Агата Кристи - Объявлено убийство
— Первая ведет в гардеробную, за ней дверь в чулан, затем в столовую, это по нашей стороне. А по той — фальшивая дверь в гостиную, в которую вы сейчас пытались войти, потом настоящая дверь в гостиную, потом в кладовку с фарфором, дальше дверь в маленькую оранжерею и в конце — черный ход. Запутаться можно. Особенно в этих двух, они так близко друг от друга. Я тоже частенько по ошибке толкалась не в ту дверь. Обычно ее стол загораживал, но его отодвинули.
Креддок почти машинально заметил тонкую горизонтальную полоску на двери, которую он недавно пытался открыть. Теперь он понял, что полоска — след от стола. Смутная мысль шевельнулась в его мозгу, и он спросил:
— Отодвинули? Когда?
К счастью, Дору Баннер никакие вопросы не удивляли. Словоохотливой старушке все казалось естественным, любой вопрос по любому поводу, и ей доставляло наслаждение давать любую, самую пустяковую информацию…
— Так.., дайте подумать.., совсем недавно, дней десять назад, от силы недели две.
— А почему его отодвинули?
— Не помню. Кажется, из-за цветов. Вроде бы Филлипа поставила их в большую вазу — она просто очаровательно составляет букеты — осенние цветы, веточки, ветки, и букет получился такой большой, что цеплялся за волосы, поэтому Филлипа сказала: “А почему бы не отодвинуть стол подальше? Цветы будут лучше смотреться на фоне стены, а не этой двери!” Только пришлось снять картину “Веллингтон[16] в Ватерлоо”. Правда, я от нее не в восторге. Мы ее положили под лестницу.
— Так на самом деле дверь не фальшивая? — спросил Креддок.
— Нет-нет, она настоящая. Она ведет в бывшую маленькую гостиную, однако, когда комнаты соединили, две двери стали не нужны, и одну закрыли.
— Закрыли? — снова осторожно переспросил Креддок. — Вы хотите сказать: заколотили? Или просто заперли?
— По-моему, закрыли на ключ и на задвижку. Он заметил задвижку и попробовал ее отодвинуть. Задвижка легко поддалась, слишком легко…
— А когда ее открывали в последний раз? — решил уточнить он.
— Должно быть, давным-давно. С тех пор как я здесь ни разу, а то бы я знала.
— А где ключ?
— Там в холле стол, и в ящике полно ключей. Наверное, там.
Креддок пошел за ней и вынул из глубины ящика связку ржавых ключей. Он внимательно рассмотрел каждый, выбрал один, заметно отличавшийся от остальных, и вернулся к двери. Ключ сразу вошел в замочную скважину и легко повернулся. Он толкнул дверь, она бесшумно открылась.
— Осторожней! — воскликнула мисс Баннер. — С той стороны может быть что-нибудь прислонено. Мы же никогда ее не открывали.
— Так ли? — сказал инспектор. Лицо его помрачнело, и он добавил внушительным тоном:
— Мисс Баннер, эту дверь открывали совсем недавно. Замок и петли смазаны.
Она воззрилась на него, глупо разинув рот.
— Но кто мог ее открыть?
— Вот это мне и предстоит выяснить, — мрачно ответил Креддок. А про себя подумал: “Икс с улицы? Как бы не так! Икс был здесь, в доме. Икс был в тот вечер в гостиной”.
Глава 10
Пип и Эмма
На сей раз мисс Блеклок слушала его более внимательно. Она была умной женщиной и сразу ухватила самую суть.
— Да, — спокойно согласилась она, — это меняет дело… Никто не должен был открывать ту дверь. Но никто и не открывал ее, насколько мне известно.
— Поймите же, — настаивал инспектор, — когда погас свет, кто-то из сидевших в комнате мог выскользнуть через ту дверь, подкрасться к Шерцу сзади и выстрелить в вас.
— И никто его не заметил, не услышал?
— Никто. Вы же помните: когда погас свет, все задвигались, закричали, начали толкаться. А потом единственное, что можно было увидеть, — это свет фонарика.
— И вы верите, что кто-то из моих милых соседей, этих вполне мирных обывателей, проскользнул туда и пытался меня убить? — сказала мисс Блеклок с расстановкой. — Но почему меня? За что, скажите на милость?
— По-моему, вы, а не я должны ответить на этот вопрос, мисс Блеклок.
— Но я не могу, инспектор. Уверяю вас.
— Что ж, начнем сначала. Кто получит наследство после вашей смерти?
Слегка поколебавшись, мисс Блеклок ответила:
— Патрик и Джулия. Дора Баннер получит обстановку и небольшой годовой доход. Но в общем-то мне нечего особо оставлять. У меня были вклады в немецких и итальянских ценных бумагах, но они обесценились, да и налоги нынче высокие, а проценты низкие, так что убивать меня не имеет никакого смысла, уверяю вас… Большую часть денег я положила на срочный вклад в банк под проценты около года назад.
