Хью Пентикост - Исчезнувший сенатор
Бач, который слушал разговор по отводной трубке, положил ее одновременно с Питером.
— Должен признать, что говорит он довольно убедительно, — задумчиво произнес он. — У нашего сотрудника, который общался с ним, создалось такое же впечатление.
— Он порядочный и скромный человек, который пострадал из-за того, что, как ему казалось, он честно исполнял свои обязанности. — Питер посмотрел на часы. Было около девяти. — Итак, Бач, что же мы будем делать, учитывая, что от них не поступило никаких известий? Они должны знать, что мы никоим образом не пытались водить их за нос. Они должны знать, что этот проклятый телефон был сломан.
— Не остается ничего иного, как только ждать, — сказал Бач.
— Не только, — возразил Питер. — Я могу поговорить с Уоллесом Крамером, адвокатом. Я могу вернуться в порт и заняться поисками Тима Салливана. Тим — та ниточка, которая может вывести нас на Лауру и Бобби. Единственное, чего я не в силах выдержать, — это бессмысленного ожидания.
— Вот что ты должен сделать, — сказал Девери. — Отправиться домой и передохнуть. — Ты хоть смотрел на себя в зеркало сегодня? Ты детей на улице до смерти перепугаешь.
Питер подошел к небольшому зеркалу в дальнем конце офиса. Он испытал шок, увидев физиономию, которая отразилась в нем. Под привычным загаром проступила болезненная бледность. Лицо было покрыто темной щетиной. Воротничок рубашки с левой стороны был в пятнах крови, которая стекала из раны на голове. Внезапно он ощутил, что измотан до крайней степени.
Решение за него принял Бач:
— Девери прав. Вам лучше отправиться домой, принять душ и, если удастся, отдохнуть. Я оставлю тут человека на телефоне. Не уходите из дома, пока не свяжетесь с нами. — Он нацарапал номер на клочке бумаги. — Меня найдут, где бы я ни был.
— А что насчет Уоллеса Крамера?
— Если вы считаете, что он может помочь, звоните ему.
— Я узнал, что номера его домашнего телефона нет в справочнике. А ловить его в офисе, наверно, слишком рано.
— Это-то я могу выяснить, — сказал Бач. Через несколько секунд телефонная компания сообщила ему номер телефона адвоката. — В самом деле, попробуйте немного вздремнуть, Стайлс. Как только начнется очередной тайм, Бог знает, когда вам еще представится возможность отдохнуть.
Уоллес Крамер был одним из самых знаменитых адвокатов в стране. У него была общенациональная известность и репутация человека, о процессах которого пишут на первых полосах. Многим, например таким, как Джереми Ллойд, он оказывал услуги бесплатно, выступая в роли сокрушителя устоявшихся предрассудков. Он проиграл дело Ллойда — это было одним из его редких поражений, — и оно продолжало быть для него болезненной занозой. Крамер был глубоко убежден, что Ллойд стал жертвой заговора высокопоставленных лиц с целью отмыть сенатора Вардона. С точки зрения обвинения, представленные им документы были поддельными.
Джереми Ллойд, знакомый с системой ведения документации в офисе Вардона, утверждал, что провел в кабинете сенатора несколько часов и сфотографировал ряд документов, которые неопровержимо свидетельствуют о нецелевом использовании избирательного фонда, о получении сенатором щедрых подношений, среди которых были вилла во Флориде, частный самолет и дюжина других ценных подарков. Сэмюэл Селлерс счел эти документы подлинными и обрушился на Вардона, но министерство юстиции и сенатский комитет по этике замялись, не решаясь предпринимать какие-то действия. Когда сенатор Вардон, наконец, нанес ответный удар, на руках у него внезапно оказались документы, которые опровергали все выдвинутые против него обвинения. Он добровольно предоставил ФБР доступ ко всем своим досье и архивам. Если документы, которые, по словам Ллойда, он фотографировал, существовали, то от них не осталось и следа. С чего это человек будет хранить изобличающие его документы в кабинете, где их каждый может найти? Был представлен полный, дотошный отчет о том, как Вардон расходовал средства на избирательную кампанию. Судя по документам, дом во Флориде ему не принадлежал. Он снимал его и представил данные об аккуратно вносимой арендной плате. Частным самолетом владел его сосед по флоридской резиденции, который позволял сенатору в случае необходимости пользоваться им. Сосед не имел с сенатором ни политических связей, ни деловых, а значит, нет оснований предположить, что сенатор оказывает ему услуги, как председатель важного подкомитета. Одна из сотрудниц сенаторского офиса засвидетельствовала, что Вардон был потрясен, узнав о прошлом Ллойда, и сказал, что «моральные установки этого человека „под вопросом“. Создавалось впечатление, что Ллойд пытался сфабриковать компромат на сенатора, пока тот не уличил его.
Вот на эту версию жюри и купилось, несмотря на все старания Крамера. Адвокат не сомневался, что, проиграв эту схватку, он позволил невиновному человеку стать жертвой жульнических махинаций и сесть в тюрьму за преступление, которого он не совершал. Когда Питер Стайлс утром позвонил Крамеру, тот как раз слушал по радио бесконечные комментарии, размышляя, не его ли поражение вынудило порядочного человека стать закоренелым преступником.
Звонок Питера вызвал у него прилив активности. Утром он должен был участвовать в процессе, но смог добиться отсрочки. Он заехал в свой офис на Уолл-стрит и вернулся оттуда со всеми документами по делу Ллойда. Около одиннадцати он позвонил в дверь квартиры Питера на Ирвинг-Плейс.
— Спасибо, что сочли возможным приехать ко мне, — сказал Питер, впуская гостя. Он успел побриться, принял горячий душ и переоделся. Из кухоньки доносились ароматы свежего кофе.
— Я не могу отойти от телефона. — Он объяснил Крамеру, в чем дело. Он не испытывал желания заочно объяснять, что выбран похитителями на роль посредника. Сервируя стол для кофе, он подробно рассказал адвокату о последнем разговоре с Джереми.
Высокий и угловатый, Крамер фигурой напоминал Линкольна; у него было костистое лицо, на лоб падала прядь темных волос, которую он все время отбрасывал.
— Значит, вы верите Джереми? — спросил он.
— Да.
— Я никогда не оставлял работу над его делом, — сказал Крамер. — Еще до процесса я нанял частного детектива. Мы с ним до последнего дня не ослабляли усилий. Я знаю, что лжесвидетельств во время процесса было предостаточно. Но рано или поздно кто-то оступится, и тогда мы прижмем их.
— Дело в том, что сейчас его кто-то использует, чтобы пустить ФБР по ложному следу.
— Кто-то, кому известно, что вам он доверяет, — уточнил Крамер.
— Это далеко не секрет, — сказал Питер. — Я сделал материал в «Ньюсвью», в котором совершенно четко изложил свое мнение: я считаю, что в ходе процесса была допущена судебная ошибка. — Он усмехнулся. — И в какой-то мере взял на себя ответственность за его семью. Я был с Лаурой и Бобби, когда к ним ввалилась эта банда. — Он дотронулся до виска. — Где меня и стукнули. Я беспокоюсь главным образом за Лауру и Бобби. Мне пришлось согласиться на участие в освобождении Вардона и Селлерса, хотя у меня создается впечатление, что никто не хочет этим заниматься. Они так и не вышли на связь, когда должны были это сделать. С обусловленного времени прошло уже четыре часа. И с каждым часом положение Лауры все ухудшается. Люди, которые захватили ее и Бобби, требуют вернуть Вардона и Селлерса. И да поможет нам Бог, если у них лопнет терпение.
