Энтони Беркли - Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе)
— Нет, сэр.
— Тогда в чем дело? Если это из-за заведующей хозяйством…
— О нет, сэр, это не из-за хозяйки, сэр. Эго из-за мистера Паркера, сэр. Он меня не выпустил, сэр.
— Как! — взревел мистер Раис.
С благоговейным ужасом Дженкинсон-старший стал объяснять. Утром мистер Паркер заявил, что его экзаменационный перевод из Вергилия — позор для класса, позор для школы, позор для всех начальных школ Англии. И он должен отложить остальное и с полудня засесть за книги и все переделать.
— Это же кошмар, сэр. Я имею в виду, в день такою матча. Я подумал, что лучше скажу вам, сэр, чтобы вы не удивлялись, почему меня нет.
— Иди и переоденься, Дженкинсон, — велел мистер Раис сквозь зубы. — С мистером Паркером я поговорю сам.
— Да, сэр, спасибо, сэр! — с восторгом взвизгнул Дженкинсон, очень рассчитывавший на такой поворот дела, и бросился раззванивать радостную весть, что старый Силач разъярился не на шутку и сейчас разнесет старика Пшика в пух и прах.
Мистер Раис направился в учительскую. Каждый его шаг выдавал такую ярость, что, завидев его, мистер Дафф пугливо скрылся за "Дэйли экспресс" и оставался там до конца разговора.
— Послушайте, Паркер, — сказал мистер Раис голосом человека, вдоволь наслушавшегося всякой чепухи. — Послушайте, Дженкинсон-старший только что сказал мне, что вы его отстранили от матча. Здесь явно какая-то ошибка.
Мистер Паркер, не без трепета ожидавший этой минуты с самого ленча, отвел от лица "Тайме" и приготовился к бою.
— Никакой ошибки. С чего бы?
— Просто нельзя сегодня его отстранять.
— Можно, и потому я его отстранил.
— Но сегодня финал.
— В самом деле? — холодно спросил мистер Паркер. — Боюсь, здесь я ничем не могу вам помочь.
— Без него матч превратится в фарс.
— Сожалею, — без малейшего сожаления сказал мистер Паркер и снова взялся за "Тайме".
— Да черт возьми, отстраните его в какой-нибудь другой день. Завтра, если хотите, но…
— Разве стоит по такому поводу браниться, мистер Раис?
— Да перестаньте строить из себя старого идиота!
Их взгляды гневно схлестнулись. Мистер Паркер злобно засопел.
— Правда, не стоит выходить из себя по такому поводу, — мистер Раис выдавил улыбку. — Конечно его надо отстранить. Я это очень хорошо понимаю. Но не сегодня, доймите и вы. Его отсутствие только испортит матч для всех остальных, а ведь вы этого, естественно, не хотите. Ведь так? — Мистер Раис полагал, что вырвавшуюся грубость надо как-то замять.
— Я чрезвычайно сожалею, если матч будет испорчен, — ответил мистер Паркер с преувеличенным достоинством, все еще шумно сопя, — но, боюсь, у меня нет выбора.
— Но черт вас возьми!
— Я был бы вам очень обязан, если бы вы перестали браниться, мистер Раис.
— Вы все прекрасно понимаете, вы нарочно отстранили его! — заорал мистер Раис в новом приступе гнева. — Вы хотите сорвать матч!
— Не понимаю вас. Его перевод Вергилия оказался настоящим позором.
— К черту его перевод Вергилия!
— И к черту вашу дьявольскую профессиональную лигу! — вдруг взорвался мистер Паркер.
— Я пойду к Гаррисону! Вам завидно, вот в чем дело, — завидно!
— Да отправляйтесь хоть к самому дьяволу!
Мистер Дафф съежился, будто вокруг него сверкали молнии. Он понимал, что это ребячество, но все-таки на ребячество это уже ничуть не походило.
