Джеймс Чейз - Еще один простак
Она отступила на шаг, прижав ладони к запылавшим щекам, и уставилась на меня сверкающим взглядом своих голубовато-серых глаз.
— Ах ты мразь! — сказала она, срываясь на крик. — Я тебе это припомню. Подлая тварь!
— Убирайся, — заорал я, — пока еще раз не схлопотала!
Она пошла к двери, вертя своим аккуратным задом, но перед тем, как выйти, остановилась и посмотрела на меня.
— Хорошо, что я не твоя жена, — сказала она. — Вот уж действительно бог миловал! — Она неожиданно хихикнула, затем выскочила на пляж, залитый лунным светом, и стремглав бросилась бежать по твердому сырому песку.
Я чувствовал себя таким подонком, что впору было повеситься.
Глава пятая
Когда я проснулся субботним утром, пасмурное небо предвещало дождь. Я нервничал и не находил себе места. Чем больше я думал об этом деле, тем меньше оно мне нравилось. Только мысль о деньгах помогала мне сохранить присутствие духа.
— Сегодня вечером учет движения проводится последний раз, — сказал я Нине, когда она готовила завтрак. — Так что вернусь поздно.
Она с тревогой взглянула на меня.
— А ты сегодня увидишься с Джоном?
— Я увижусь с ним в понедельник. Если бы он имел для меня какие-нибудь новости, он позвонил бы.
Немного помолчав, она спросила:
— Ты намерен занять это место, Гарри?
— Думаю, что да. Многое зависит от того, сколько будут платить.
— Джон сказал, что зарплата будет хорошая. — Она улыбнулась. — Я так рада. Право же, ты мне не нравился последнее время.
— Я сам себе не нравился, — сказал я небрежным тоном. — Вечером я возьму машину. Похоже, будет дождь.
— Бензина совсем мало, Гарри.
— Ничего, достану.
Позже я отправился на пляж. Не успел я надеть плавки, как в дверях бунгало появился Билли Холден.
— Здравствуйте, мистер Барбер. Вы оставляете за собой бунгало на следующую неделю?
— Видимо, да. Может, и не на всю неделю, но до четверга точно.
— А за эту неделю вы не хотели бы заплатить?
— Я заплачу завтра. Забыл бумажник дома.
— Хорошо, мистер Барбер, завтра так завтра.
Я взглянул на низкое свинцовое небо.
— Похоже, будет дождь. Пойду поплаваю, пока не начался.
Холден сказал, что можно не спешить, но он ошибся. Не успел я вылезти из воды, как хлынул дождь. Я укрылся в бунгало и устроился в кресле с книжкой в руках. На пляже не было ни души, и это меня устраивало. Я надеялся, что дождь зарядил на весь день.
Около часа дня я пошел в ресторан, в пустом зале съел гамбургер и выпил бутылку пива, затем вернулся в бунгало. Еще за дверью я услышал телефон. Звонила Рея.
— У вас все готово? — спросила она. В ее голосе звучали тревожные нотки.
— У меня готово, я могу начинать. Теперь все зависит от Одетты.
— На нее можете положиться.
— Ну что ж, отлично. Тогда в восемь сорок пять я начинаю действовать.
— Я позвоню вам завтра в одиннадцать.
— Мне нужны деньги, чтобы заплатить за это бунгало. Пожалуй, вам лучше приехать сюда завтра утром. Я буду здесь.
— Хорошо, — сказала она и повесила трубку.
Остаток дня я провел в бунгало. Дождь барабанил по крыше. Море сделалось сизым. Я пытался читать, но не мог сосредоточиться. Тогда я встал и начал ходить из угла в угол, выкуривая одну сигарету за другой и поминутно поглядывая на часы. Время тянулось бесконечно долго.
Когда стрелки моих часов доползли наконец до восьми тридцати, я вышел из бунгало и побежал по сырому песку к «паккарду». Дождь перешел в изморось. Я доехал до центральной улицы Палм-Сити, прошел через водяную пыль в аптеку и закрылся в телефонной кабинке. Когда я набрал номер Мальру, было без четверти девять.
Ответили почти мгновенно.
— Резиденция мистера Мальру, — сказал голос с английским акцентом. — Простите, кто говорит?
— Попросите к телефону мисс Мальру, — сказал я. — Это Джерри Уильямс.
— Подождите минуточку, мистер Уильямс. Я узнаю, дома ли мисс Мальру.
Я ждал, затаив дыхание, после долгой паузы я услышал бодрый голос Одетты:
— Алло?
— Нас никто не слышит?
— Нет, можешь говорить. Привет, Гарри! — В ее голосе появилась нежность. — А знаешь, ты оригинал. Ты первый мужчина, который не побоялся меня ударить.
— Знаю. Смотри, как бы я снова тебя не ударил. Значит, я подъеду к «Пиратскому гнезду» через двадцать минут. «Паккард» я поставлю в конце стоянки справа. Платье будет лежать на заднем сиденье. Ты ничего не забыла?
— Я все помню.
— Тогда шевелись. Жду тебя на стоянке. — Я повесил трубку.
До «Пиратского гнезда» я домчался за пятнадцать минут. На стоянке было большое скопление машин, но мне удалось поставить свой «паккард» именно так, как я условился с Одеттой. Стоянка не обслуживалась, и это меня устраивало. Кто-то пел, подыгрывая себе на концертино. Через окна бара я видел, что там полно народу.
Я сидел в «паккарде» и напряженно ждал. Каждый раз, когда на стоянку вкатывался автомобиль, у меня замирало сердце. Наконец, в девять двадцать пять белый «ТР-3» плавно завернул в ворота и затормозил метрах в двадцати от моего «паккарда». Одетта вышла из машины и посмотрела в мою сторону. Она была в белом дождевике поверх ярко-красного платья.
Я высунулся из «паккарда» и помахал ей рукой. Дождь вновь усилился. Она махнула мне в ответ, затем быстро пошла к бару и скрылась за его дверью.
Я вылез из «паккарда» и подошел к ее машине. На сиденье для пассажира лежал чемодан. Взглянув по сторонам и убедившись, что никто за мной не наблюдает, я перенес чемодан в «паккард».
Через окна бара я видел, как Одетта подошла к бармену и что-то ему сказала. Бармен замотал головой, она отошла от стойки, и я потерял ее из виду.
Я взглянул на часы. Самолет на Лос-Анджелес вылетает в десять тридцать. Времени у нас хоть отбавляй. Билет для нее на имя Энн Харкурт я заказал по телефону, и она получит его прямо в аэропорту. Я позвонил также в Лос-Анджелес и забронировал для нее номер в маленькой гостинице, где я однажды останавливался, тихой и удаленной от центра города. Я был уверен, что там ей ничего не грозит.
Одетта появилась в дверях бара, и я с упавшим сердцем увидел, что она не одна: с ней был мужчина.
Она двинулась было к «паккарду», но он схватил ее за руку и потянул назад. Я не очень его разглядел. Он был невысокий, толстый, в светлом костюме.
— Пойдем же, детка, — говорил он громким слащавым голосом, — пойдем повеселимся. Ты одна, и я один, вот и будем вместе одни.
— Отстаньте от меня! — сказала Одетта. — Уберите руки! — В ее голосе слышался испуг.
