Альберт Баантье - Убийца из Квартала красных фонарей
— Я работаю над убийствами, — уклонился гость от прямого ответа.
— Да, я знаю, — кивнула она. — Видела вас за работой вчера вечером на противоположной стороне канала. А вы ни разу, ни единого разочка не глянули в эту сторону! — В ее голосе прозвучал легкий упрек.
Детектив вновь вздохнул.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, — грустно сказал он, — то, наверное, мне лучше уйти.
Выражение лица Барбары вдруг резко изменилось.
— О нет! — На сей раз в голосе явственно слышалось отчаяние. — Прошу вас, останьтесь! В такие ночи, когда рыдают даже деревья, я чувствую себя ужасно одинокой… даже больше обычного.
Декок смерил ее долгим взглядом.
— Почему ты не бросишь это занятие? Ты еще молода. Найди себе симпатичного мужчину, работягу…
Губы девушки тронула едва заметная улыбка.
— Хорошего человека отыскать нелегко… Особенно если рядом сокровище вроде вас.
Декок покачал головой.
— Никогда больше не говори мне этого!
Барбара расцепила ладони и, поставив ноги на пол, придвинулась ближе к краю дивана. Лицо ее вмиг посерьезнело.
— Почему бы и нет? Почему я должна молчать? Почему вы всегда затыкаете мне рот, когда я хочу выговориться? Неужели это так плохо? Я всегда мечтала о большом сильном мужчине. О таком, как вы. О мужчине, в чьих глазах вспыхивает голодный огонь, когда он смотрит на мои бедра.
Декок почесал в затылке. Для него это был признак глубокого смущения. Детектив невольно подумал, что теребит седые вихры довольно часто, но никак не мог отделаться от этой привычки.
— Возможно… — медленно и нерешительно протянул он, — мне лучше удается это скрывать. Или… может быть, я больше не настолько голоден…
Барбара испытующе посмотрела на Декока.
— Тогда почему вы здесь?
— Ты сама меня позвала. Припоминаешь?
Она весело кивнула.
— Сегодня — да. Но как насчет других случаев, когда я этого не делала?
Декок с силой потер ладонями лицо.
— Ладно тебе, Барбара! Давай оставим эту тему. По возрасту я гожусь тебе в отцы. Если я и приходил тебя навестить, поболтать, то лишь потому, что… ты милая девушка. И еще потому, что… надеюсь, ты когда-нибудь оставишь эту профессию.
Девушка протянула руку и шлепнула инспектора ладонью по рукаву пиджака:
— Почему вы так этого хотите? Почему всегда настаиваете, чтобы я завязала? Вам-то от этого какая радость? Неужели не все равно, кто перед вами сидит — я или другая девушка? Какая разница?
Декок еще раз вздохнул.
— Сегодня с тобой трудно иметь дело. Наверное, это все погода. Постоянный дождь навевает грусть. Я понимаю твое одиночество. Конечно, ты одинока. У тебя нет клиентов, и тебе скучно. Вот почему ты играешь со мной, признаешься в любви… Это самая обыкновенная провокация! — Он покачал головой. — На самом деле ты поступаешь со мной не слишком честно, Барбара. По-моему, я этого не заслужил, тебе не кажется? Я даже не помню точно, сколько раз за эти годы заглядывал к тебе просто поболтать по душам, поговорить о том, о сем — не о твоем бизнесе, а просто о жизни. Я знал, что тебе приятно, ты нуждаешься в этом, поскольку в душе презираешь и то, чем занимаешься, и сам Квартал… — Он вновь умолк и тоскливо вздохнул. — Ну хорошо, положа руку на сердце, ты мне нравишься. Но в данном случае что это меняет? Вздумай я приходить к тебе по той же причине, что и прочие упомянутые тобой голодные мужчины, — ты бы неизбежно стала воспринимать меня точно так же, как их. А я этого не хочу.
Барбара опустила голову и довольно долго молчала. Наконец она посмотрела на инспектора. На щеке ее поблескивала дорожка от слез, тушь на глазах потекла и размазалась.
— Вы меня не вините? Ведь нет?
Губы девушки подрагивали от волнения. Декок мягко улыбнулся.
— Разумеется, нет, детка, с чего бы это? — Он положил руку ей на колено и дружелюбно проворчал: — Ладно, проверь, не высох ли мой плащ хотя бы чуть-чуть.
Барбара встала и вышла в соседнюю комнату, служившую спальней. Декок задумчиво посмотрел ей вслед и отметил про себя, что у нее и впрямь роскошные бедра. Он в очередной раз потер щеки и с трудом поднялся. Девушка помогла ему надеть плащ.
— Поговори с отцом Матиасом или свяжись со своими родителями. Уверен, они встретят тебя, плача от радости.
Барбара безрадостно улыбнулась.
— Я об этом подумаю, — пообещала она.
Декок взял у нее шляпу и зашагал вниз по лестнице. Дождь все еще не кончился. Детектив недовольно сморщил нос и пошел прочь не оглядываясь.
На следующий день Декок опять не появился в участке. Стол его оставался пустым. Знакомые очертания внушительной фигуры у окна, яркая индивидуальность инспектора за долгие годы стали неотъемлемой частью большой дежурной комнаты полицейского участка на Вармез-стрит. Отсутствие старого детектива было настолько ощутимо, словно пропала одна из важнейших частей самого здания.
Особенно заволновался молодой Фледдер. Без Декока он чувствовал себя неуверенно и толком не представлял, как дальше вести расследование, а оно, несомненно, должно было продвигаться. Под руководством наставника — когда молодому детективу оставалось лишь четко выполнять его указания — все казалось простым и ясным, чем-то вроде занимательной игры в вопросы и ответы.
Фледдер тщетно прождал инспектора несколько часов, потом, не удержавшись, позвонил ему домой, но госпожа Декок сказала лишь, что сегодня ее мужа на работе не будет. Только и всего. А Фледдер даже не осмелился спросить, где ему искать шефа. Оставалось смириться с мыслью, что старый сыщик не придет, и все тут.
Из-за этого же комиссар Роос пребывал в отвратительном настроении и расхаживал по участку с недовольной физиономией. Несколько раз он спрашивал Декока, и Фледдер пытался умерить начальственный гнев, придумывая всевозможные отговорки. Напрасный труд — старик видел его насквозь. От этого расположение духа комиссара отнюдь не улучшилось. Да и вчера Декок преспокойно проигнорировал совещание, созванное лично Роосом. Инспектор просто-напросто не вышел на работу, и шефа это раздражало до колик.
О том, что Декок упрям и несговорчив, знали все. Он был одиночкой и всячески отказывался следовать приказам вышестоящего начальства и правилам дисциплины. Инспектор поступал только так, как считал нужным, — это было хорошо известно. Если бы в прошлом Декок часто и с блеском не доказывал, что обладает талантом прирожденного сыщика, то в его карьере в амстердамской полиции давным-давно стояла бы точка. В глубине души начальство уважало старого опытного инспектора и гордилось им. А потому, стиснув зубы, позволяло ему придерживаться собственных методов работы, которые обычно приводили к впечатляющим результатам.
![Гилберт Честертон - Вещая собака [=Собака-оракул]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