* 2 *В этот момент преимущество было на стороне мистера Раиса. Если бы он сразу дошел из учительской к мистеру Гаррисону, что на самом деле означало к его дочери, ибо к тому времени она уже была в кабинете отца, мистер Паркер непременно потерпел бы поражение. Мистер Паркер был неумелым учителем, а Эми автоматически вставала на сторону умелых, правы были те или нет. Главную ошибку мистер Раис допустил ненамеренно, загнав Эми, абсолютно против ее воли (что, разумеется, рассердило ее еще больше), в лагерь мистера Паркера.
Причиной возникновения этого неожиданного альянса мистера Паркера и Эми Гаррисон стал некто Пьюрфой. Подзадоренный рассказами Дженкинсона-старшего, он подстерегал мистера Раиса неподалеку от учительской.
— Сэр, прошу вас, сэр! — пропищал господин Пьюрфой.
— Иди отсюда, — бросил мистер Раис.
— Сэр, Дженкинсон-старший сказал, что лучше вам сказать, сэр…
— Ну? — Упоминание о Дженкинсоне-старшем разозлило мистера Раиса.
— Сэр, я не смогу сегодня играть в матче, сэр…
— Что-о! — загремел мистер Раис. — Хочешь сказать, что мистер Паркер…
— Нет, сэр, нет. Я не из его класса, сэр. Это мисс Гаррисон сказала, что я сегодня играть не буду.
Мистер Раис ценил мальчугана. Пьюрфой был самым быстрым боулером[4] в школе. Если бы он играл в Желтой команде, его отсутствие мало бы что значило, поскольку без участия Дженкинсона в составе Зеленых обе команды выравнивали свои шансы. Но Пьюрфой был не в Желтой команде, а в Зеленой. Собственно, на Дженкинсоне и Пьюрфое она и держалась. Конечно, там еще девять мальчишек, но они не в счет. Без Дженкинсона-старшего у Зеленых лишь половина команды. Без Дженкинсона и Пьюрфоя — ничего.
— А почему, — с ледяным спокойствием заговорил мистер Раис, — мисс Гаррисон сказала, что ты не будешь сегодня играть?
— Сэр, она сказала, что я простудился, — пропищал с возмущением Пьюрфой. — Только потому что я случайно чихнул, сэр. Всего один раз, сэр, когда она…
— Ладно. Так ты простудился или нет?
— Нет, сэр, не простудился, сэр.
— Тогда иди и переоденься к матчу, — приказал мистер Раис.
В неистовом восторге мистер Пьюрфой помчался прочь. Теперь у него есть новости получше, чем у самою Дженкинсона. Старик Силач играет честно. Он сейчас покажет и Пучеглазке и Пшику.
Мистер Раис продолжал путь дальше. Едва стукнув в дверь для приличия, он вошел в кабинет мистера Гаррисона. Эми увлеченно высказывала несчастному отцу все, что о нем думала, — и о том, что он предполагал, и о том, чего не предполагал.
Появление младшего учителя он искренне приветствовал.
— А-а, Раис, — обратился он к нему. — Хотите поговорить? Эми…
— Я бы предпочел, если бы мисс Гаррисон осталась, — ответил мистер Раис очень деликатно и сдержанно.
Мистер Гаррисон сощурился от удивления. Эми редко просят остаться, когда есть удобный случай от нее избавиться.
— В чем же дело? — спросил директор.
Мистер Раис подробно изложил свои огорчения но поводу Дженкинсона-старшего.
Мистер Гаррисон с выражением растерянности издал нечто наподобие осуждающего возгласа. Мистер Паркер был старшим педагогом в школе. Нельзя допустить, чтобы старшим переходили дорогу младшие. Мистер Паркер, можно сказать, друг семьи. Нельзя оскорблять друзей семьи в угоду здравому смыслу и справедливости. Мистер Гаррисон почувствовал себя в весьма затруднительном положении. Как всегда в таких случаях, он взглянул на Эми.
