Жорж Сименон - Новый человек в городе
Когда Майк доходил до такого градуса, он часто забывал даже немногие английские слова и что-то лопотал на никому не понятном языке, размахивая чудовищными ручищами.
— Кар! Кар! Кар!
— Смени пластинку, Юго! Надоело.
— Ах вы… Кар! Кар! Кар?
Сперва окружающие смеялись, потом смех зазвучал натянуто: Юго разошелся не на шутку. Все поняли, что он по-настоящему взбешен, и чуточку струхнули: такой четверых запросто уложит.
— Хватит, Юго. Допивай-ка свое да отправляйся спать.
И тут, с акцентом, до неузнаваемости искажавшим слова, он издевательски затвердил:
— Пей-свое… Пей-свое… Пей свое-все-до-дна…
Зачарованный ритмом фразы, он повторял ее на разные лады, как фугу.
Однако эти слова приобретали в его толстом черепе особый, понятный лишь ему смысл, и он все свирепей посматривал на стены, посуду, пока наконец, до предела взвинченный своим речитативом, не выхватил бутылку из рук Чарли и не припал губами к горлышку.
В какой-то мере Юго, несомненно, ломал комедию.
Он сознавал, что наводит на всех страх, что от него ждут взрыва и он должен не обмануть ожиданий. Однако волосы, прилипшие к потному лбу, и гримаса, искривившая ему губы, когда, оторвавшись от бутылки, он на мгновение обвел глазами лица собравшихся, — это уже, безусловно, не было игрой. И, раскрутив бутылку, он изо всех сил запустил ею в стену.
— Пей-свое-все-до-дна.
Остановить его никто не осмелился. Провожаемый молчанием, он, пошатываясь, направился к двери и зашагал домой.
— Пей-свое-все-до-дна…
И уже удаляясь, в последний раз с надрывом, но издевательски выхаркнул:
— Пей-все-свое-ты-раб-у-нас-в-краях.
Когда по дому потянуло морозным воздухом и дверь с грохотом захлопнулась, все почувствовали облегчение.
Несколько секунд люди смотрели друг на друга, как будто стараясь сохранить прежнюю позу; затем истерия чуть не стала всеобщей. Саундерс — никто и не подозревал, что он настолько пьян! — сполз с табурета, театрально развел руками и заорал:
— Джентльмены, один уже в капкане! Мерзавец отхватил-таки свое! Кто следующий?
— Заткнись, Джеф!
— Кто следующий?
— Заткнись, идиот!
Саундерс, более смирный, чем Юго, унялся почти мгновенно. Усмехаясь — он был доволен своей шуткой, снова, хоть и не без труда, вскарабкался на табурет.
— Может быть, я сам, верно, Чарли, скотина ты этакая? Налей-ка мне!
У всех было такое ощущение, словно в этот вечер что-то надломилось.
Глава 5
Небо было затянуто тучами, дул ветер, снег подтаивал. Заложив крутой вираж и вылетев на улицу, машина в последний раз рванулась вперед, протяжно загудела и, вздрагивая, затормозила у бара Чарли. Даже не разглядев ее нью-йоркского номера, всякий догадался бы, что прибыла она издалека. Это был большой темный «Бьюик» с цепями на скатах, залепленный талым снегом и грязью, но в его салоне цвета морской волны царили чистота и уют, как в гостиной. Автомобилю, несомненно, пришлось пробиваться сквозь туман: фары были включены и в серой полумгле походили на два огромных, лихорадочно блестящих глаза.
Джим Коберн легко — он привык к этой гимнастике — выбросил свое трехсотфунтовое тело за дверцу на тротуар и не успел еще распрямиться, как из машины в свой черед вылез незнакомый Чарли молодой человек. Судя по перебитому носу и опухшим векам, Коберн, как обычно, подобрал его в каком-нибудь зале для бокса у себя в квартале.
Несмотря на сумеречный свет, было уже около половины двенадцатого утра. Минуту назад Джастин еще сидел на своем месте в баре с развернутой газетой и стопочкой джина под рукой. Узнав машину и Коберна, Чарли раскрыл рот и радостно вскрикнул:
— Джим!
Но даже этих секунд, на которые отвлекался бармен, Уорду хватило, чтобы исчезнуть. Пока Джим входил, Чарли слышал, как открылась дверь туалета, расположенного в глубине зала, и машинально подумал, что Уорд впервые заходит туда — Хэлло, Чарли, куколка моя!
Голос у монументального Коберна, всегда свежевыбритого, ухоженного и щеголявшего крупным бриллиантом на пальце, был таким хриплым и скрипучим, что напоминал скрежет раскалываемого зубами ореха. Своего спутника он представил с видом человека, не слишком недовольного своей находкой.
— Джон Пятерня, славный паренек. Он напомнит тебе доброе старое время. Твоя жена в кухне? Здорова?
Надеюсь, она сготовит нам фирменные спагетти и мы отведаем их в семейном кругу?
Коберн навещал Чарли каждые полгода или год, и каждый раз это был праздник. Однако сегодня бармен был чем-то озабочен.
— У тебя что-то стряслось, мой мальчик?
Коберн не ошибся. Чарли посмотрел на табурет, с которого слез Джастин, на развернутую газету, оставленную им на стойке, потом на дверь туалета — она была приоткрыта.
— Извини. Я сейчас.
Туалет оказался пуст, и Чарли заглянул в кухню.
— Никого не видела? — спросил он Джулию, которая, наклонившись, сажала в духовку пирог.
— Кто-то прошел у меня за спиной. Я решила, что это ты или тот, кто нам возит пиво.
— Коберн приехал, — объявил Чарли и распахнул дверь, выходившую на аллейку.
Это были задворки квартала, а заодно и Главной улицы, примыкавшей к нему на известном протяжении.
По этой узенькой дорожке, немощеной и заставленной мусорными баками, еле-еле мог проехать грузовик. Вот и сейчас у служебного входа в магазин стандартных цен разгружался большой желтый фургон.
— Никто не проходил, ребята?
— Тип в синем пиджаке и серой шляпе?
— Он самый.
Грузчики указали направление, но слишком поздно: едва Чарли повернул голову, Уорд, стоявший, словно в засаде, у конца аллейки, тотчас пустился наутек, как пойманный с поличным мальчишка.
Чарли вернулся к Коберну, погруженный в раздумье.
— Даже пальто не взял, — буркнул он, заметив на вешалке толстое мышино-серое пальто.
— Ты о ком?
— Об одном типе, который был здесь, когда подъехала твоя машина, и молча смылся, словно у него живот схватило. итальянец то распахивал дверь бара, осматривая улицу в обоих направлениях, то бросался в кухню.
Он опять осведомился у грузчиков:
— Не появлялся тут этот тип?
— Да. Прошел мимо минуты две назад.
— Куда?
— Вон туда.
Значит, двинулся к дому Элинор. Чарли еще раз набрал номер, изменил по возможности голос.
— Мистера Джастина Уорда, пожалуйста.
— Опять вы? Его нет дома. Дайте мне заниматься хозяйством.
За ближайшим к кухне столиком Джулия кормила приезжего парня. Затем у стойки устроился Саундерс в белой робе.
— Джастина не видел?
— Только что встретил.
— Где?
— Свернул на Главную и направился к муниципалитету.
Здание, именовавшееся так торжественно, на самом деле представляло собой угловой дом с башенкой на крыше и сараем для пожарных насосов. Канцелярии располагались наверху, а первый этаж был отведен под полицейский участок: там толпились постовые и за деревянным барьером восседал дежурный.
