Рекс Стаут - Убей сейчас – заплатишь потом
Вульф закрыл глаза и шумно втянул в себя воздух через нос, чтобы сразу его выпустить через рот. Он получил больше, чем рассчитывал. Не удивительно, что полицейские, а также окружной прокурор сразу же клюнули на такую приманку. Вульф вторично набрал воздуха, но на этот раз на секунду задержал его, медленно выпустил и открыл глаза.
— Вы это подтверждаете, мисс Кокс? Эшби лично похвастал вам, что соблазнил мисс Вассоз?
— Да.
— А вам кто сказал, мистер Хоран?
Тот покачал головой:
— Не спрашивайте, мистер Вульф. Я не сказал этого полиции, не скажу и вам. Не намерен никого больше втягивать в эту неприятную историю.
— Получается, что вы не посчитали своим гражданским долгом ответить решительно на все вопросы полиции?
— Ну… если хотите.
Вульф посмотрел на Мерсера:
— Я должен потолковать с мисс Вассоз и ее поверенным. Я посоветую ей либо отказаться от ее притязаний, либо изменить формулировку своего иска, обвинив вас троих в преступном сговоре против нее.
Он отодвинул назад кресло и поднялся:
— Вас поставят в известность. Скорее всего, ее адвокат через ваших. Между тем…
— Но я же сказал вам правду!
— Я не отвергаю такой возможности… Между тем я не имею ясного представления о расположении служебных помещений в вашем офисе, а мне это необходимо знать. Поэтому я хочу, чтобы мистер Гудвин его осмотрел. Но сначала мне нужно будет обсудить с ним ситуацию, время же приближается к обеду. Мистер Гудвин подъедет туда к вечеру, скажем, часов в девять. Полагаю, входная дверь уже будет заперта, так что не откажите в любезности договориться о том, чтобы его туда кто-нибудь впустил.
— Зачем? Что это вам даст? Вы же сами сказали, что в кабинет Эшби мог незаметно войти кто угодно через другую дверь.
— В ходе расследования я не пренебрегаю никакими мелочами. Я должен ясно представлять все видимые передвижения людей, в особенности, мистера Вассоза. Итак, в девять часов.
Мерсеру это не понравилось, но ему не понравилось бы ничего, исходящее от Вульфа, кроме заверения, что беда отступила, или скоро отступит. Другие тоже не были в восторге, но они были вынуждены молча согласиться. Условившись, что один из них встретит меня в вестибюле здания на Восьмой авеню в девять часов, они одновременно вышли в холл. Подбородок мисс Кокс так и не опустился, зато у мистера Мерсера был прижат к шее, а и без того длинное костлявое лицо мистера Хорана еще больше вытянулось.
Когда я вернулся в офис, выпустив их из дома, Вульф продолжал стоять, ощерившись на красное кожаное кресло, будто в нем продолжал до сих пор сидеть Мерсер.
Я с силой произнес:
— Че-пу-ха! Мерсер и мисс Кокс оба ссылаются на покойника, Хоран же вообще инкогнито. Все они беспринципные брехуны! Теперь я займусь Эльмой. Если она даст отставку Бушу, возможно, я сам за ней приударю, только выясню, хорошо ли она танцует.
Вульф хмыкнул:
— Невинность не контактирует с дон-жуанишками… Черт побери, разумеется она на самом деле сама невинность, тут нет никакого сомнения. Если бы она действительно развратничала, как они ей приписывают, в результате чего ее отец сначала убил бы ее соблазнителя, а потом самого себя, она бы не осмелилась явиться ко мне, если только она не сумасшедшая. Конечно, такая возможность всегда существует. Арчи, ты не заметил у нее психических отклонений?
— Нет. Она милая, нежная, чистая девушка с незаурядным умом, особенным лицом и стройными ножками.
— Где она?
— В своей комнате.
— Я не в настроении сидеть с ней за одним столом. Вели Фрицу отнести ей наверх ее поднос.
— Я отнесу его сам. А второй для себя… Она захочет узнать, как вы разделались с этой компанией. В конце-то концов, мы взяли у нее доллар.
Глава 8
Каждое ремесло имеет свои приемы. Коли ты являешься мало-мальски сведущим детективом, то с годами ты вырабатываешь у себя ряд чисто автоматических привычек. Одна из них — держать всегда глаза широко раскрытыми, если куда-то идешь.
Когда я завернул за угол Восьмой авеню в 8.56 вечера в тот четверг, я даже не сознавал, что в уме фиксирую все окружающее. Иначе я просто не мог. Но когда глаза сообщили мне, что имеется что-то знакомое в женской фигуре, стоящей у самой обочины через дорогу, я присмотрелся внимательней. Правильно, это была Фрэнсис Кокс в своем сером драповом пальто и серой меховой шляпке.
Она меня тоже заметила. Мне пришлось перейти к ней на противоположную сторону, потому что она поманила меня рукой.
Мисс Кокс заговорила первой:
— В кабинете Эшби горит свет.
Я повернул голову и увидел два освещенных окна на десятом этаже.
— Уборщицы, очевидно…
— Нет, уборщицы начинают уборку сверху и заканчивают работу на этом этаже к половине восьмого.
— Тогда инспектор Кремер. Ведь у него нет никаких улик… У вас есть ключ?
— Конечно, я пришла специально, чтобы вас впустить. Мистер Мерсер и мистер Хоран заняты.
— С адвокатом?
— Спросите у них.
— Самое печальное, что вы вечно огрызаетесь. Девушкам это явно не к лицу… О'кэй, давайте поднимемся и поможем инспектору.
Мы вошли в здание. Оно было почтенного возраста, вестибюль выглядел дряхлым, как и ночной вахтер, развалившийся на стуле и широко зевавший. Он кивнул мисс Кокс, когда я с ней проходил к лифту. По пути наверх она спросила у лифтера, не поднялся ли кто-то на десятый этаж. Тот ответил «нет».
Когда мы вышли из кабины, мисс Кокс указала на дверь слева через холл и сказала:
— Это комната Эшби.
По той стене расположены были две двери, одна, на которую она указала, в шести шагах налево; вторая в шести шагах направо под номером 1018, ниже которого имелась золотая надпись «Мерсерз Боббинз», а еще ниже слово «вход». Я поинтересовался, вход ли это в приемную, и услышал, что да.
— Надо обдумать, — сказал я. — Если мы вместе пройдем туда через приемную, то находящийся там человек услышит наши шаги и выскочит сюда. Дверь изнутри можно отпереть?
— Да.
— В таком случае я покараулю здесь, а вы вызовите лифтера, чтобы он вас сопровождал. Кто знает, а вдруг этот тип окажется несговорчивым?
— Я в состоянии сама за себя постоять. И почему это вы вздумали мной распоряжаться?
— О'кэй, тогда я раздобуду лифтера.
— Нет, не требуется.
Злосчастный подбородок снова был вздернут, а это ее совсем не красило. Убежден, что если бы разочек она в такой позе увидела себя в зеркале, то сумела бы избавиться от глупой привычки.
Мисс Кокс решительно двинулась направо, и я негромко сказал не ей, а ее спине:
