Эрл Гарднер - Дело смеющейся гориллы
— Натан Фэллон? — удивленно воскликнула миссис Кемптон.
Мейсон кивнул.
— Да она его люто ненавидела. Он скорее родственник не ей, а тем обезьянам в клетках.
— А вам не показалось, что они, возможно, были знакомы еще до того, как она получила это место и…
— Вы хотите сказать, что она устроилась на это место благодаря ему?
— Ну, в общем, да.
— Боже мой, конечно же, нет, Она ненавидела Натана Фэллона.
— А вы как к нему относились?
— Я считаю, что никого нельзя ненавидеть.
— Но он вам не нравится?
— Разумеется, нет.
— Не пытался ли Фэллон ухаживать за…
— Не пытался ли он за ней ухаживать? Конечно, пытался. Поначалу он просто прилип к ней — пока она не поставила его на место самым решительным образом. Он один из тех, кто так и будет ходить кругами, стараясь случайно коснуться, задеть локтем, притиснуться поближе. Он сперва дотронется до вашей руки, потом потреплет по плечу, а затем примется хватать за коленки. При удобном случае он вас тут же обнимет — руки его не знают покоя. Он какой-то… сальный. Иногда хочется просто плюнуть ему в физиономию.
— Ну что ж, полагаю, я узнал от вас все, что хотел, — сказал Мейсон, — вы меня в высшей степени заинтересовали, рассказав об исчезнувшем дневнике.
— Ну, меня это тоже… очень удивило. Ведь не могла же она прыгнуть за борт вместе с ним.
— А еще что-нибудь удивило?
— Да.
— Что именно?
— Ну, в общем, — проговорила она, — тот важный документ, который она печатала для мистера Эддикса. Меня это очень удивило, и я часто размышляла, что с ним могло случиться.
— Что вы имеете в виду?
— Его не было у нее в каюте, и я не думаю, что Эддикс забрал его с собой, уходя. Конечно, он мог его взять, но я сомневаюсь в этом. Она, по-моему, должна была перепечатать его к следующему утру. Они отложили работу, когда шторм усилился.
— Ну хорошо, давайте предположим, что ее смерть не была самоубийством и что это не был несчастный случай, — сказал Мейсон.
Она пристально посмотрела на него.
— Тогда остается убийство.
— Тогда остается убийство, — подтвердил Мейсон.
Лицо ее по-прежнему оставалось совершенно бесстрастным, губы были плотно сжаты.
— Что же вы молчите? — спросил ее Мейсон.
— А я и не собиралась ничего говорить.
Мейсон встал и пожал ей руку:
— Ну что ж, я рад, что смог хоть чем-то быть вам полезным, и рад, что вы сумели добиться компромисса, миссис Кемптон.
Джеймс Этна схватил Мейсона за руку и энергично принялся ее трясти:
— Я просто не в состоянии выразить вам всей нашей благодарности — моей и моей клиентки. Я… ну, я просто не могу найти слов, чтобы сказать вам, насколько это было важно для нас обоих.
— Ну что вы, о чем речь, — сказал Мейсон, — я был рад сделать это для вас.
— Нет, нет, это было чрезвычайно любезно с вашей стороны.
— Кстати, — сказала миссис Кемптон, — у меня у самой пропали там кое-какие вещи. Не могли бы вы сказать мне, что там было найдено в этой урне, если, конечно, вы в курсе? Не было ли там вот такой серьги с жемчугом?
Она показала серьгу, и Делла Стрит выразительно кивнула.
— Там была точно такая же серьга, — сказала она, — я отлично помню, что обратила особое внимание на то, каким образом жемчужины собраны в небольшую гроздь.
— О, благодарю вас! — воскликнула миссис Кемптон. — Я так рада! Эти серьги достались мне от матери, и, в общем, я ужасно расстроилась, когда одна из них пропала. Я…
— Вы кому-нибудь говорили о пропаже? — спросил Мейсон.
— Нет.
— Почему?
— Ну, я думала… я сама не знаю почему. Живи сам и давай жить другим — вот мой лозунг, и я не хотела предпринимать ничего такого, что могло бы вызвать ненужные проблемы.
— Вы думали, что потеряли ее?
— Я знала наверняка, что не потеряла, так как обе серьги лежали в моей шкатулке, а когда я собралась их надеть, то на месте оказалась только одна.
— То есть вы думали, что кто-то взял серьгу?
— Ну, в общем, я… я не знала, что и подумать.
— И вы никому ничего не сказали?
— Нет.
— Ну хорошо, — сказал Мейсон, — во всяком случае, она была среди барахла, высыпавшегося из урны. Я помню, что видел жемчужную серьгу, а мисс Стрит, похоже, совершенно уверена, что серьга парная вашей.
— Я абсолютно уверена, — подтвердила Делла.
— Огромное вам спасибо, — сказала миссис Кемптон и одарила их своей спокойной приветливой улыбкой.
Джеймс Этна, казалось, и не собирается отпускать руку Мейсона:
— Это один из самых интересных случаев в моей практике, мистер Мейсон. Я надеялся когда-нибудь в будущем познакомиться с вами, но не смел даже подумать что вы поможете мне в такого рода деле… Я очень высоко ценю это.
— Рад, что смог хоть чем-то вам помочь, — сказал Мейсон.
Они вышли из кабинета. Делла Стрит взглянула на адвоката.
— Ну как? — спросила она.
— И опять наша маленькая подружка вытворяет свои фокусы, — сказал Мейсон.
— Ты имеешь в виду Судьбу?
Мейсон кивнул.
— А что в этот раз задумала Судьба?
— Я полагаю, — сказал он, — что была некая причина, по которой меня вдруг так заинтересовали дневники Элен Кэдмас.
— Ну что ж, — улыбнулась Делла, — значит, Судьбе было угодно, чтобы ты оказал добрую услугу миссис Джозефине Кемптон, и ты ее оказал. Если хочешь знать мое мнение, то могу поклясться, что гонорар в пять тысяч долларов немало значит для этого молодого адвоката.
— Возможно, ты и права, — сказал Мейсон, — но, похоже, ответа мы так и не получили.
— Но почему нет? Ты ведь во всем разобрался и… Хотя, мне кажется, ты всерьез озадачен исчезновением Элен Кэдмас.
— Да, меня весьма беспокоит таинственное исчезновение Элен Кэдмас.
— Ты полагаешь, это не было самоубийством?
— Мне никак не удается в глубине души отделаться от мысли, — сказал Мейсон, — что это могло быть убийство.
— Боже мой, шеф, но ведь ее мог убить только один человек — Бенджамин Эддикс.
— Или ее приятель Натан Фэллон, — сказал Мейсон. — Не забывай о нем.
— И… — Делла Стрит замялась.
— Да, — кивнул, улыбаясь, Мейсон, — продолжай.
Делла Стрит покачала головой.
Мейсон улыбнулся еще шире.
— О, Боже, — сказала она, — мне не хочется даже подумать об этом, но уж если начинаешь расследовать убийство — ну, тогда просто нельзя забывать о женщине, у которой была смежная каюта и прекрасная возможность пройти к Элен в любое время через общую ванную и которая уверяет, что приняла лекарство, усыпившее ее на всю ночь… Боже мой, шеф, мышление у меня становится просто извращенным — и все оттого, что я работаю у циничного адвоката.
— Мышление у тебя становится упорядоченным и логичным, — поправил ее Мейсон.
