Эрл Гарднер - Ледяные руки
— Как вас понимать?
— А вот как. Есть у меня одна работенка, — принялась объяснять Лоррен, — не то чтоб постоянная. Я могу отдавать ей ровно столько времени, сколько хочу, оплата почасовая. Я помогаю управлять форелевой фермой. Разумеется, сухой лед там не редкость.
— Нельзя ли поподробней?
— Наверное, вы заметили на шоссе знак и надпись: «Форели Осгуда, четверть мили. Лицензия не требуется. Все форели вашей мечты — и еще больше»… Люди приезжают, мы обеспечиваем их снаряжением, они рыбачат на прудах, а потом мы предъявляем им счет за улов.
— И ловить можно, сколько заблагорассудится? — полюбопытствовал Мейсон.
— Без малейших ограничений, — подтвердила она. — На территории фермы с полдюжины прудов, связанных между собой ручьями, и они буквально кишат форелью. Естественно, форель подкармливают, она становится почти ручной. Заприметив человека на берегу, рыба кидается к нему в надежде на очередную кормежку. Бедняжка не подозревает, что лакомство нанизано на крючок, и вот она уже в корзине ловца.
— И вы руководите этим предприятием?
— Понимаете, — она замялась, — оно организовано весьма своеобразно и держится на трех-четырех девушках. Работаем мы, как правило, в субботу и воскресенье.
— В каком смысле все держится на вас? — спросил Мейсон.
Она рассмеялась.
— Мы облачаемся в купальники, крутимся у въезда на ферму. С удочками и корзинами прогуливаемся по территории фермы. Иногда поверх купальника мы надеваем юбки и блузы, натягиваем сапоги и лезем в воду. Когда юбки намокнут, вскрикиваем, задираем подол, и посетитель может полюбоваться обнаженными ногами, нескромными аксессуарами туалета… Временами мистер Осгуд уезжает развеяться и оставляет нас вместо себя. В конце концов, дело не такое уж сложное. Фиксируешь приезд нового посетителя и вес рыбы, когда он отбывает. Если рыба не достигает определенного размера, мы начисляем плату поштучно. А вот за большие экземпляры учитываем буквально каждую унцию веса.
— Наш разговор начался с сухого льда, — напомнил Мейсон.
— О, он есть на складе фермы. Хранится в компактных картонных контейнерах, их изготавливают специально для нас. Тем, кому везти форель далеко, мы продаем сухой лед. — Она рассмеялась: — Вы просто диву дадитесь, если узнаете, мистер Мейсон, какая прорва любителей форели бывает у нас. Есть и постоянные клиенты. Представьте рыбака, отправившегося за форелью высоко в горы и потерпевшего фиаско, — обошла его удача. Он знает, куда завернуть на обратном пути. Ему уже не до спорта. Чихать ему теперь на спорт. Он приезжает к нам, выуживает из воды одну рыбину за другой, потом покупает сухой лед и отправляется домой, а там рассказывает жене и друзьям, какой удачный был лов и какой искусный он рыбак.
— Сухой лед хранится под замком? — спросил Мейсон.
— В общем-то, да. Хранилище на ночь запирается.
— У вас есть ключи?
— Да.
— И у Нэнси тоже?
— Думаю… да.
— Случается ей работать вместе с вами?
— Да. У нее ладная фигурка, особенно в купальнике. Когда доходит до представления с промокшими юбками, она обнаруживает дивный артистический талант. Публика приходит в восторг, в ход идут фотокамеры, а она знай себе хохочет да демонстрирует ножки, задирает юбку повыше, лишь бы фотографы не заметили, что под одеждой есть еще и купальник. Кое-кому кое-что, конечно, удается разглядеть. Ну и что из того? Лишний повод для смеха. Словом, она пользуется популярностью. Не хотите глоток чего-нибудь освежающего или горячительного?
— Нет, спасибо, — отказался Мейсон, покосившись на свои часы. — Во-первых, волнуюсь за Нэнси, а во-вторых, я при исполнении служебных обязанностей.
— Почему вы должны за нес волноваться?
— Мы же договорились встретиться здесь.
— Она совершенно не ориентируется во времени, честно вам говорю, мистер Мейсон. Она может назначить свидание и опоздать на пятнадцать минут, а то и на полчаса. На вашем месте я не стала бы тревожиться.
— Наша встреча несколько отличается от обычного свидания, — возразил Мейсон. — Она направлялась сюда, и я ехал за ней следом.
— Может, у нее колесо спустило.
— На обочине я никого не заметил, — возразил Мейсон. — А где расположена ферма Осгуда?
— Там, в низовьях… У меня есть карта. Сейчас я вам покажу. Карта крупномасштабная, на ней видно, как проехать и какие удобства там можно найти.
— Какие же?
— Небольшая закусочная, пиво, некрепкие напитки. В принципе больше ничего. Но неподалеку, в пределах полутора миль есть мотель, причем очень хороший. Мы обычно рекомендуем его своим клиентам. Вот карта.
— Как он называется, этот мотель? — насторожился Мейсон, разворачивая карту.
— Мотель Фоли, — прозвучало в ответ.
— Ясно. — Лицо адвоката сохраняло полную невозмутимость. Он прошел к окну, окунулся взглядом в световой колодец, постоял у стола.
— Ого, сколько тут у вас детективных журналов!
— Мне их Нэнси подбрасывает, когда досыта начитается. Она глотает эту снедь в жутких количествах. Мне это чтиво безразлично, но, когда она мне сплавляет журналы, поневоле пролистываю то один номер, то другой. Иногда попадаются занятные истории. А Нэнси читает все подряд — и журналы, и карманные книжки. Потом я от них так или иначе избавляюсь, мельком просмотрев. Отдаю кому-нибудь или просто выбрасываю. Тратить деньги на детективную чепуху не по мне. А Нэнси ее обожает и на расходы не скупится… Странное совпадение, эти ваши разговоры о сухом льде. Буквально пару дней назад Нэнси рассуждала о том, что сухой лед позволяет совершить нераскрываемое преступление. Ничего, мол, не стоит надуть полицию, никто, мол, не сможет определить точное время убийства, и злоумышленник запросто обеспечит себе фальшивое алиби, которое не поколеблет никакая юриспруденция.
— Имеется на ваших контейнерах какой-нибудь печатный текст? — спросил Мейсон.
— Надпись «Сухой лед» и реклама фирмы.
Внезапно раздался стук в дверь. В нем слышался определенный ритм. Лицо Лоррен Лаутон просияло.
— Это Род! — воскликнула она, бросившись к двери.
— Привет, персик, — сказал Родни Бэнкс, обнимая и целуя ее — правда, скорее подчиняясь привычному ритуалу, нежели в порыве чувств.
— Род, ты на свободе!
— Еще бы! Меня сестрица выкупила, а ты и не знала?
— Откуда?! И вдруг ты вваливаешься посреди ночи, не предупредив. Ну и гад же ты! Мог бы позвонить.
— Мне надо было провернуть одно дельце… Но ты об этом не знаешь. О, Перри Мейсон, великий адвокат!
— Привет, Родни, — откликнулся Мейсон.
