Эрл Биггерс - Черный верблюд
— Сколько лет? — перебил его Чан.
Файф высокомерно взглянул на инспектора.
— Извините, но по какому праву вы спрашиваете меня об этом?
Чан безмолвно отогнул лацкан своего смокинга, и Файф увидел полицейский значок. Жест этот был настолько эффектен, что сделал бы честь любому актеру.
— Как видите, я вправе вас спрашивать, — сказал Чан. — Вы сказали, что раньше были мужем Шейлы Фен и что вы не видели ее несколько лет. Сколько лет вы не видели ее?
Файф помолчал.
— Мы разошлись девять лет назад, — сказал он. — Сначала мы работали в Нью-Йорке. Шейла выступала в ревю Зигфельда, а я в маленьком драматическом театре. Однажды она явилась домой очень возбужденной. Ей предложили работу в Голливуде, и предложение было очень заманчивым. Я не мог отговорить ее от поездки, и когда через неделю провожал ее на поезд, то сознавал, что теряю ее навсегда. И действительно, примерно через год Шейла возбудила дело о разводе. Мне кажется, для нее этот вопрос не был сопряжен с какими-либо сомнениями. Для меня все это было мучительно, несмотря на то, что я готовил себя к мысли о разрыве.
— Вы бывали после развода в Лос-Анджелесе? — спросил Чан.
— Да, разумеется. Но мы никогда не встречались.
— Вы не припомните, не приезжали ли вы на гастроли в Лос-Анджелес три года назад в июне?
Чарли уловил взгляд, брошенный на него Файфом. Понял ли он смысл, таившийся в этом вопросе?
— Нет, — решительно ответил актер.
— Меня поражает ваша уверенность, — многозначительно заметил Чан.
— Почему? Три года назад, именно в июне, я отправился в турне по восточным штатам, и мы не были на берегу Тихого океана.
— И вы можете подтвердить это документально?
— Разумеется.
— Значит, в течение девяти лет со времени отъезда мисс Фен из Нью-Йорка вы не видели ее?
— Нет.
— И сегодня днем вы тоже с ней не встречались?
— Нет.
— А вечером?
Минутная пауза.
— Нет.
Вошла Юлия.
— Кофе готов, — сказала она, — позвольте просить всех пройти в столовую.
— Я тоже прошу гостей мисс Фен пройти туда, — подхватил Чан.
Те нехотя направились в столовую, заверяя друг друга, что даже мысль о еде им невыносима, ну разве что можно выпить чашку кофе. В гостиной остались инспектор, Кашимо, Тарневеро и Файф.
— Я прошу вас тоже пройти в столовую, — обратился Чан к Тарневеро. — Кофе пойдет вам на пользу. А потом я рассчитываю на вашу помощь.
Тарневеро чуть наклонил голову, пожал плечами и исчез за дверью. Инспектор повернулся к Кашимо:
— Будет лучше, если вы поскучаете на террасе, — и с этими словами он выпроводил своего помощника.
Теперь они остались наедине с Файфом.
— По-видимому, вы не отдаете себе отчета в том, что являетесь самой интересной фигурой этой загадочной драмы, — сказал Чан актеру.
— В самом деле?
Файф казался совершенно спокойным.
— Да, очень интересной, — продолжал Чан. — Я смотрю на вас и тщетно спрашиваю себя: почему этот человек лжет?
Файф вскочил.
— Послушайте, что это значит?
Чан пожал плечами.
— Дорогой мой, к чему так волноваться? Если вы явились в павильон для того, чтобы украдкой встретиться со своей бывшей супругой, то вам следовало бы снять с груди орденскую ленту. В темноте она легко может быть принята нервными особами за кровь.
— Ах, вот оно что, — протянул Файф — Теперь я понимаю.
Несколько мгновений он сидел, уткнув лицо в ладони. Потом сжал кулаки и взглянул на инспектора.
— Может быть, вы скажете мне правду? — спросил тот.
— Хорошо, — кивнул Файф. — Но то, что я расскажу, может показаться вам странным. Я не видел Шейлы с той ночи, когда простился с ней на вокзале. Сегодня утром, услышав о том, что она здесь, я почувствовал волнение. Ведь вы не знали мисс Фен, мистер… мистер…?
— Инспектор Чан, — представился Чарли. — Нет, мне не приходилось ее знать.
— Она была изумительной женщиной. В ней было поразительно много жизни, и я очень любил ее. Мне так и не удалось полностью освободиться от этого чувства, ни одна женщина не значила для меня так много. Я не сумел удержать Шейлу, да! Она жаждала приключений, новых впечатлений, славы… Сегодня утром, узнав о ее приезде, я послал ей цветы и приписал несколько слов. Шейла была впечатлительной и импульсивной натурой. Получив цветы, она позвонила мне в театр. «Боб, — сказала она, — ты должен немедленно приехать. Ты должен. Я хочу видеть тебя».
Взглянув на Чана, Файф продолжал:
— Всякой иной женщине я сказал бы: «Я приеду после спектакля». Но Шейле я не мог так ответить. И я сказал: «Хорошо, скоро буду». Мне пришла в голову сумасбродная мысль. Я был уже одет для сцены, но в моем распоряжении было сорок пять минут. У меня есть машина, я мог поехать к Шейле и вернуться, причем все это не заняло бы более тридцати минут. И я отправился в свою гримерную, запер дверь, вылез в окно на улицу и побежал к машине. Шейла сообщила мне о павильоне — она сказала, что у нее гости, но мы сможем поговорить наедине. Я подъехал к вилле без четверти восемь и встретил ее в саду. Мы направились в павильон. Шейла так странно смотрела на меня… Мне почудилось, что я читаю в ее глазах не только интерес к некогда близкому ей человеку. Голливуд очень изменил Шейлу. Ведь я знал ее веселой, жизнерадостной… Мы поболтали, вспомнили общих друзей. Казалось, Шейла была рада нашей встрече, возможности вспомнить прошлое. Но я очень нервничал, боясь опоздать в театр, и поминутно поглядывал на часы.
Файф умолк.
— Что было потом? — спросил Чан.
— После телефонного звонка Шейлы у меня создалось впечатление, что она нуждается в совете и хочет поговорить о каком-то важном для нее деле. Когда я объявил, что мне пора уходить, она взглянула на меня так растерянно, беспомощно. «Боб, — сказала она, — ведь ты еще немножко любишь меня?» Я обнял ее. Это мгновение принадлежало мне, и я был счастлив, и никто не мог в этот миг лишить меня Шейлы. Прошлое снова ожило… И в то же время я не мог не думать о том, что пора возвращаться в театр. Мы договорились, что будем ежедневно встречаться, что… Во мне снова зародилась надежда, я поверил, что смогу вернуть Шейлу… И, быть может, эта надежда действительно осуществилась бы… А теперь…
Голос его дрогнул.
— Бедная Шейла! Бедная Шейла!
Чан сочувственно покачал головой.
— Послушайте! — воскликнул Файф. — Вы не должны оставлять меня в беде! Вы должны обязательно выяснить, кто преступник!
— В этом цель моего пребывания здесь, — сказал Чан. — Но вернемся к вашему рассказу. Итак, вы простились с мисс Фен…
— Да. Когда я уходил, она стояла в дверях павильона и улыбалась. Улыбалась, а на ее глазах блестели слезы.
