Эрл Гарднер - Дело о дневнике загорающей
– А сейчас рыбачите?
– Некогда, что вы! А хотелось бы. Когда работаешь полностью на себя, со временем туго.
– Извините, я вижу, моя машина готова, – сказал Мейсон, – пойду отгоню ее от колонки.
– Куда вы едете? – спросил Баллард.
– В сторону Беверли-Хиллз.
– А можно мне напроситься с вами? Моя сегодня не на ходу, и я хотел вызывать такси. Поздно уже, да и деньги у меня с собой, а идти четыре квартала до автобуса, а потом столько же от автобуса домой…
– Конечно, можно, о чем разговор? Садитесь.
Баллард торопливо достал из-под стола маленький черный ранец и сложил туда блокнот для заметок, рулон ленты от счетной машинки и брезентовую сумку. Потом вытащил из ранца короткоствольный револьвер, сунул его в боковой карман и забрался в машину Мейсона.
– Не пугайтесь, мистер Мейсон, но за последнее время автозаправочные не раз грабили, и полицейские сами предложили, чтобы я постоянно имел с собой эту штуку…
– Я не пугаюсь. И не нужно объяснять. – Мейсон сел за руль, и они поехали.
Баллард говорил не переставая:
– Развелось столько молодых панков, что не знаешь, куда деваться. Никто из них не хочет ничего делать. Ох уж это нынешнее школьное воспитание! Работать не работают, а жрать подавай! Да еще и пальцем не тронь! У меня детей никогда не было – жена умерла вскоре после того, как меня выгнали из банка. Как видите, все напасти сразу. Беда не приходит одна…
Несколько минут они ехали в молчании. Его нарушил Мейсон:
– А что еще вы можете рассказать о Дювале?
– Больше ничего. Это все. Когда служащий банка в Санта-Ане вскрыл пакет, то обнаружил там только погашенные чеки.
– А это мы знаем с его слов, – заметил Мейсон.
– Да. Он это сказал, и он был прав. Потому что существует еще один момент, который окончательно все подтверждает. Те погашенные чеки, которые тот служащий обнаружил вместо денег, оказались из банковской картотеки управления банка в Лос-Анджелесе. Если хотите знать, некоторые из них были подшиты в дело работниками банка в течение часа, предшествующего ограблению. Отсюда становится ясно, что произошло.
Мейсон обдумывал поступившую информацию.
– Хорошо, Баллард, – заговорил он наконец, – приходится признать, что этот факт полностью исключает причастность к случившемуся кого-либо, кроме вас и Дюваля.
– Правильно. Так оно и есть. И полиция так же подумала.
Последовала еще одна пауза, после которой первым заговорил Баллард:
– Конечно, если бы деньги взял я, то Дюваль обязательно должен был бы быть моим сообщником. При таком варианте это, несомненно, было бы делом рук двоих похитителей. Мы бы в таком случае просто распределили обязанности. Но если деньги взял Дюваль, то с моей стороны это могло оказаться просто небрежностью. Никто не оспаривает тот факт, что человеком, который отвечает непосредственно за помещение денег в пакет, был именно Дюваль. И он сам сказал, что положил туда деньги.
– А вам полагалось следить за тем, как он это делал, правильно?
– Да, правильно.
– И если бы вы проявили небрежность в том, что вам полагалось делать, то Дюваль мог бы эти денежки прикарманить.
– Да, я проявил небрежность, и он их прикарманил.
– Ну что ж, во всяком случае, он мог это сделать.
– Да, вы правы.
– Но если бы похищение организовали вы, то без Дюваля бы вам не обойтись, так?
– Именно так.
– А как насчет подмены? Я имею в виду замену самого пакета.
Баллард покачал головой.
– Если вы подразумеваете кого-то постороннего, то это невозможно. Это мог сделать либо Дюваль, либо я, причем я не смог бы этого сделать без участия Дюваля.
– Поясните, пожалуйста, почему вы сказали, что для постороннего невозможно подменить пакеты?
– Потому что водитель по пути из нашего банка до его отделения в Санта-Ане ни разу не останавливался. Потому что даже если бы он и остановился, то все равно не смог бы попасть туда, где лежали деньги.
– Предположим, у него был ключ.
– Но ключа у него не было.
– Постойте, давайте все-таки предположим. У него был ключ, который он смог где-то достать, и…
– Ладно, на это я тоже отвечу. Предположим, он остановил фургон. Предположим, у него был ключ и он уже держал наготове пакеты для подмены. И все равно это не мог быть он.
– Почему нет?
– Потому что это мог быть он, если бы в подсунутых пакетах оказались какие-нибудь газеты, или книги, или еще что-нибудь, но не забывайте, что там оказались чеки, которые можно было взять, только имея доступ внутрь нашего банка. А водители внутрь банка никогда не допускаются.
– То есть тот водитель никак не мог попасть в банк?
– Совершенно точно. Никому не позволено входить в банк через ту боковую дверь, где мы работали. Она служит специально для отгрузки денег.
– А чеки не могли быть приготовлены заранее?
– Нет. Это были чеки, принятые к оплате, оплаченные и подшитые в папки в течение часа перед отправкой фургона.
Мейсон помедлил и, как бы подводя итог, сказал:
– И все это в совокупности указывает на Дюваля, не так ли?
– Да это просто должен был быть Дюваль. А вдобавок ко всему он еще и попался потом с частью пропавших денег.
– Насколько мне известно, – сказал дальше Мейсон, – номера банкнотов на сумму пять тысяч долларов были записаны.
– Верно, – кивнул Баллард.
– А у кого эти номера?
– О, этот список с номерами является чуть ли не самым секретным аспектом всего дела. Он – в руках у ФБР, и его так строго охраняют, что узнать что-либо невозможно. Даже самым доверенным полицейским чинам. Существует инструкция, предписывающая каждому наткнувшемуся на внушающие подозрение деньги тут же все их скупить, передать куда следует, а там их номера спишут на специальный, не предназначенный для посторонних глаз листок, который далее передается шефу полиции, а от него идет в ФБР. И начинают сравнивать.
– Но часть пропавших денег они уже нашли?
– Не знаю, меня в это дело никто не посвящает. Вы можете давать им свою информацию, но от них в ответ не получите ничего.
– А вы им что-то сообщили?
– Послушайте, Мейсон, я вижу, вы ведете честную игру, и я открою вам один маленький секрет. В той партии денег было несколько тысячедолларовых бумажек, и у полиции сейчас есть номер одной из них.
– Интересно. И как же это получилось?
– Я его запомнил. Случайно. Когда тысячедолларовые банкноты принесли из подвала, то они были в пачке. А я в тот день поставил на скачках, помните? И весь день искал какие-нибудь знаки или приметы, короче, что-нибудь предвещающее удачу. Забег начинался через несколько минут, я взял эту пачку тысячных, и номер на самой верхней был 000151. Моя лошадка бежала под номером пять, и я посчитал это за предзнаменование. Это означало, что моя придет первой и за ней даже близко никого не будет. Глупость, конечно, но игроки мыслят по-своему – каждая мелочь им что-то говорит. Вот так я и запомнил. Правда, вспомнил я об этом не сразу, а уже после нескольких бесед или допросов – не знаю, как назвать, того молодого парня.
