Фриман Крофтс - Самое запутанное дело инспектора Френча
– Увы, мосье, – огорченно сказал он, – при всем моем желании, разве это возможно? Я обмениваю столько английских банкнот… А-а… Помню, такие десятифунтовые купюры я давал какому-то господину из Англии – ведь довольно редко меня просят обменять французские деньги на английские, а вот английские обмениваю постоянно. Нет, извините, не могу сказать вам, откуда у меня эти купюры.
Френч не очень-то надеялся на другой ответ, но все же не смог скрыть огорчения. Он показал администратору фотографию полковника Фицджорджа, и мосье Марсель сразу же узнал в нем того самого англичанина, которому выдал названные купюры. Но больше ничего полезного у администратора выведать не удалось.
Потерпев очередную неудачу, Френч решил попросить регистрационный журнал и посмотреть – не покажется ли ему знакомой какая-нибудь подпись. Но прежде он спросил мосье Марселя о Вандеркемпе. Не приезжал ли в последнее время к ним человек под таким именем?
Имени администратор вспомнить не смог, но тщательно просмотрел все регистрационные записи, правда безрезультатно. Тогда Френч протянул ему фотографию коммивояжера и спросил, не знакомо ли мосье Марселю это лицо.
И тут удача улыбнулась инспектору. Администратор просиял:
– Ах да, мосье! – воскликнул он и закивал головой. – Ваш соотечественник провел у пас несколько дней, а уехал примерно полмесяца назад. Это мосье Харрисон из одного вашего крупного города в центральном графстве, да? Он сказал из какого, но я забыл.
– Именно он, – улыбнулся Френч, обрадованный повой находкой. – А я везде ищу его. Можно взглянуть на его подпись в журнале?
Снова достали и принесли журнал, и при виде подписи Вандеркемпа Френч просиял от торжества. Сравнив запись «Дж. Харрисон, Хаддерсфилд, Великобритания» с образцами почерка коммивояжера, он увидел: они были несомненно сделаны одной и той же рукой. Значит, Вандеркемп попался! Теперь уже не будет сомнений в его виновности.
Секунду Френч молчал, обдумывая неожиданное открытие. Теперь было ясно, что Вандеркемп под именем Харрисона прибыл в отель «Босежур» около полудня на второй день после преступления и, пробыв здесь неделю, уехал в неизвестном направлении. Но на этом дело не кончилось. Администратор вдруг театрально взмахнул рукой, будто желая что-то добавить.
– Вы заставили меня кое-что припомнить, мосье, – объявил он. – Этот мосье Харрисон попросил меня обменять ему деньги. Теперь я все вспомнил! Гостиничный счет составлял четыреста-пятьсот франков, и расплачивался он десятифунтовой купюрой. По нынешнему курсу он обменял фунты примерно на триста франков. А вот еще я вспомнил, что в то же время он попросил меня разменять вторую десяти фунтовую купюру, так что я дал ему в целом около тысячи франков. Может, как раз на эти самые купюры, но не поручусь…
Мосье Марсель пожал плечами и развел руками, словно говоря, что он ни за что не отвечает и всем правит судьба, и вопросительно посмотрел на своего гостя.
Инспектор Френч был на седьмом небе от счастья. Это известие казалось ему завершением дела. В Амстердаме он уже нашел основания подозревать Вандеркемпа, а здесь обнаружил и соответствующие улики самого убедительного свойства. Френч быстро прокрутил в уме основные доказательства виновности коммивояжера.
Вандеркемп обладал всеми необходимыми сведениями: знал о коллекции алмазов, был знаком с обстановкой лондонской конторы, ее служащими и их привычками. Поскольку он явно не был богат, то все эти сведения могли вызвать вполне объяснимый соблазн.
Что же до частностей, то необходимой деталью подготовки преступления должно было стать фальшивое письмо с вызовом коммивояжера в Лондон или нечто подобное. И такое письмо есть; к тому же у Вандеркемпа был доступ к пишущей машинке в лондонской конторе. Сказав мистеру Скоофсу, что он отправляется поездом, прибывшим в Лондон после совершения убийства, на самом деле обманщик поехал более ранним рейсом, который доставил его к месту событий в удобное для ограбления время. Эта догадка, правда, косвенная, но довольно правдоподобная. А если добавить к ней то, что Вандеркемп исчез из фирмы без всякого объяснения, прибыл в Шамони на второй день после убийства, зарегистрировался под выдуманным именем и адресом и, что важнее всего, обменял две купюры, украденные из сейфа мистера Дьюка, – дело можно считать раскрытым. Виновность Вапдеркемпа несомненна. По правде говоря, нечасто приходилось инспектору столь убедительно раскрывать преступления. Осталось только найти и арестовать этого Вандеркемпа, и задача Френча будет выполнена.
Но именно в разгар торжества удача отвернулась от инспектора. Администратор понятия не имел, куда направился постоялец, выехав из «Босежура». Напрасно Френч задавал вопросы и высказывал предположения, надеясь каким-нибудь словом пробудить в памяти мосье Марселя хоть что-то об отъезде Вандеркемпа. Администратор ничего не помнил, но с готовностью помог Френчу опросить всех служащих, так или иначе вступавших в контакт с разыскиваемым. И здесь, благодаря своей настойчивости, Френч все-таки извлек кое-что ценное. Выясняя, кто переносил багаж Вапдеркемпа, он узнал, что вместо штатного носильщика это сделал его помощник, который, перенося чемодан, заметил бирку с указанием отеля в Барселоне. Название отеля он забыл, но город помнил точно.
Френч поблагодарил администратора, раздал чаевые персоналу, от штатного носильщика узнал, как ехать из Шамони в Барселону, и решил, что его миссия в Савойе завершена. Он с удовольствием лег спать, а на следующее утро сразу же отправился в Испанию.
Глава 6
Отель в Барселоне
Для такого домоседа, как инспектор Френч, считавшего поездку в Плимут или Ньюкасл долгим путешествием, следование за Яном Вандеркемпом по юго-западу Франции основательно расширило его представление о границах обитаемого мира. Путешествие из Савойи в Испанию казалось бесконечным, расстояния – невероятными, отдаленность от своей страны – неизмеримой. Он сидел в поезде, а за окном час за часом вязы и дубы сменялись кипарисами и оливами, яблони – виноградниками, пшеница – кукурузой. Только к вечеру второго дня состав прибыл на Французский вокзал в Барселоне.
Носильщик из отеля «Босежур» написал для Френча названия двух-трех отелей, в которых, как он полагал, говорят по-английски. Выйдя с вокзала, Френч взял такси и подал список водителю. Тот сперва недоверчиво воззрился на него, потом с пониманием улыбнулся и изрек бурный поток слов на незнакомом языке, пригласил пассажира сесть и, быстро запустив мотор, рванул в сгустившуюся ночь. Френч мчался по огромной авеню, каких он прежде никогда не видел, ярко освещенной, с рядом пальм посередине. Они пересекли большую площадь с чем-то вроде обелиска в центре, потом поехали по не такому широкому, окаймленному деревьями бульвару. Наконец такси резко затормозило у тротуара, и Френч оказался перед гостиницей «Ориент».
