Элизабет Ролле - Убийство с третьей попытки
— Всё, опускайте.
Они положили собаку на землю. Этвуд отогнул край покрывала, вытащил оттуда небольшую лопату и стал рыть яму. Когда она была готова, они положили туда тело собаки и забросали землёй.
— Хороший был пёс, — сказал Этвуд, когда земля была утрамбована. — Мне его подарили перед самой войной.
На обратном пути Ален отстал и потерял Этвуда из виду. Вокруг была кромешная тьма. «Хоть бы одно окно светилось», — подумал он про замок, но кругом виднелись одни тёмные кроны высоких, старых деревьев.
— Ален, Ален! — послышался голос Этвуда.
Обнаружив исчезновение своего спутника, тот повернул обратно.
— Я здесь, — отозвался Ален, ускоряя шаг. — Подождите, тут какие-то лианы…
— Какие ещё лианы? Стойте на месте.
Ален остановился, чувствуя, что вконец запутался в каких-то длинных и на удивление прочных растениях.
— Здесь плющ растёт, — сказал подошедший Этвуд. — Вы продираетесь через проволоку, по которой он вьётся — вот вам и лианы. Идите сюда, ко мне.
Выбравшись на открытое место, Ален отряхнулся, сбрасывая обрывки плюща.
Дайте мне руку, а то снова потеряетесь, — сказал Этвуд. — Идёмте.
Когда они подошли к дому, он спросил:
— Дальше сами дойдёте? Дверь я оставил открытой.
— А вы куда?
— Отнесу лопату.
— Я вас здесь подожду.
— Ладно, ждите. — Этвуд исчез в темноте.
«Надо спросить его про завещание, — подумал Ален, — только удобно ли это? А впрочем, почему бы и нет? Он же спросил, есть ли у меня деньги. Спрошу, когда придёт», — решил он.
Этвуд возник рядом совершенно бесшумно:
— Всё в порядке, идёмте.
Ален не тронулся с места.
— Филип, вам, может, неприятно, что я это спрашиваю, но при данных обстоятельствах… Скажите, если вы умрёте, кому достанется ваше состояние?
— А, вот вы о чём… Раз уж вы спросили, я отвечу, только ни к чему это. Генри и немного моей мачехе.
— Что значит немного?
— Двадцать тысяч, — уточнил Этвуд.
Если про двадцать тысяч фунтов он говорит «немного», следовательно, всё его состояние значительно больше, сделал вывод Ален. Игра стоит свеч, однако и двадцать тысяч — не пустяк, особенно если других денег у неё нет.
— У неё есть свои деньги?
— Нет.
— А на что она живёт?
— Я выплачиваю ей ежегодно определённую сумму, — нахмурился Этвуд, вопросы Алена ему явно не нравились.
— Мне кажется, вы не питаете к ней особой симпатии.
— В данном случае мои чувства роли не играют, — сухо отозвался Этвуд. — Она носит фамилию моего отца, этого достаточно.
«Он считает, что я лезу не в своё дело», — подумал Ален, но останавливаться на полпути он не собирался:
— А если она выйдет замуж?
— Тогда я буду счастлив забыть о её существовании.
— Значит, если она собирается выйти замуж, то ваша смерть ей на руку. Остаётся ответить на вопрос: собирается она замуж или нет? Вам на этот счёт ничего не известно?
— Вы полагаете, что она будет обсуждать со мной подобные намерения? — иронически осведомился Этвуд.
— Нет, но мало ли…
— Уверяю вас, если она выйдет замуж, я буду последним человеком, которого она поставит об этом в известность…
— Ясно. А Генри Блейк…
— Оставьте Генри в покое! — перебил Этвуд. — Смешно думать, что он способен кого-то отравить.
У Алена на сей счёт имелось особое мнение, однако было ясно, что Этвуд не расположен обсуждать этот вариант.
— Идёмте, уже третий час, — сказал он, прекращая разговор.
Они вошли в дом. Этвуд запер дверь, и они разошлись по свои комнатам.
«Интересно, кого подозревает сам Этвуд? — думал Ален лёжа в постели. — Дорис? В случае замужества она теряет всё, а ведь она ещё относительно молода… Однако фактически наследник Этвуда — Генри Блейк. И ему нужны деньги, а Этвуд денег ему не дал. Или дал? Как бы это выяснить?»
Заснул Ален уже под утро и в результате проспал завтрак.
— Сэр Этвуд распорядился вас не будить, — сказала молоденькая горничная, убирая постель. — Принести завтрак сюда?
Однако Ален отказался, обрадовавшись предлогу побывать на кухне и поговорить с миссис Вуд. Навести её на нужную тему не составляло труда.
— Она не настоящая леди, — презрительно сказала кухарка. — Сразу видно: не из того она круга, из певичек или что-то в этом роде. Сэр Этвуд потом сам не рад был, что женился на ней, да куда деваться… Разводы в их роду не приняты. Так и мучился.
— Они часто ссорились?
— Скандалов у них не было, врать не буду. Она-то поначалу горазда была истерики закатывать, да толку от этого не было. Ну, она поняла, что криком здесь не возьмёшь, и утихомирилась. Да и чего кричать-то? Денег у неё было вдоволь, наряды, развлечения — пожалуйста. Нет, внешне всё прилично было. А когда гости приезжали, она держалась как настоящая леди. Правда, один раз они крупно поскандалили, вот тогда много шума было.
Ален поинтересовался, отчего произошёл скандал, и миссис Вуд рассказала следующее. Всё началось из-за того ожерелья, которое Филип собирался подарить Джудит, а потом выбросил. Когда Дорис об этом узнала, она подняла крик: что, мол, сэр Этвуд вконец распустил сына и во всём ему потакает. Однако ожерелье принадлежало самому Филипу, а не его отцу, — досталось ему от деда. Дед его, мистер Уайт, отец покойной леди Этвуд, был человеком очень состоятельным и всё оставил ему. Филип потом долго не разговаривал с Дорис, а когда началась война, всё это отошло на второй план и забылось.
— Я тут двадцать восемь лет живу, так уж всё знаю, — с гордостью сказала миссис Вуд. — Да вы ешьте, сэр, ешьте, у вас всё уже остыло. Давайте я вам другого чая налью, горяченького.
— Спасибо, миссис Вуд. Замечательные у вас булочки, давно таких не ел.
— Вам нравится? Я очень рада. Мистер Генри до них тоже большой охотник. Когда он маленьким тут жил, то, бывало, каждое утро забегал на кухню и спрашивал, будут ли сегодня ореховые булочки.
— Они с братом совсем не похожи, — Ален перевёл разговор на Блейков.
Миссис Вуд и здесь оказалась в курсе и тотчас обрисовала все подробности. Оказалось, что Томас и Генри — братья только по отцу. Когда мистер Блейк познакомился с сестрой леди Этвуд, Рут Уайт, и стал за ней ухаживать, у него уже был один сын, Томас, хотя он и не был женат на его матери. Мистер Уайт был категорически против этого брака и, когда Рут всё-таки вышла замуж за Блейка, поклялся, что ни она, ни её дети не получат от него ни пенни, и сдержал своё слово, составив завещание, по которому всё досталось Филипу, а Генри — ничего. Рут к тому времени умерла, а мистер Блейк вернулся к матери Томаса и женился на ней. Новая миссис Блейк не жаловала Генри, и он подолгу жил в доме Этвудов; с Филипом он дружил с детства.
