Жорж Сименон - Мегрэ и господин Шарль
В девять он уже дремал, и жена собиралась будить его, чтобы он перебрался на кровать, когда телефонный звонок заставил Мегрэ подскочить на месте.
— Алло!.. Да, я слушаю. Это вы, Гренье?.. Удалось что-нибудь обнаружить?
— Сначала один вопрос. Этот господин имел привычку носить шляпу? Мегрэ подумал.
— Я никогда его не видел, и мне не пришла в голову мысль расспрашивать на этот счет его жену или служащих. Подождите-ка… Одевался он изысканно, старался выглядеть моложаво… Я представляю его себе скорее с непокрытой головой…
— А может быть, кто-то снял с него шляпу, прежде чем ударить по голове?.. Да не один раз, а раз десять, по моему мнению, с большой силой. Череп — на кусочки, как мозаика…
— Пули нет?
— Ни в голове, ни где бы то ни было. Не знаю, каким предметом воспользовались: молотком, разводным ключом или монтировкой. Возможно, монтировкой. Двух таких ударов вполне хватило бы, но убийца остервенел.
— А что это за дыра на уровне талии?
— Это позже. Тело уже начало разлагаться, когда зацепилось за якорь или что-то в этом роде.
Мне показалась интересной одна деталь. Щиколотки повреждены, как мне кажется, чем-то вроде железной проволоки, причем так сильно, что одна ступня почти отвалилась. К этой проволоке, должно быть, привязали что-то тяжелое — груз или бутовый камень.
— Долго, по вашему мнению, он пробыл в воде?
— Точно сказать невозможно. Несколько недель.
— Четыре, пять?
— Возможно. По ходу дела я проверил одежду. В одном из карманов обнаружилась связка ключей. Я пришлю их вам завтра утром, как только смогу.
— Буду ждать с нетерпением.
— У вас в распоряжении больше людей, чем у меня. Пришлите кого-нибудь за ними.
— Идет. Оставьте ключи у вахтера.
— Теперь я отправлюсь в горячую ванну и хорошенько поем. Не хотел бы я иметь такую работенку каждый день. Спокойной ночи, Мегрэ.
— Спокойной ночи, Гренье. И спасибо.
На следующий день комиссар появился у себя в кабинете, когда не было еще девяти. Первым делом он отправил инспектора в Институт судебной медицины за связкой ключей.
В дверь постучали. Это был Лапуэнт, который сразу же понял, что есть новости.
— Мне звонил Гренье. Удар Сабен-Левеку был нанесен тупым предметом, как пишут в донесениях. Ударов десять, чрезвычайно сильных. Прежде чем бросить тело в воду, к щиколоткам привязали камень или какой-нибудь груз. Кроме того, Гренье нашел в одном из карманов связку ключей.
— Газеты видели?
— Нет еще.
Лапуэнт отправился за ними в инспекторскую и со странной улыбкой подал Мегрэ.
— Взгляните.
Шапка в одной из ежедневных газет гласила: «Убийство известного нотариуса».
Фотография была достаточно неожиданна для того, кто видел молодую женщину самое меньшее за час до того момента, как ее сфотографировали. Опьянения не было и следа. Она не поленилась переодеться, и вместо бежевого костюма на ней был черный костюм с белой кружевной блузкой.
Темные волосы тщательно уложены. Лицо, которое казалось осунувшимся, было печально фотогеничной печалью, в руке она держала носовой платок, словно только что плакала и боялась, что заплачет снова.
«Его безутешная жена ничего не понимает».
Интервью с Натали было достаточно длинным, с вопросами и ответами. Журналиста она приняла не в будуаре, а в большой гостиной.
— Когда исчез ваш муж?
— Приблизительно месяц назад. Я не беспокоилась, так как бывало, что его вызывал в провинцию кто-нибудь из клиентов.
— Кто замещает его в конторе?
— Его первый клерк, очень компетентный человек. Муж полностью ему доверял и дал общую доверенность.
— Вы часто выходите?
— Редко. Принимаем мы только немногих друзей. Мы ведем спокойную жизнь.
— Это вы обратились в полицию?
— Я решила повидаться с комиссаром Мегрэ, чтобы поделиться с ним своими тревогами.
— Почему с Мегрэ?
— Не знаю. Я читала отчеты о многих делах, которые он вел, и это внушило мне доверие к нему.
Интервью с Жаном Лёкюрёром было короче предыдущего.
— Мне нечего вам сказать.
— Он не оставил вам никакой записки?
— Нет. Он никогда не оставлял мне записок, но звонил каждые два-три дня.
— Так было и на этот раз?
— Нет.
— Это вас обеспокоило?
— Когда прошло дней десять…
— Вам не приходило в голову обратиться в полицию?
— Я просто поделился своими тревогами с госпожой Сабен-Левек.
Другая газета поместила фотографию сидящей Натали, по-прежнему в большой гостиной.
«Загадочная смерть парижского нотариуса».
Текст был почти такой же, разве что эта газета подчеркивала тот факт, что полиция предупреждена не была. В заключение сообщалось: «Судя по всему, такие загадочные исчезновения были для г-на Сабен-Левека привычны».
— Самое удивительное, — заметил Лапуэнт с некоторым восхищением, — как это она сумела перемениться в столь короткое время!
Вернулся инспектор со связкой ключей: в ней было полдюжины маленьких ключиков и ключ от сейфа, вероятно, с первого этажа.
Бонфис принес Мегрэ список парижских ночных ресторанов и кабаре, и комиссар был удивлен их количеством. Три страницы машинописного текста через один интервал!
Он сунул список в ящик стола, поднялся и вздохнул:
— На бульвар Сен-Жермен.
— Вы думаете, она вас примет?
— Я собираюсь встретиться не с ней. Мне нужно прежде зайти в прокуратуру.
Мегрэ сообщили, что вести дело поручено следователю Куэнде, — еще с первых лет своей службы комиссар знал этого добродушного и улыбающегося старого следователя. Кабинет его он нашел в самом конце длинного коридора, где помещались судебные следователи.
Куэнде протянул ему руку.
— Я ждал вас. Присаживайтесь.
Письмоводитель печатал на машинке, возраста они со следователем были почти одинакового.
— Я прочел только то, что пишут в газетах, поскольку донесения у меня еще нет.
— Это потому, что не о чем доносить, — ответил комиссар, по-прежнему улыбаясь. — Вы забываете, что тело обнаружено только вчера.
— Я наслышан, что вы занимаетесь этим делом уже три дня.
— Безуспешно. Сегодня утром мне необходимо постановление на обыск.
— На бульваре Сен-Жермен?
— Да. Госпожа Сабен-Левек не испытывает к моей персоне большой симпатии.
— Из ее интервью этого не явствует.
— Она плетет журналистам что ей вздумается. Мне хотелось бы досконально обследовать квартиру нотариуса: до сих пор я мог произвести только поверхностный осмотр.
— Вы не заставите меня долго ждать известий?
Это был намек на репутацию Мегрэ. Во Дворце правосудия считалось, что он ведет следствие как ему заблагорассудится, не очень-то думая о следователях.
