Эрл Гарднер - Спальни имеют окна
— Знаете этого человека? — спросил Селлерс.
Она покачала головой.
— Извините за вторжение, — сказал Селлерс, — но мы хотим войти.
Миссис Фултон посторонилась и открыла пошире дверь.
— Где дети? — спросил Селлерс.
— У соседей, — сказала она. — Здесь все время толпятся люди, и мне показалось, что лучше их увести отсюда.
— Я с вами согласен, — сказал Селлерс. — Мы вас задержим ненадолго.
Он уселся в удобное кресло, скрестил ноги, расстегнул куртку, сунул большие пальцы в проймы жилета и сказал:
— Прошу без увиливаний. Вы абсолютно уверены, что никогда раньше не видели этого человека?
Она посмотрела на меня и опять покачала головой.
— И вы никогда не нанимали его для слежки за вашим мужем?
— Нет, Боже упаси! Конечно нет. Мне и в голову не приходило, что что-то неладно.
— Вы думали, что он задерживается в конторе?
— Нет, не в конторе, а вообще, работает где-то.
— Он к вам не переменился за последние две недели?
— Нет, что вы! Напротив. Он стал еще более внимательным. Всего несколько дней назад я думала, как мне повезло в жизни… Он сделал комплимент по поводу моей внешности и… ну… кажется, это было вчера… Как бежит время.
Селлерс посмотрел на меня.
— Как у вас со страховкой? — спросил я.
— Что за странная идея, Умник? — сказал Селлерс.
— Ничего странного. Ты уже столько времени терзаешь бедную женщину, что я подумал, не пора ли для разнообразия сделать что-нибудь полезное.
— Хорошо, я обдумаю это, — сказал Селлерс.
— Всего несколько месяцев назад, — сказала миссис Фултон, — я заставила мужа застраховаться. Стоимость жизни быстро растет, и он, к сожалению, ничего не смог отложить. Поэтому я велела ему застраховаться, чтобы хоть как-то обеспечить наше будущее… если… ну… если с ним что-нибудь случится. Он оставил завещательное распоряжение на сорок тысяч долларов: на имя детей по пятнадцать тысяч долларов на каждого, чтобы в случае чего дать им возможность закончить обучение в школе, и на мое имя — десять тысяч долларов.
— Правильно сделали, — сказал Селлерс.
— Когда это было? — спросил я.
— Прошлой осенью… А теперь я позвонила в страховую компанию, и мне сказали, что страховой полис считается недействительным в случае самоубийства, если не истек годичный срок со дня заключения договора. Мне вернут только первый взнос. Вот и все деньги, какие у меня есть.
— А дом? — спросил Селлерс.
— Мы отдали за него большой залог. Конечно, нам могли бы вернуть какую-то часть залога. Но на это уйдет время. И… мне же нужно где-то жить. И дети…
Она запнулась и задумалась над ситуацией, в которой так неожиданно оказалась.
— Что же мне делать? Как же мне жить сейчас? Боже мой! У меня же нет никаких доходов! Никаких! Никаких! — Ее охватила настоящая паника.
— Не волнуйтесь, — сказал Селлерс.
— А что, эти полисы, — спросил я, — они только по страхованию жизни?
— Да. Они обеспечивают двойную компенсацию в случае гибели. В автомобильной катастрофе или… где-нибудь еще в таком же роде. Вы знаете, я ночами не спала — все думала, что будет со мной и с моими детьми, если вдруг… если что-нибудь… И когда он застраховался, у меня камень с души упал… А теперь… Они не хотят платить.
— Да, это так, — сказал Селлерс, — они не выплачивают компенсацию в случае самоубийства. Если еще года не прошло со дня заключения договора.
Наступило молчание. Затем Селлерс сказал:
— Очень сожалею, миссис Фултон, но вам придется поехать со мной. Вам придется встретиться с одним человеком.
— Ну что ж. Придется так придется, — сказала она.
В голосе ее даже звучали нотки благодарности, словно она была рада возможности уйти из дома.
— Вы можете оставить дом?
— Конечно… Я его просто запру. Дети все равно у соседей.
— Ладно, — сказал Селлерс, — собирайтесь и поедем. — Он свирепо взглянул на меня и угрожающе сказал: — А я пока обойдусь без твоих комментариев, Умник.
— Ну и ладно, — сказал я. — Но ты сейчас вытащишь пустой номер.
— Без комментариев! — сказал он сердито. — Я еще пока не знаю, что я сделаю с тобой. Хорошо бы, если бы это было убийство. Тогда я бы тебя бросил в каталажку.
Я смолчал. Селлерс был не в настроении вести дебаты.
Миссис Фултон плеснула холодной водой в лицо, попудрилась, надела пальто и шляпу и вышла к нам.
Селлерс отвез нас в мотель «Коузи Дэлл». Хозяйка вышла, посмотрела на миссис Фултон и покачала головой.
— Нет? — спросил Селлерс.
— Нет, — сказала она. — С ним была совсем другая женщина, очень маленькая, с хорошей фигурой, длинноволосая, скуластая, с большими темными глазами и пухлым ртом.
— Вы уверены, что вас не одурачили? Ведь вы не видели, как она выходила из машины.
— Ни в коем случае, — сказала женщина. — Эта женщина… Ну, она знает как себя вести. Она замужем, это сразу видно. А та была настороженная, ну такая, немного испуганная. Она, конечно, погуливала, но не привыкла проводить ночи в придорожных гостиницах.
— Помнится, вы назвали ее шлюхой, — сказал Селлерс.
— Ну ладно, пусть будет так. Но в ней было что-то неестественное, какое-то притворство. Видно было, что она чего-то боится. Я даже подумала, а не опасается ли она, что ее здесь поймают с поличным во время ночной попойки. Ну, не знаю… Что-то в ней вызывало подозрения.
— Откуда вы знаете, что эта женщина замужем? — спросил Селлерс.
— А я как посмотрю, так сразу и вижу. Эта женщина уже угомонилась. Она перестала думать только о себе. У нее есть дом, ребенок, возможно, даже парочка ребятишек. А вчерашняя шлюшка, сразу было видно, еще не встретила своего суженого и думала только о себе.
— Вы что, читаете чужие мысли? — спросил Селлерс.
— В нашем деле иначе нельзя, — ответила женщина.
— Сколько лет ей было, на ваш взгляд?
— Моложе этой женщины, гораздо моложе.
— И меньше ростом?
— Меньше.
— И худее?
— Гораздо худее.
Селлерс вздохнул и завел машину.
— Ну ладно, — сказал он устало, — дело приняло совсем другой оборот. Придется вникать во все подробности.
Когда мы возвращались в Сан-Роублз, я небрежно спросил:
— Как ты думаешь, Фрэнк, когда произведены выстрелы?
— Примерно в десять пятнадцать, насколько мы смогли определить. Знаешь, как это бывает в таких случаях, — никто никогда не смотрит на часы, и потом приходится определять приблизительно. Но все-таки мне кажется, что десять пятнадцать — это самое верное время.
— А ты всех проверил? — спросил я.
— Угу, — сказал он устало.
— А как насчет миссис Фултон?
— А что миссис Фултон?
— Ну, ты проверил ее?
— О чем это вы? — спросила миссис Фултон.
