Морис Леблан - Виктор из светской бригады
— Новые?
— Да. Например, самоубийство барона д'Отрея, что по существу является своего рода признанием.
— Вы в этом уверены? Он покончил жизнь самоубийством потому, что ему изменила любовница, и у него больше не осталось надежды получить деньги, которые было попали в его руки. Но разве он убил папашу Ласко?
— А кто же мог его убить?
— Сообщник.
— Какой сообщник?
— Человек, убегавший из павильона. Он может быть и Гюставом Жеромом, и любовником женщины, скрывшейся через окно.
— Любовником этой женщины?
— Да, Арсеном Люпеном.
Она возразила:
— Но Арсен Люпен не преступник такого рода. Он не убивает…
— Он мог быть к этому вынужден ради своего спасения.
Несмотря на усилия, которые каждый из них делал, чтобы владеть собой, беседа, начавшаяся в безразличном тоне, принимала мало-помалу драматический характер, и Виктор наслаждался этим. Он не смотрел на нее, но догадывался, что она дрожит и чувствовал страстный интерес, с каким она задала следующий вопрос.
— А что вы думаете об этой женщине?
— Даме из кинотеатра?
— Вы полагаете, что это та самая женщина, что была в Бикоке?
— Да, черт возьми!
— И именно ее встретили в доме на улице Вожирар?
— Конечно!
— Тогда вы полагаете…
Она замолчала, не в силах продолжать.
Виктор взял это на себя и закончил:
— Тогда остается предположить, что это она убила Элиз Массон.
Он говорил тоном человека, допускающего гипотезу, его слова повисли в тишине, прерванной только ее вздохом. Он продолжал с той же непринужденной развязностью:
— Я не вижу ее ясно, эту женщину… Не могу себе ее конкретно представить. Она удивляет меня своей неловкостью. В ней чувствуется дебютантка. И потом это глупо — убивать ни за что. Если бы она убила, чтобы завладеть бонами, пусть. Но у Элиз Массон их не было. Отсюда следует, что преступление было абсурдное, безрассудное и безрезультатное. По правде говоря, дама эта не очень интересна…
— А что вас интересует в этом деле?
— Двое мужчин. Настоящих мужчин. Разумеется, это не д'Отрей, не Жером. Нет! Эти двое идут своим путем, никуда не сворачивая, прямо к цели, у которой они обязательно встретятся. Люпен и Виктор.
— Люпен?
— Он великий мастер. Способ, каким он после просчета на улице Вожирар выправил игру, найдя боны — великолепен. У Виктора то же высокое мастерство, поскольку он пришел к тому же выводу и обнаружил тайник в автомобиле…
Она раздраженно заметила:
— Вы думаете, что этого человека можно сравнить с Люпеном?
— Я это думаю. И вполне искренне… Я уже следил за другими случаями по газетам или по рассказам людей, замешанных в делах этого человека. Никогда Люпену не приходилось защищаться против таких яростных, скрытых и упрямых атак. Виктор не оставит его в покое.
— Вы думаете? — пробормотала она.
— Да. Он, должно быть, более ловок, чем полагают. Он напал на след.
— Комиссар Молеон тоже?
— Да. Положение складывается для Люпена плохо. Его заманят в ловушку.
Некоторое время она хранила молчание и, наконец, попробовав улыбнуться, негромко промолвила:
— Это было бы досадно.
— Да, — согласился он. — Как всех женщин, он вас покорил.
Она сказала еще тише:
— Меня покоряют все сильные натуры… Вероятно, они способны на глубокие чувства.
— Ну уж нет! — воскликнул он, смеясь. — Я с вами не согласен. Подобные личности, как правило, чрезвычайно хладнокровны. Однако мне пора. Я и так злоупотребил вашим вниманием. К тому же у меня есть небольшое дельце. Мне рассказали…
И не закончив фразы, он поднялся, показывая, что намерен откланяться.
Но она задержала его, возбужденная и заинтересованная.
— Что вам рассказали?
— О, ничего особенного…
— Но, пожалуйста, поведайте мне…
— Да нет, ничего особенного, я вас уверяю… Речь идет о несчастном браслете. После того, что мне рассказали, остается только пойти и поднять его… Небольшая прогулка…
Он протянул руку, чтобы открыть дверь. Княжна схватила его за руку. Он обернулся, и она спросила его, всем своим видом давая понять, что не потерпит отказа:
— Когда эта прогулка?
— Зачем вам это знать? Вы хотите там быть?
— Да, хочу…
— Это бы вас развлекло?
— Во всяком случае, я посмотрю, попробую…
Он произнес:
— Ну, если вы так хотите, то запомните: послезавтра в два часа дня будьте в сквере Сен-Клу.
Он, не дожидаясь ответа, вышел.
2
Она пришла точно в назначенное время. Увидев ее еще издали, Виктор процедил сквозь зубы:
— Теперь, моя крошка, я держу тебя в руках… Пойдем от нитки к иголке… Я доберусь до твоего любовника…
Она выглядела совсем молоденькой девушкой, легкая, нетерпеливая, счастливая, будто на пикнике. Она преобразилась, не стараясь скрыть этого. Короткое платье из серой ткани, скромная прическа… Ничего, привлекавшего к себе внимания.
— Вы решились? — спросил Виктор.
— Как всегда.
— Тогда прежде всего несколько слов объяснения.
— Это необходимо?
— Хотя бы для того, чтобы успокоить вашу щепетильность.
— У меня ее нет, — улыбнулась она. — Мы должны погулять и забрать… я не знаю что. Не правда ли?
— Именно так. Во время прогулки мы посетим одного человека, занимающегося хитрым ремеслом скупщика краденого… Позавчера ему передали украденный браслет, который он старается продать.
— И который вы не собираетесь у него покупать?
— Конечно, нет… Этот тип из очень пунктуальных. Он завтракает в ресторане, потом возвращается к себе и отдыхает. Крепкий сон, ничто не разбудит его. Вы видите, что визит не представляет никакого риска.
— Тем хуже. Где живет ваш соня?
— Пойдемте.
Пройдя сотню шагов, он пригласил ее сесть в автомобиль, предусмотрительно поставленный так, чтобы она, садясь, не смогла рассмотреть номера.
Они поехали по улице Риволи, повернули налево и проникли в лабиринт улиц, где он выбрал направление без колебаний. Машина была маленькая, низкая и из нее трудно было разглядеть название улиц.
— Вы не доверяете мне, — заметила она. — Вы не хотите, чтобы я знала, куда мы едем. Все улицы этого пустынного квартала мне незнакомы.
— Это не улицы, а чудесные дороги в деревенской глуши среди роскошных лесов, и я везу вас в волшебный замок.
Она засмеялась.
— Вы не перуанец, не правда ли?
— Нет, черт возьми!
— Француз?
— С Монмартра.
— Кто же вы?
— Шофер княжны Базилевой.
Автомобиль остановился перед аркой ворот. Они вышли из машины и пересекли большой внутренний двор, мощеный, с купой деревьев посредине, образующий обширный прямоугольник, ограниченный старыми домами, у которых каждая лестница была обозначена буквой: «лестница А», «лестница Б» и так далее.