— И все-таки кое-какие средства у вас есть, мисс Блеклок, и ими завладеют ваши племянник с племянницей.
— И что же — Патрик с Джулией замыслили меня убить? Просто невероятно. Да они не так уж и нуждаются.
— Вы точно знаете?
— Нет. Только с их слов… Но я решительно отказываюсь их подозревать. Может, когда-нибудь у них появится стимул убить меня, но только не сейчас.
— Что вы имеете в виду, мисс Блеклок? — ухватился за ее слова инспектор.
— То, что когда-нибудь, — а может, и весьма скоро, — я стану очень богата.
— Интересно. Вы не могли бы пояснить?
— Разумеется. Вы, должно быть, не знаете, но двадцать с лишним лет назад я была секретаршей и близким другом Рэнделла Гедлера.
Креддок навострил уши. Рэнделл Гедлер был одним из крупнейших финансовых воротил. Его дерзкие спекуляции и почти актерская известность сделали его, человеком, о котором еще долго будут помнить. Он умер, если Креддока не подводила память, в тридцать седьмом или тридцать восьмом году.
— Вы были еще совсем маленьким, — сказала мисс Блеклок. — Но, вероятно, слышали о нем.
— О да. Он ведь был миллионером?
— Мультимиллионером, хотя его дела не всегда отличались стабильностью. Он, как правило, вкладывал большую часть прибыли в какое-нибудь рискованное предприятие.
Она оживилась, глаза ее заблестели.
— Тем не менее он умер очень богатым человеком. Детей у него не было. И он завещал все свое состояние жене, с условием, что после ее смерти оно перейдет ко мне.
Что-то смутно промелькнуло в памяти инспектора. “Преданная секретарша получит миллионное состояние…”, что-то в этом роде.
— За последние двенадцать лет, — чуть прищурившись, сказала мисс Блеклок, — у меня были все основания убить миссис Гедлер, но в нашем случае это вряд ли имеет какое-нибудь значение.
— Простите, пожалуйста.., но миссис Гедлер.., была возмущена тем, что ее муж так распорядился капиталом?
Мисс Блеклок его слова искренне позабавили.
— Не пытайтесь деликатничать. Вы ведь хотите узнать, была ли я любовницей Рэнделла Гедлера? Нет, не была. Не думаю, что и Рэнделл когда-либо вздыхал по мне. А я — так уж точно не вздыхала. Он любил Белль, свою жену, и продолжал любить до самой смерти. Думаю, его шаг объясняется благодарностью. Видите ли, инспектор, давным-давно, когда Рэнделл еще как следует не встал на ноги, он вдруг оказался на грани банкротства. Речь шла всего о нескольких тысячах. Он сделал важный ход, очень рискованный и дерзкий, как и все его планы, но у него не хватало денег, чтобы довести операцию до конца. Я выручила его. У меня были кое-какие сбережения. Я верила в Рэнделла. И отдала ему все до последнего пенса. План удался. Через неделю он стал баснословно богат.
После этого он обращался со мной как с младшим партнером. Какие чудесные были времена! Я чувствовала себя счастливой. А потом мой отец умер, сестра осталась одна, будучи беспомощной калекой. Мне пришлось все бросить и ухаживать за ней. Рэнделл через пару лет тоже умер. За время нашего сотрудничества я скопила вполне достаточно денег и не ожидала, что он мне оставит что-нибудь, но была до глубины души тронута и очень горда, да-да, горда, когда выяснилось, что в случае если Белль умрет раньше меня (а она из тех хрупких созданий, о которых говорят, что они не жильцы на этом свете), я буду единственной его наследницей. Думаю, бедняга действительно не знал, кому завещать свои миллионы. Белль милая, она пришла в восторг. Она прекрасная, добрая женщина. Живет в Шотландии. Я не виделась с ней много лет, мы только посылаем друг другу открытки на Рождество. Перед началом войны я с сестрой поехала в санаторий, в Швейцарию. Там сестра умерла от туберкулеза. Я же вернулась в Англию только год назад.
— Значит, вы можете разбогатеть… А как скоро?
— От сиделки, ухаживающей за Белль, я знаю, что бедняжка быстро слабеет. Это может случиться буквально через несколько недель. Но теперь деньги не имеют для меня такой уж цены, — печально добавила мисс Блеклок. — Запросы у меня небольшие, мне вполне хватает того, что у меня есть. Раньше я бы с удовольствием тряхнула стариной и поиграла на бирже, но теперь… Так что вы поймите, инспектор, если бы Патрик с Джулией замыслили убить меня из-за денег, с их стороны было бы чистым безумием не потерпеть еще несколько недель.
