только иногда делаю на них ставку. А эти парни тоже совсем темный народ, Я не хочу получать от хозяина нагоняй за то, что не уследил за лошадьми.
– Ладно, я посмотрю, – сказал я. – Но знаете, я не ветеринар, вот уж совсем не ветеринар. Он улыбнулся с облегчением.
– Спасибо, сэр. Я думаю, вы хоть подскажете, не надо ли срочно искать ветеринара.
Я поставил машину на обочину рядом с фургоном. Дверь в задней стенке фургона открылась, и кто-то, конюх наверное, протянул руку, помогая мне влезть. Он ухватил меня за кисть.
И не отпускал.
Три человека ждали меня внутри фургона. Никаких лошадей, ни больных, ни здоровых, там не было. Через какой-то десяток волнующих секунд – мои глаза еще не привыкли к сумеречному свету внутри фургона – я оказался прижатым спиной к крайнему столбу перегородки.
Фургон был разделен на три отсека с двумя перегородками между ними. В заднем отсеке во всю ширину было помещение для конюхов, которые сопровождали лошадей.
Два человека держали меня за руки. Они стояли по обе стороны перегородки и тяжело наваливались мне на плечи. Столб перегородки был обит рогожей, как это всегда делают в фургонах для скаковых лошадей, чтобы лошади не повредили себя во время переезда. Рогожа щекотала мне шею.
Водитель вошел в фургон и закрыл за собой дверь. Его поведение, все еще неправдоподобно почтительное, носило теперь оттенок торжества. И вполне заслуженного. Он ловко поставил мне капкан.
– Очень жаль, что пришлось это сделать, сэр, – сказал он вежливо. В этой вежливости было что-то чудовищное.
– Если вам нужны деньги, – сказал я, – вам не повезло. Я не делал больших ставок, и на скачках день для меня выдался плохой. Боюсь, что вы хлопотали из-за жалких десяти фунтов.
– Нам не нужно ваших денег, сэр, – сказал он. – Хотя, если вы так уж предлагаете, мы можем взять их заодно. – И, все еще приятно улыбаясь, он залез в карман моей куртки и вытащил бумажник.
Я изо всех сил ударил его ногой по колену, но, прижатый спиной к перегородке, не смог сделать это так, как надо. Едва я шевельнулся, люди, державшие меня, больно заломили мне руки назад.
– Я бы не стал этого делать на вашем месте, сэр, – дружески сказал водитель, потирая колено. Он открыл мой бумажник, достал деньги, аккуратно сложил их и сунул в карман своей кожаной тужурки. Затем осмотрел остальное содержимое бумажника и, подойдя ко мне, положил его обратно мне в карман. Он криво улыбался.
