Раймонд Чэндлер - Кровавый ветер
Я прикусил две или три жемчужины и немного подвигал зубами — взад-вперед, потом вбок. Не просто кусал. Бусины оказались твердыми и скользкими.
— Да. Они очень хороши, — сказал Ибарра. — У некоторых даже имеются выпуклые и плоские поверхности, как у настоящих.
— Они стоили бы пятнадцать штук — если бы не были фальшивыми? — спросил я.
— Да. Вероятно. Так сразу — сложно сказать. Это зависит от целого ряда деталей.
— Этот Уолдо был не так уж и плох, — сказал я.
Коперник быстро вскочил; взмаха руки я не заметил. Я по-прежнему любовался жемчугом. Кулак поразил меня в лицо, там, где коренные зубы. Я тотчас ощутил вкус крови. Я отшатнулся назад, притворяясь, что удар вышел гораздо серьезнее.
— Садись и рассказывай, подонок! — Коперник говорил почти шепотом.
Я уселся, приложив платок к щеке. Полизал языком рану. Потом опять встал и подобрал с пола сигарету, вышибленную Коперником у меня изо рта. Я раздавил ее в пепельнице и снова сел на место.
Ибарра продолжал заниматься ногтями и как раз любовался одним из них в свете лампы. На лбу у Коперника, ближе к переносице, появились бисеринки пота.
— Вы нашли бусы в машине Уолдо, — сказал я, глядя на Ибарру. — Там не оказалось каких-нибудь бумаг?
Он отрицательно покачал головой, не поднимая глаз.
— Тебе я поверю, — признался я. — Ну так вот. Я никогда не видел Уолдо до тех пор, пока он не ступил сегодня на порог коктейль-бара и не начал расспрашивать о девушке. Я не скрывал от вас ничего из того, что мне удавалось узнать. Когда я шел домой, то, выбравшись из лифта, встретил эту особу в жакете «болеро» из набивной ткани, в широкополой шляпе и голубом платье из шелкового крепа — все, как описал Уолдо, — которая ожидала на моем этаже, когда придет лифт. И выглядела она как порядочная девушка.
Коперник издевательски заржал. Но мне теперь было все равно. Я его поимел. Ему лишь оставалось это узнать, причем очень скоро. Практически прямо сейчас.
— Я знал, что ее ждет в случае вызова в полицию, — сказал я. — И я подозревал, что не все в этом деле чисто. Но я даже на миг не предполагал, что с девушкой не все ладно и она в этом замешана. Она выглядела как попавшая в беду славная девушка, — причем она даже не понимала, что оказалась в беде. Я привел ее сюда. Она навела на меня пистолет. Но она не намеревалась его использовать.
Коперник неожиданно выпрямился в кресле и стал облизывать губы. Его лицо стало каменным. Сплошной серый сырой камень. Он не проронил ни звука.
— Уолдо некогда был ее шофером, — продолжал я. — Его настоящее имя Джозеф Коутс. А ее — миссис Фрэнк К. Барсали. Ее супруг — крупный гидротехнический инженер. Один парень подарил ей однажды этот жемчуг, а она сказала своему супругу, что это подделка из универмага. Уолдо пронюхал о деталях ее романа, а когда Барсали возвратился и уволил его по причине излишней привлекательности, он убрался, прихватив жемчуг с собой.
Ибарра внезапно поднял голову, его зубы блеснули.
— Ты имеешь в виду, что он не знал, что они поддельные?
— Я подозревал, что он загнал настоящие и подменил их фальшивыми, — сказал я.
Ибарра кивнул:
— Это возможно.
— Он прихватил с собой еще кое-что, — заметил я. — Некоторые бумаги из портфеля у Барсали, по которым видно, что тот содержит любовницу в Брентвуде. Итак, Уолдо шантажировал и жену, и мужа, а они ни о чем не догадывались. Пока все ясно?
— Ясно, — грубо откликнулся Коперник, еле разжав губы. Его лицо по-прежнему походило на серый сырой камень. — Давай дальше, черт тебя дери!
— Уолдо их не боялся, — сказал я, — Он даже не скрывал, где остановился. Это было глупо, но зато избавляло от целого ряда хлопот, раз уж он был готов идти на риск. Девушка приехала сюда сегодня с пятью тысячами для выкупа своего жемчуга. Уолдо она не обнаружила. Чтобы найти его, она зашла в этот дом и специально поднялась на этаж выше, прежде чем спуститься вниз на лифте. Женское представление о конспирации. Так я ее и встретил. Я привел ее к себе. Она пряталась в гардеробной, когда Эл Тессилоре нанес мне визит, чтобы ликвидировать как свидетеля. — Я указал на дверь гардеробной. — И она выбралась оттуда со своим маленьким пистолетом и, ткнув им в спину Тессилоре, спасла мне жизнь, — закончил я.
Коперник не шевельнулся. В его лице появилось что-то чудовищное. Ибарра вложил пилку в небольшой кожаный чехольчик и медленно спрятал его в карман.
— Это все? — вежливо поинтересовался он.
Я кивнул.
— Пожалуй, кроме того, что она сообщила мне, где квартира Уолдо, и я пробрался туда, чтобы найти жемчуг. Однако обнаружил труп. В кармане мертвеца я нашел футляр агентства «Паккард» с новыми ключами от машины. На улице я этот «паккард» отыскал и перегнал его туда, откуда он был взят. К женщине, которую содержал Барсали. Именно Барсали послал своего дружка из клуба «Спецциа» выкупить кое-что у Уолдо, но вместо денег, врученных ему Барсали, он предпочел осуществить выкуп с помощью маузера. Только Уолдо оказался проворнее.
— Это все? — мягко спросил Ибарра.
— Это все, — ответил я, зализывая ранку на внутренней стороне щеки.
Ибарра медленно спросил:
— И что ты хочешь?
Лицо Коперника конвульсивно исказилось, и он хлопнул себя по длинной каменной ляжке.
— Да этот парень просто молодчина! — рявкнул он. — Он западает на шлюху и нарушает все мыслимые законы, а ты спрашиваешь его, что он хочет? Уж я ему точно дам, что он хочет, гвинеец!
Ибарра неторопливо повернул голову и взглянул на него.
— Не думаю, — сказал он. — Я думаю, что ты выдашь ему чистый бланк справки о здоровье, а также все, что бы он ни попросил. Он преподал тебе классный урок полицейской работы.
Коперник просидел молча и не шевелясь чуть ли не целую минуту.
Никто из нас не двинулся.
Потом Коперник подался вперед, пиджак распахнулся. Рукоятка его служебного револьвера выглянула из подмышечной кобуры.
— И что же ты хочешь? — спросил он меня.
— То, что лежит на карточном столике. Жакет, шляпу и фальшивый жемчуг. И чтобы пара имен не попала в прессу. Надеюсь, я прошу не слишком многого?
— Да нет, слишком! — сказал Коперник почти вежливо.
Он качнулся вбок, и его пушка ловко скакнула прямо ему в ладонь. Упершись локтем в бедро, он направил оружие мне в живот.
— Мне больше понравится, чтоб ты словил пулю в брюхо в ходе сопротивления при аресте, — признался он. — Мне это гораздо больше понравится по той причине, что я написал в рапорте о том, как я арестовал Эла Тессилоре и как я при этом круто себя проявил, а еще из-за моих фотографий, попавших в утренние газеты. Мне больше понравится, если ты не протянешь достаточно долго для того, чтобы прикалываться на мой счет.