Филлис Джеймс - Тайна Найтингейла
— Она купила виски вчера утром, сэр, — сказал Мастерсон. — На наше счастье, мистер Сканторп весьма скрупулезно выписывает чеки. Вот чек, а вот — оберточная бумага. Похоже, она первый раз открыла бутылку вчера перед сном.
— Где она хранилась? — спросил Далглиш.
— Фаллон всегда хранила виски у себя в комнате, — ответила сестра Ролф.
Мастерсон рассмеялся.
— Неудивительно, если бутылка стоит почти три фунта.
Сестра Ролф посмотрела на него с презрением.
— Сомневаюсь, чтоб это беспокоило Фаллон. Не в ее характере было следить, сколько выпито.
— Она была такой щедрой? — спросил Далглиш.
— Нет, просто ей было все равно. Она держала виски в своей комнате, потому что так просила главная сестра.
Но вчера принесла бутылку сюда, чтобы приготовить себе напиток на ночь, подумал Далглиш. И тихонько помешал пальцем сахар.
— Сахар тут ни при чем, — заметила сестра Ролф. — Ученицы сказали мне, что они все брали сахар, когда готовили утром чай. И некоторые, по крайней мере двойняшки Берт, успели немного отпить.
— Тем не менее мы отошлем и сахар и лимоны в лабораторию, — сказал Далглиш.
Он приподнял крышку чайника и заглянул внутрь. Отвечая на его невысказанный вопрос, сестра Ролф пояснила:
— По всей видимости, Дэйкерс заваривала в нем чай. Чайник, конечно, принадлежит Фаллон. Никто, кроме нее, не заваривает утром чай в антикварном вустерском фарфоре.
— Дэйкерс приготовила чай для Фаллон до того, как узнала, что та умерла?
— Нет, после. Мне кажется, это была совершенно непроизвольная реакция. Девочка была явно в состоянии шока. Ведь она только что увидела труп Фаллон. Вряд ли она предполагала вылечить трупное окоченение с помощью горячего чая, даже лучшего китайского сорта… Вы, наверно, хотите увидеть Дэйкерс, но вам придется подождать. Она сейчас в лазарете. Думаю, вам уже сообщили. Лазарет находится в платном отделении, и за ней сейчас ухаживает сестра Брамфетт. Вот почему я здесь. Как и в полиции, у нас строго соблюдается иерархия, и, когда главная сестра отсутствует, следующей в порядке подчинения стоит Брамфетт. Так что это ей полагалось бы прыгать вокруг вас на задних лапках, а не мне. Вам, наверно, уже сказали, что мисс Тейлор была на конференции в Амстердаме и должна вот-вот вернуться. Ей пришлось срочно поехать вместо председателя местного комитета по подготовке медицинских сестер, — к счастью для нее. По крайней мере, хоть у одного из членов нашего руководства есть алиби.
Это Далглиш уже слышал, и не один раз. Казалось, каждый, с кем ему довелось здесь разговаривать, пусть даже мимолетно, считал необходимым упомянуть, объяснить или выразить сожаление по поводу отсутствия главной сестры. Но сестра Ролф была первой, кто с ехидством отметил, что это обстоятельство обеспечивало алиби мисс Тейлор, хотя бы на время смерти Фаллон.
— А как насчет остальных учениц?
— Они сейчас в малой аудитории этажом ниже. Сестра Гиринг, инструктор по практике, проводит с ними час самостоятельной подготовки. Не думаю, чтоб они могли много прочесть. Было бы лучше занять их чем-то более активным, но это трудно организовать без предварительной подготовки. Вы побеседуете с ними там?
— Не сейчас. И не там, а в демонстрационной, где умерла Пирс.
Она взглянула на него и быстро отвела глаза, но не настолько быстро, чтобы он не заметил выражение удивления и, как ему показалось, неодобрения. Она ожидала от него большей чуткости, большей деликатности. С тех пор как умерла Пирс, в демонстрационной комнате занятия не проводились. И допрашивать учениц там сразу после второй трагической смерти значило бы воскресить в памяти старые страхи с помощью новых. И если кто-нибудь из учениц на грани нервного срыва, это может добить их, а у него даже мысли не возникло, что можно воспользоваться другим помещением. Сестра Ролф, подумал он, похожа на всех остальных. Все хотят, чтобы убийцы были пойманы, но только чтоб это делалось исключительно по-джентльменски. Все хотят, чтоб убийцы были наказаны, но только если наказание не оскорбляет их собственной чувствительности.
— Каким образом дом запирается на ночь? — спросил Далглиш.
— Это входит в обязанности сестры Брамфетт, сестры Гиринг и в мои; мы дежурим по очереди, каждый раз в течение недели. На этой неделе дежурит Гиринг. Из старших сестер только мы трое живем здесь. Ровно в одиннадцать мы запираем на замок и на засов парадную дверь и дверь на кухню. Есть еще дверь черного хода с йейлским замком и щеколдой изнутри. Если кому-то из учащихся или преподавателей приходится возвращаться позже, то ей выдается ключ от этой двери, и она запирает ее на щеколду, когда приходит. У старших сестер ключ находится постоянно. Есть и еще одна дверь — из квартиры главной сестры на четвертом этаже. У нее отдельная лестница и, разумеется, свой собственный ключ. Кроме того, имеются запасные выходы на случай пожара, но они все заперты изнутри. В общем, проникнуть сюда было бы нетрудно. Как, наверно, и в большинство подобных заведений. Но, насколько мне известно, грабители к нам никогда не забираются. Кстати, в оранжерее выбито окно. Олдермен[8] Кили, наш вице-председатель, кажется, считает, что убийца Фаллон проник именно этим путем. Он большой мастер находить удобные объяснения на все трудные случаи жизни. А мне кажется, что окно разбилось от ветра, но у вас, безусловно, будет свое мнение на этот счет.
Она чересчур разговорчива, подумал Далглиш. Впрочем, словоохотливость — наиболее распространенная реакция человека на потрясение или нервное напряжение, и каждый следователь старается этим воспользоваться. Завтра она будет презирать себя за свою болтливость, и чем больше она будет себя презирать, тем труднее с ней будет работать, тем меньше можно рассчитывать на ее содействие. А пока она говорила ему больше, чем сама о том догадывалась.
Конечно, надо будет взглянуть на разбитое окно и проверить, нет ли на раме следов вторжения. Но маловероятно, что убийство Фаллон было делом рук постороннего человека.
— Сколько человек ночевали в доме прошлой ночью? — спросил он.
— Брамфетт, Гиринг и я. Брамфетт выходила на какое-то время. Как я понимаю, ее вызывал в палату мистер Кортни-Бриггз. Мисс Коллинз была здесь. Это экономка. И еще пять учениц: Дэйкерс, двойняшки Берт, Гудейл и Пардоу. Ну и Фаллон, конечно. Если только ей вообще удалось поспать! Кстати, у нее всю ночь горела настольная лампа. Двойняшки Берт вставали в начале третьего, делали себе какао и чуть было не пошли угощать Фаллон. Если б они это сделали, у вас было бы более четкое представление о времени смерти. Но они подумали, что она, наверно, уснула со светом и не слишком-то обрадуется, если ее разбудят, пусть даже видом и запахом какао. Для двойняшек единственный способ успокоиться — это поесть или попить чего-нибудь, но, слава Богу, они достаточно взрослые, чтобы понимать, что не все разделяют их пристрастия и что Фаллон в особенности предпочла бы сон и одиночество чашке какао и их обществу.
