Рекс Стаут - Последний свидетель
– Да. – Судья откашлялся: – Он здесь?
– Здесь. – Мандельбаум повернулся и громко произнес. – Ниро Вульф!
Прибыв в суд без минуты десять, мы бы ни за что не сумели проникнуть в зал, если бы не протолкались к дежурившему у дверей офицеру и не сообщили ему, о том, что нас разыскивают. Офицер вытаращил глаза на Ниро Вульфа, но в конце концов узнал его и разрешил нам войти. А служитель умудрился даже отыскать для нас два места на скамейке.
Однако до тех пор, пока Мандельбаум не вызвал Вульфа, я сидел неизвестно на чем. Вульф, откинул доску на перегородке, не спеша поднялся на возвышение, повернулся лицом к судье и вытянулся во весь рост.
– У меня будет к вам несколько вопросов, мистер Вульф, – сказал Мандельбаум, – после того, как вы будете приведены к присяге.
Покончив с этой процедурой, Вульф с явной осторожностью опустился в кресло для свидетелей. Считалось, что оно пригодно для людей любых габаритов, но в данном конкретном случае кресло оказалось маловато.
– Вас, мистер Вульф, пригласили в суд, – сказал судья. – Вы присутствовали, но потом самовольно покинули зал заседания, и вас нигде не могли разыскать, так что пришлось выдать ордер на ваше задержание. Вас представляет адвокат?
– Нет, сэр.
– Почему вы ушли? Вы отвечаете под присягой.
– Меня вынудил совершить данный поступок мотив, который мне представляется весьма уважительным. Я объясню подробнее сейчас же, если вы этого потребуете, но я нижайше прошу вашего разрешения повременить. Я понимаю, что если мои основания покинуть зал заседаний будут сочтены неудовлетворительными, я буду обвинен в оскорблении суда и соответствующим образом наказан. Но скажите мне Ваша честь, какая разница, будет ли мне сейчас предъявлено обвинение в оскорблении суда или уже после того, как я дам показания? Потому что мои основания уйти вчера из суда тесно связаны с тем, что я собираюсь доказать, и мне бы хотелось сначала изложить свои мотивы. Если, конечно, это разрешит суд. Я буду здесь.
– Разумеется. Вы же находитесь под арестом.
– Нет, сэр.
– Нет?
– Я явился сюда добровольно.
– Ну и что же, в таком случае вы – арестованы.
Судья повернул голову:
– Офицер, этот человек арестован!
Потом он снова обратился к Вульфу:
– Вы ответите за оскорбление суда позднее. Продолжайте, мистер Мандельбаум.
Мандельбаум вернулся на свое место.
– Пожалуйста сообщите присяжным ваше имя, адрес и род занятий.
Вульф повернулся к присяжным:
– Я, Ниро Вульф, официальный частный детектив, мой офис находится на дому по адресу: дом 98, Западная Тридцать пятая улица, Манхэттен, Нью-Йорк.
– Встречались ли вы когда-либо с обвиняемым по данному делу? – Мандельбаум указал рукой. – Вот с этим джентльменом?
– Да, сэр. Это мистер Леонард Эш.
– Когда и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
– Он явился ко мне в офис по предварительной договоренности в 11 часов утра во вторник, 13 июля.
– Что он сказал вам?
– Что желает воспользоваться моими профессиональными услугами. Накануне он договорился с Бюро телефонного обслуживания, что там будут отвечать на все телефонные звонки в его квартире. Он узнал, наведя соответствующие справки, что одна из телефонисток будет прикреплена к его номеру и станет его обслуживать, пять или шесть дней в неделю. А он хочет поручить мне выяснить личность этой телефонистки и предложить ей прослушивать все разговоры по его номеру в дневное время и докладывать о них либо ему самому, либо мне. Я не могу с уверенностью сказать кому, потому что в этом вопросе не было полной ясности.
– Сказал ли он вам, с какой целью все это предпринимает?
– Нет, он так далеко не заходил.
Донован вскочил:
– Возражаю, Ваша честь. Свидетель не имеет права делать выводы о намерениях моего подзащитного.
– Вычеркните это из протокола, – покладисто признал Мандельбаум, – вычеркните все, кроме слова «нет». Ваш ответ «нет», мистер Вульф?
– Да, сэр.
– Назвал ли обвиняемый стимул, который следовало предложить телефонистке, чтобы заставить ее заняться подслушиванием разговоров?
– Сумму он не назвал, но упомянул…
– Упоминания нас не интересуют. Что он сказал?
Я позволил себе ухмыльнуться. Вульф, который всегда настаивал на точности, который обожал бранить других, в особенности меня, за неаккуратные ответы и который, вне всякого сомнения, знал все правила дачи свидетельских показаний, вот уже дважды был пойман. Я дал себе слово в будущем найти возможность позлословить по этому поводу, но тут же усомнился, не преследовал ли он какой-то скрытой цели. Ибо он ни капельки не сконфузился и спокойно продолжал отвечать.
– Обвиняемый сказал, что вознаградит ее за труды, но не назвал суммы.
– Что еще он сказал?
– Больше ничего. Весь разговор продолжался лишь несколько минут. Как только я разобрался в том, что именно он намерен мне поручить, я отказался браться за это дело.
– Объяснили вы ему причину отказа?
– Да, сэр.
– Что именно вы ему сказали?
– Сказал, что хотя детектив и обязан совать нос в чужие дела, я исключил из поля своей деятельности все, что связано с супружескими ссорами, и поэтому отклоняю его предложение.
– Заявил он вам, что поручает шпионить за своей женой?
– Нет, сэр.
– Тогда почему вы упомянули о супружеских ссорах?
– По моему мнению, именно в этом была причина его беспокойства.
– Что еще вы говорили ему?
Вульф заерзал на кресле
– Я хотел бы быть уверенным, что правильно понимаю ваш вопрос. Вы интересуетесь тем, что я говорил ему в тот день или при следующей встрече?
– Я имею в виду тот день. Других встреч ведь не было, не так ли?
– Нет, сэр, была.
– Вы хотите сказать, что вы еще раз встречались с обвиняемым? В другой день?
– Да, сэр.
Мандельбаум замер. Поскольку он стоял ко мне спиной, я не мог видеть его физиономию, но не сомневался, что на ней было написано крайнее изумление. Иного нельзя было и ожидать, поскольку в его делах лежало подписанное Ниро Вульфом заявление о том, что он не видел Эша ни до 13 июля, ни после того.
Голос помощника прокурора зазвучал резче.
– Где и когда состоялась эта встреча?
– Около девяти часов сегодня утром в этом здании.
– Вы разговаривали с обвиняемым в этом здании сегодня?
– Да, сэр.
– При каких обстоятельствах?
– Его жена договорилась о свидании с ним, ну и разрешила мне ее сопровождать.
– Как она это устроила? С кем договорилась?
– Не знаю.
– Присутствовал ли при этом защитник, мистер Донован?
