Эрл Гарднер - Иллюзорная удача
В три часа зазвонил телефон Мейсона.
Ответила Делла:
— Да, слушаю вас.
Затем кивнула Перри Мейсону.
— Гидеон? — спросил он.
— Нет, Пол Дрейк.
Мейсон снял трубку:
— Да, Пол, что нового?
— Мое лицо горит от стыда, — сказал Дрейк.
— Что случилось, Пол? — участливо спросил Мейсон.
— Этот проклятый Гидеон! Я говорил тебе, что такие люди становятся слишком сообразительными, когда их потревожат.
— Ты имеешь в виду, что он оказался слишком сообразительным для тебя? — спросил Мейсон.
— Слишком сообразительным для моих людей, — ответил Дрейк. — Да, нет ты прав, Перри. Слишком сообразительным и для меня.
— Что же случилось? — спросил Мейсон.
— Гидеон пошел к дилеру, который торгует подержанными машинами. Осмотрел несколько машин и одну купил за триста долларов.
— Наличными? — спросил Мейсон.
— Конечно, наличными. Как раз из тех денег, что ты передал ему.
— Я рад, что он использовал их для покупки полезной вещи, — сказал Мейсон. — В наше время человеку трудно обходиться без автомобиля.
— Подожди, подожди! — воскликнул Дрейк. — Это более чем серьезно. Он выкинул совершенно новый для меня трюк.
— Продолжай, — сказал Мейсон. — Подожди, почему бы тебе не прийти ко мне и здесь обо всем не рассказать. Делла приготовит тебе чашечку кофе...
— Потому что мне стыдно видеть тебя, — ответил Дрейк. — Кроме того, я сижу здесь на четырех телефонах, пытаясь помочь моим парням вновь выйти на его след.
— А что случилось с детективами из правительственной службы? Они работали? — спросил Мейсон.
— Конечно, — ответил Дрейк. — Три человека вели скрытное наблюдение, один — грубое. Работали и два молодых сотрудника. То есть шесть человек сидели у него на хвосте.
— И он ушел от всех?
— Именно так.
— Каким образом? — спросил Мейсон.
— Он взял автомобиль, расплатился, подписал контракт и поехал. Конечно, мы знали, что на автомобиле он будет проделывать трюки, будет проезжать перекрестки при меняющемся свете светофора и тому подобное. Мои люди знали это. Очевидно, об этом были осведомлены и сотрудники правительственной службы наружного наблюдения.
— Как же вы выходили из такой ситуации? — спросил Мейсон.
— Имея достаточное число людей, это нетрудно сделать, — ответил Дрейк. — Одна машина шла впереди него, другая — сзади. При подъезде к регулируемому перекрестку одна машина выезжала вперед. Грубое наружное наблюдение, естественно, следовало сзади. В этом случае, если Гидеон проезжал перекресток при меняющемся сигнале или на красный свет, одна машина могла спокойно оставаться сзади, зная, что другие находятся впереди.
— А как действует правительственная служба наружного наблюдения? — поинтересовался Мейсон.
— Они действуют так же, — ответил Дрейк. — Мои люди обнаружили одну их бригаду. Они также раскрыли их, поскольку подали сигнал.
— И Гидеон ушел, от всех ушел?
— Я же сказал: да.
— Как ему это удалось?
— Он оторвался и от грубого, и от квалифицированного наружного наблюдения, — сказал Дрейк. — И понял, что оторвался. Поехал в аэропорт, припарковал машину, не выключая мотора, попросил обслуживающий персонал посмотреть за ней пять минут.
— Продолжай, — сказал Мейсон.
— Это был верный шаг, — сказал Дрейк. — Сотрудники правительственной службы, которые вели наблюдение за Гидеоном, устроили шум по поводу парковки машины в неположенном месте и настояли на том, чтобы служитель аэропорта отогнал ее.
В процессе этой операции они, естественно, поставили на машину электронный «жучок», с тем чтобы иметь возможность следить за машиной на расстоянии. Такой аппарат позволяет осуществлять контроль на расстоянии в несколько кварталов от объекта.
— Продолжай, — повторил Мейсон. — Что же случилось? Последовали ли они за ним в здание аэропорта?
— Нет, не последовали, — сказал Дрейк. — Когда человек только что заплатил триста долларов за машину, трудно представить, что он бросит ее, оставив с работающим мотором.
Мейсона разбирал смех.
— Давай, давай смейся, черт тебя возьми, — сказал раздраженно Дрейк.
— Вы не знали, куда он пошел? — спросил Мейсон.
— Почему, конечно, знали, — сказал Дрейк. — Мы же не совсем дураки. Мы прямо не последовали за ним. Однако организовали контроль за пассажирами каждого самолета, вылетавшего в течение ближайших тридцати минут.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Если он вошел в здание аэропорта, он должен был и выйти.
— Конечно, он вышел, — сказал Дрейк. — Он вышел из двери, встретился с каким-то человеком, поздоровался с ним, и они вместе прошли двадцать ярдов к вертолету, что находился там с работающим мотором. Оба сели в вертолет, он взлетел, оставив нас с вытаращенными от удивления глазами.
— Вы не могли преследовать его? — спросил Мейсон.
— Как же можно преследовать вертолет, взлетевший с очень загруженного аэродрома, — спросил Дрейк, — если нет стоящей наготове другой машины?
Мы сделали все, что могли. Связались со службой летного контроля аэропорта и попросили их приказать вертолету вернуться. Начали прогревать мотор другого вертолета. Естественно, Гидеон все это предусмотрел. Через три минуты полета он сказал пилоту приземлиться на свободной площадке недалеко от бульвара, по которому интенсивно идет автобусное движение. Пилот посадил машину и только собирался взлетать, когда услышал приказ немедленно возвращаться обратно. Служба летного контроля считает, что радио вертолета было переключено на громкоговорители, поэтому пассажир мог слышать все переговоры пилота с контрольной башней. Пилоту было сказано, что ввиду чрезвычайной ситуации, связанной с неисправностью вертолета, он должен немедленно возвращаться и при посадке соблюдать особую осторожность.
Пилот вернулся и... Так и должно было произойти. Детективы из службы наружного наблюдения оказались перед пустой машиной. Гидеон исчез.
— А как с его машиной? — спросил Мейсон. — Разве дилер не подписал с ним контракта о том, что он оставляет деньги за собой, но если будет что-либо не в порядке, то...
— О черт! — воскликнул Дрейк. — Гидеон оказался слишком предусмотрительным. Через двадцать минут после того, как он улизнул от нас в аэропорту, он позвонил дилеру и сообщил, где оставил машину. Попросил забрать ее. Сказал, что, поразмыслив, пришел к выводу, что, во-первых, у него не было нужды покупать машину, поскольку он не будет ею достаточно много пользоваться. Кроме того, может взять машину у своего друга. Он сказал обеспокоенному дилеру, что расторгает договоренность с ним, но не собирается требовать обратно свои деньги, так как это была его вина. И прочая подобная ерунда.
— И как это понравилось дилеру? — спросил Мейсон.
— Естественно, очень понравилось. Дилер сказал Гидеону, что тот очень щедр. Если они продадут машину в течение нескольких последующих дней, они готовы возвратить Гидеону часть денег. Дилер поехал в аэропорт и забрал машину.
Смех Мейсона перешел в хихиканье.
— Я очень рад, что ты повеселился, — сказал Дрейк угрюмо.
— Я помню, — сказал Мейсон, — как ты говорил мне о том, что Гидеон может и меня перехитрить, что побывавшие в тюрьме люди становятся чрезвычайно увертливыми и я должен контролировать каждый свой шаг. Очевидно, ты учел некоторые из своих же советов, — пошутил Мейсон.
— Иди к черту, — сказал Дрейк с раздражением.
— Хорошо, что так случилось, — сказал Мейсон, — сейчас он в наших руках.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Дрейк.
— Пока за ним идет наружное наблюдение, — ответил Мейсон, — у него стопроцентное алиби.
— Алиби на что?
— Алиби на все, — ответил Мейсон. — Он не может быть обвинен в совершении преступления, пока за ним ведется наружное наблюдение, поскольку он может вызвать детективов в качестве свидетелей и спросить у них, что он на самом деле делал в то время, когда было совершено преступление. Я же говорил тебе, как только Гидеон освободится от наружного наблюдения, он теряет алиби.
Телефон замолчал. Дрейк обдумывал слова Мейсона.
— Тогда можно сказать, что пятьсот долларов были хорошей наживкой, — заметил Дрейк.
— Я не комментирую твое заявление, Пол, — сказал Мейсон, — но начиная с сегодняшнего дня следи за сообщениями о всех нераскрытых преступлениях в городе. То есть за всеми крупными преступлениями, особенно убийствами, ограблениями с убийством, когда имеются свидетели. При обнаружении такого пошли своего человека с наброском портрета Гидеона к свидетелям. Пусть он спросит их, не похож ли человек на портрете на преступника, которого они видели на месте совершения преступления.
— Пусть попытается убедить свидетелей, что это как раз тот человек, которого они видели, не так ли? — сказал Дрейк.
— Ни в коем случае, — ответил Мейсон. — Ничего грубого. Просто пусть в их головах отложится мысль, что кто-то думает, что этот человек подозревается в совершении преступления. Если что-то произойдет, мы, конечно, можем заявить, что действовали из добрых побуждений, пытаясь помочь раскрыть преступление.
